Алексей Мусатов - Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.
Девочка осторожно поставила на лавку школьный ранец и, опустив голову, принялась разглядывать свою ладонь.
— Видали? — продолжал дядя. — Она и слова сказать не может. Куда уж ей в ученье...
Степа с досадой посмотрел на сестру: и что за тихоня! Всего боится, робеет, слова в свою защиту не скажет.
— Затюкали вы ее, запугали, вот она и дрожит, — вырвалось у Степы. — Кто она вам? В батрачки, что ли, нанялась? И не имеете права в школу не пускать!
— Вот ты как заговорил! — поднялся с лавки Илья Ефимович. — Дядя кровь из вас сосет, жилы тянет... Нечего сказать, получил благодарность за хлеб-соль да ласку!
— Не надо, Степа... — умоляюще шепнула Таня.
Илья Ефимович возбужденно заходил по избе, отшвырнул сунувшегося под ноги ленивого кота и чуть не опрокинул с лавки ведро с водой. Потом распахнул дверь в сени и столкнулся с Матвеем Петровичем.
— А я к вам, Илья Ефимович, — здороваясь, заговорил учитель.
Дядя не очень охотно вернулся обратно к столу.
— Присаживайтесь. С приездом вас...
Обменявшись еще несколькими незначительными фразами с Ковшовым, учитель объяснил, что пришел поговорить по поводу Тани.
— Был уж разговор об этом в нашей семье, — сдержанно ответил Илья Ефимович. — Ну что ж... пусть учится, не препятствуем. Уже и заявление написано... Татьяна, передай-ка его Матвею Петровичу.
Недоумевая, девочка достала из кармана сложенное вчетверо заявление и протянула учителю.
Матвей Петрович прочитал, исправил две ошибки и вернул заявление Тане обратно.
— Очень хорошо, — сказал он. — Перепиши заново, без ошибок, и завтра отнеси в школу.
— Она принесет, — подтвердил Илья Ефимович, провожая учителя за дверь. — Раз способности есть, мы девчонке дорогу к школе застить не будем. Пусть учится...
Степа с удивлением смотрел в широкую дядину спину.
На другой день Таня и Нюшка понесли в школу свои заявления. Степа вызвался было пойти с ними вместе — ему все казалось, что девочки передумают или не сумеют как надо поговорить с директором. Но Нюшка сказала, что они не маленькие и все сделают в лучшем виде.
Из школы девчонки вернулись довольно быстро. Вид у них был подавленный.
Оказалось, что директор школы без особых расспросов зачислил девочек в шестой класс, но в стипендии Нюшке Ветлугиной отказал.
— Вот и походила в школу! — усмехнулась Нюшка. — Куда уж нам, босоногим...
— Погоди, погоди! — опешил Степа. — А справку из сельсовета ты захватила, что мать у тебя беднячка, вдова многодетная?
— Да директор и так знает, какие у нас достатки. Степа принялся уверять, что, наверное, они не сумели как следует поговорить с Савиным.
— А сам как поговорил? — напомнила Нюшка. — Тоже без стипендии остался.
— Мое дело десятое. Я все же у дяди живу, — буркнул Степа. — Да ты стой, не уходи... Давай подумаем...
— А чего думать? Что мы сделаем? — сердито фыркнула Нюшка. — Может, Филечка от стипендии откажется в мою пользу? Разевай рот шире валенка! Ладно! Я свое отучилась. Завтра лен пойду теребить.
И, с деланной беззаботностью тряхнув волосами, она направилась к дому.
Степа растерянно посмотрел ей вслед.
— А знаешь что? — вздохнув, сказала молчавшая до сих пор Таня. — Я тоже без Нюшки в школу не пойду. Вместе ведь собирались...
— Еще чего! — рассердился Степа. — Только посмей...
Он с маху ударил палкой по репейнику и сбил его колючую шапку. Вот ведь как все нехорошо получилось! Раздразнил Нюшку ученьем, заставил ее написать заявление, и вдруг такой поворот! Как он теперь будет смотреть Нюшке в глаза?
— Таня, — обратился Степа к сестре, — а где Нюшка лен теребит?
— Да у нас, вместе с матерью. Ворон их каждый год нанимает. А что тебе?
— Да так, — неопределенно ответил Степа.
В сумерки Степа зашел к Рукавишниковым и рассказал Матвею Петровичу про Нюшку.
— Знаю, Степа, знаю... — задумчиво ответил учитель и, в свою очередь, сообщил, что из десяти ребят, которые пожелали вернуться в школу, кроме Нюры Ветлугиной, остро нуждаются еще трое. Но стипендий действительно больше нет.
Матвей Петрович умолчал только об одном. Вчера он заходил к директору школы и вел с ним разговор о том, как быть с новыми учениками, особенно с детьми бедняков.
Савин только пожимал плечами — что он может поделать? Все стипендии давно распределены, а новых ждать не приходится. Он уже писал насчет увеличения стипендий в район, но оттуда ответили категорическим отказом.
— А все же нельзя лишать материальной помощи детей бедноты, — заметил Матвей Петрович. — Получается, что мы закрываем перед ними двери школы. Возвращайтесь, мол, ребята, обратно в батраки, в пастухи, в няньки, ученье не для вас.
— Понимаю, Матвей Петрович, все понимаю, — сокрушенно качал головой директор. — Положение очень печальное, но мы не в силах что-либо изменить...
Матвей Петрович, стоя спиной к окну, искоса наблюдал за директором. Что он за человек? В районе о Савине отзывались как об опытном педагоге и умелом администраторе, в деревне его считали строгим и взыскательным учителем, который умеет навести в школе порядок и прибрать ребятишек к рукам. Но жил он замкнуто, ни с кем из крестьян особенно не сходился, проводил все дни в школе или у себя дома.
— А мне кажется, что изменить кое-что можно, — осторожно заговорил Матвей Петрович. — Вот хотя бы для начала проверить списки распределения стипендий.
— Что вы, собственно, имеете в виду? — переспросил Савин.
Матвей Петрович объяснил. Сегодня он смотрел списки и, к своему удивлению, обнаружил, что наряду с детьми из бедняцких хозяйств стипендией пользуются Филя Ковшов, Петя Зеленцов и еще несколько сыновей обеспеченных родителей.
Федор Иванович продолжал неторопливо разбирать папки с бумагами. Наконец он согласился, что пересмотреть списки, конечно, можно, хотя он не видит в этом большого смысла. Списки утверждены в роно, и вряд ли там согласятся что-либо изменить.
Разговор с Савиным ни к чему не привел, и учитель ушел от директора с чувством неудовлетворенности...
— Матвей Петрович, — вновь заговорил Степа, — а если бы Филькину стипендию да Нюшке? По справедливости было бы?
Учитель отвел глаза в сторону.
— Все не так просто, Степа. Надо обдумать...
Расставшись с учителем, Степа вышел на улицу и столкнулся в переулке с Шуркой и Митей. Мальчишки упражнялись на турнике.
— Покрутись, покажи номерок, — попросил Митя.
Степа отмахнулся и, помявшись, рассказал про Нюшку.
— Как бы ее выручить?
— Как же выручишь? — с недоумением спросил Митя. — Стипендию мы ей все равно не достанем.
Степа пожал плечами — о стипендии он уже не говорит. Хотя бы помочь Нюшке как следует обуться и одеться. Не побежит же она в школу босая и без пальто.
Вот если бы Нюшка жила в колонии, ребята, конечно бы, выручили ее. Только подай клич. Когда однажды у Степы во время купания пропали костюм и башмаки, то колонисты-комсомольцы, собравшись вместе, три дня пололи в пригородном хозяйстве овощи, заработали деньги и купили ему новую обувь и одежду.
Но здесь, в деревне, все не так, как в колонии. Есть вроде и комсомольцы и пионеры, но летом никто ничего не делает, голоса их не слышно.
Секретарь ячейки Ваня Селиверстов с самой весны нанялся в пастухи в соседнее село, и Степа до сих пор не может встать на комсомольский учет.
Нет, кольцовских ребят не раскачаешь! Каждый занят домашними делами, думает только о своем...
— Чего ты наших ребят оговариваешь! — обиделся Шурка. — Не все у нас такие.
— Да-да, — поддержал его Митя. — Ты нас не задирай. Вот говори, что делать, — сразу поднимемся.
Усмехнувшись, Степа пристально посмотрел на приятелей:
— Я скажу... Только, чур, назад не пятиться.
И, обхватив ребят за плечи, он объяснил. Нюшка с матерью нанялись у Ворона теребить лен. Если ребята соберут большую артель и приведут ее на полосу, то сколько можно будет за один день убрать льна? Вот и помощь Ветлугиным...
— Ох, и башка у тебя! — обрадовался Митя. — Так давай командуй, когда ребят собирать. Завтра, что ли?
— Не горячись! — остановил его Шурка и высказал свои сомнения.
Если родители узнают, что ребята помогают Ветлугиным, то они могут и не пустить их в поле. Надо делать все тайно, без огласки и для начала выйти теребить лён через два дня, в воскресенье. Ребята скажут дома, что отправляются в Субботинскую рощу за грибами, и будут помогать Ветлугиным хоть целый день.
— А у тебя тоже башка! — похвалил Митя. — Если грибы да тайна, мы такую артель соберем — разлюли-малина!
Степа охотно согласился с приятелями, что теребить леи лучше всего в воскресенье. Они договорились, что в артель позовут только самых надежных кольцовских ребят, и направились в обход по избам.
