Магдалина Сизова - История одной девочки
По залам театра «La Scаla» прозвенел первый звонок. Нарядная толпа оживлённо и шумно занимает свои места.
Блестящая игра русского пианиста и скрипача с первых же минут овладевает вниманием миланской избалованной публики.
Но, когда на сцене, в мягком свете полупритушенных ламп, появляется Уланова, на неё обращаются бинокли всего зала, и миланцы поднимаются с мест, чтобы лучше видеть новую знаменитость.
В её лёгком танце — движения и девушки и птицы; кажется, что она не танцует, а летает, и воздух — её родная стихия.
Когда кончился танец, и белый лебедь, умирая, склонился на землю — бессильно и мягко сложив свои крылья, — бурей восторга ответила миланская публика на выступление балерины, бесстрашно танцевавшей там, где ещё свежа была память об Анне Павловой, и крики: «Браво, Уланова, браво-о!» — ещё долго раздавались в медленно пустевшем зрительном зале.
Прошло два года. Стрелки больших и маленьких часов безостановочно бежали по своему кругу, и вместе с ними бежало время.
И, по мере того как оно бежало вперёд, люди разных стран всё сильнее стремились узнавать друг друга, разрушая все преграды, которые стояли между ними.
Люди искусства самых различных по культуре, самых отдалённых друг от друга народов начинали чувствовать себя друзьями и братьями. Мастера китайского, индийского, французского искусства приезжали в Советский Союз, широко открывший перед ними свои двери и, в свою очередь, посылавший своих художников, артистов и музыкантов в ответ на гостеприимные зовы из далёких стран.
Прошло ещё несколько лет, и на странице большой английской газеты «Манчестер Гардиан» можно было прочесть следующие слова:
«Имя Галины Улановой стало легендарным для ценителей балета во всём мире».
Этот отзыв английского критика был помещён в газете «Манчестер Гардиан» после гастролей московского балета в лондонском театре Ковент-Гарден осенью 1956 года.
Осеннее небо над Англией чаще всего покрыто туманом. В день прибытия советского самолёта с артистами туман в районе аэродрома был такой густой, что машина могла снизиться только на большом расстоянии от него.
Осеннее небо над Кавказским побережьем Чёрного моря синеет чистой лазурью и заливает и воду и сушу ласкающим, но не знойным светом. А после заката — на короткий час — оно делается золотисто-жёлтым от горизонта до предельной вышины.
Как раз в этот короткий час после заката на берегу Чёрного моря, у самой кромки пены, стояла очень юная и очень тоненькая девушка, этой весной кончившая театральную балетную школу, и держала в руке номер английской газеты, который только что получила от своей матери — известной художницы. Мать прислала его потому, что Уланова была для маленькой Гали с детства образцом прекрасного и возвышенного искусства. И потому, что она сама, известная теперь художница, когда-то была просто девочкой Асей и училась в той же школе, где начала свой большой творческий путь робкая и застенчивая девочка Галина Уланова, получившая когда-то двойку на уроке пантомимы за то, что робела и стеснялась.
Юная её поклонница стояла на берегу моря с номером «Манчестер Гардиан» в руках и, прислушиваясь к мерному шуму прибоя, думала о жизни и истории девочки Галины Улановой, имя которой стало теперь легендарным.
Незаметно шло время, бежали стрелки часов — и оказалось, что прошло почти четыре десятилетия. За этот срок вечно бегущее время, соединившись с человеческой волей, трудом и талантом, превратило маленькую и робкую девочку в лучшую в мире балерину.
Но, если имя Улановой уже теперь, когда впереди её ждут новые достижения, стало легендарным, — значит, оно сохранится в истории искусства, и время уж тут ничего не поделает! Оно сохраняет не только имена Шекспира и Пушкина, но и имена их героинь — Джульетты и Марии, образы которых передаёт Уланова! Оно сохранит и те новые прекрасные образы, которые она создаст в будущем и которые мы ещё увидим — все, все!
Тоненькая девушка, стоявшая на морском берегу, вдруг улыбнулась и весело побежала вдоль прибоя, мерно и ласково покрывавшего пеной её босые ноги. Она поняла, что прекрасные создания искусства — «голубя мира» для всех народов — становятся легендарными, и тогда время осторожно и бережно пролетает над ними, сохраняя их для всего мира, потому что они вечны, как шум моря и как небо над головой.
