Сергей Алексеев - Наш колхоз стоит на горке
Вышел на сцену и дед Опенкин. С минуту старик стоял молча. Не ронял ни слова. Он лишь пристально смотрел на портрет председателя.
Тишина установилась редчайшая.
И вдруг:
— Пусть не в клубе висит Савельев! — прокричал старик. — Место ему на воле. Пусть своими глазами все видит. При жизни не боялся ветров Савельев. Ему и сейчас не страшно.
Старик замолчал и спустился со сцены. Шел он необычной какой-то походкой, медленно, не торопясь.
Лишь через несколько мгновений раздались первые тихие голоса:
— Верно.
— Место ему на воле.
— Пусть своими глазами все видит.
И тут взял слово Иван Червонцев.
— Согласен, — сказал Червонцев. — Только все же пусть портрет остается в клубе. А перед клубом на площади предлагаю от колхоза, от всех и от каждого, поставить Савельеву памятник.
Зал ожил. Пошли голоса по рядам. Дед Опенкин кричал:
— Я тоже за это! Только пусть будет и там молодым. И в шлеме танкистском пусть будет.
Стоит сейчас в Березках памятник председателю. Молод Савельев. В шлеме танкистском. Смотрит он вдоль села. Кажется, только вернулся боец из атаки. И тут, на гранитном камне, он на очень коротком привале. Вот-вот шевельнется гранитный Савельев, улыбнется Савельев людям и ринется снова в бой.
Примечания
1
Трудодень — существовавшая долгие годы система оплаты труда колхозника. Сложенные вместе трудовые дни, то есть дни, когда крестьянин работал на колхозном поле, и определяли заработок каждого колхозника. Трудодень оплачивался деньгами, а также продуктами сельскохозяйственного производства (зерно, картофель и т. д.)
