Борис Бондаренко - Пирамида
И я снова взялся за Шекспира и вдруг словно споткнулся, прочитав:
…жизнь — это тень, комедиант,
Паясничавший полчаса на сцене
И вмиг исчезнувший.
Это повесть, Которую пересказал дурак.
В ней много слов и страсти, нет лишь смысла.
Я закрыл книгу и встал. «В ней много слов и страсти, нет лишь смысла…» Только этого мне и не хватало. Сейчас я начну раздумывать о том, много ли в моей жизни было слов и страсти и есть ли в ней смысл. Нет уж, хватит с меня. Достаточно я нарассуждался о смысле жизни. Не стоит пережевывать эту жвачку. Все равно, сколько бы я ни рассуждал, никто и ничто не убедит меня в том, что жизнь бессмысленна. Это было бы слишком удобно — рассуждать о бренности бытия, приводить в свое оправдание цитаты из Шекспира и ничего не делать. Это не для меня. Надо работать.
Я сел за стол, стал читать журналы и делать выписки. Составил длинный список литературы, которую надо будет просмотреть, и вечером отправился в библиотеку. Внимательно и добросовестно читал все, что нужно было узнать. Плохо было только то, что все это нисколько не волновало меня. Все равно что брак по расчету, невесело подумал я. Ну что ж, пока придется примириться с этим. Может быть, потом и сыщется моя любовь. Найдется какое-нибудь уравнение, которое вдоволь помучает меня. Наверняка возникнет какая-нибудь идея и завладеет мной. Только не стоит слишком задумываться над тем, к чему это может привести. Может быть — к победе, может быть — опять к поражению. Лучше думать о том, чтобы как можно меньше делать ошибок, если уж нельзя совсем обойтись без них.
21И такая идея действительно пришла. И когда прошел год, я все еще работал над распадами К-мезонов. Я не знал, долго ли еще продлится моя работа и чем она закончится. Я старался не думать об этом и редко вспоминал о той жестокой неудаче, которая постигла меня с первой работой. Такие воспоминания не прибавляют мужества.
Событий на этот год было немного. В январе прошумело сообщение об открытии новой странной частицы — омега-минус-гиперон. Это был блестящий успех «восьмеричной» теории Гелл-Манна и Неймана, предсказавших существование этой частицы. Они даже описали ее свойства, и эксперимент с точностью до одного процента подтвердил их предположения. Физикам показалось, что наконец-то они ухватились за ниточку, которая поможет распутать весь клубок. Но в конце концов теория «восьмеричного пути» не оправдала этих надежд.
Зимой Ольф ездил в Ленинград к Светлане и пробыл там две недели. Когда я спросил его, чем закончилась поездка, он неопределенно улыбнулся:
— Да я и сам не знаю… Надеждами, наверно. Решили, что попытаемся совместными усилиями подремонтировать наши отношения.
— Как она живет?
— Работает на заводе, много занимается. Будет опять поступать. Мы решили пока довериться почте, а ближе к лету встретимся где-нибудь.
Летом я остался в Москве и работал.
А потом мне опять пришлось вспоминать о неудаче, постигшей меня год назад.
Конец августа и весь сентябрь я работал под Москвой, на строительстве овощехранилища, и возвращался домой веселый, весь обросший, в грязной залатанной куртке и развалившихся ботинках, один из них даже пришлось связать куском проволоки, чтобы подошва совсем не отвалилась. Должно быть, я представлял странное зрелище — прохожие удивленно поглядывали на меня, но я только посмеивался в бороду. Настроение у меня было превосходное. Мне не терпелось поскорее добраться до общежития и увидеть Асю, с которой я неожиданно встретился в апреле после семилетнего перерыва. А потом… Потом будет великолепно. Я буду встречаться с ней ежедневно и буду работать. Ох, как мне хотелось скорее взяться за работу! Я соскучился по своим уравнениям до того, что они снились мне по ночам.
Я невольно улыбался, вспоминая телефонный разговор с Асей. Я позвонил ей с вокзала, и, когда услышал в трубке ее голос, у меня вдруг отчаянно заколотилось сердце, и я не сразу сказал ее имя. Я и сам не подозревал, что так стосковался по ней.
— Ди-има… — медленно сказала Ася. — Ты приехал…
И столько ласки было в ее голосе, что я совсем растерялся.
— Ася, — не сразу выговорил я и еще раз: — Ася…
Она тихо засмеялась.
— Где ты?
— Я на вокзале, только что приехал, — заторопился я. — Сейчас поеду в общежитие, приведу себя в божеский вид и сразу к тебе, можно? Ты не очень занята?
— Ну конечно, можно.
— А потом сходим куда-нибудь и поужинаем.
— Все, что хочешь… А долго ты будешь приводить себя… в божеский вид?
— Ну… полчаса, минут сорок.
— Тогда знаешь что? Лучше я к тебе приеду. Потом вместе что-нибудь придумаем. Хорошо?
— Да, конечно… Ася…
— Что, милый?
— Скажи еще раз.
— Что?
— То, что ты сказала сейчас.
— Ми-лый…
Я молчал.
— Иди, Дима, — сказала Ася. — И жди меня в шесть.
И она повесила трубку.
Я поехал в университет. Не заходя к себе в комнату, я сразу позвонил Аркадию. Он недавно получил квартиру и жил теперь в преподавательском корпусе. В августе в Дубне была очередная конференция по физике элементарных частиц, а я еще ничего не слышал о ее результатах, и мне хотелось хотя бы коротко узнать, что там было нового. Мне стало как-то не по себе, когда я стоял в телефонной будке и набирал номер. Я сразу вспомнил, какой сюрприз преподнесла мне Стэнфордская конференция. Что скажет Аркадий сейчас? Он сам был в Дубне, и я просил его достать все материалы, относящиеся к моей работе.
К телефону подошла Нина и сказала, что Аркадий скоро будет. Я вздохнул с невольным облегчением. Ладно, потерплю до завтра, сегодня будем веселиться.
Я пошел к себе, весело насвистывая и улыбаясь. Прежде чем зайти в свою комнату, торкнулся к Ольфу, но его не было. Ольф не поехал со мной на работу из-за Светланы. Ей опять не удалось пройти по конкурсу, и в сентябре она приезжала к Ольфу. Однажды они заявились ко мне, и мы провели великолепный вечер. Я радовался, глядя на Ольфа и Светлану, — у них явно все шло к лучшему.
Я снял с себя все лохмотья и с наслаждением встал под горячий душ, целый месяц я был лишен этого удовольствия и уже забыл, как это приятно. Я думал об Асе и улыбался. Ася, Асик, Асенька…
Ася пришла без пяти шесть. Она встала на пороге, расстегнула пальто, и я сказал:
— Ух, какая ты…
— Какая? — улыбалась Ася.
— Красивая.
Она насмешливо сдвинула губы:
— Вот этого я до сих пор не знала.
— Разве тебе никогда не говорили об этом?
— Говорили, но редко… И то когда была помоложе.
— А сейчас ты уже старая, да?
— Конечно.
Я помог ей снять пальто. От прикосновения к ее плечам у меня задрожали руки, и мне неудержимо захотелось обнять ее, но я только провел ладонью по ее руке и сказал:
— Я очень скучал без тебя… А ты?
— Я тоже, — сказала она и отвела взгляд. — Куда мы пойдем?
— Может быть, в «Восход»?
— Это та самая шашлычная, где мы были весной?
— Да.
— Хорошо.
— Тогда подожди еще несколько минут.
И когда мы уже собирались уходить, пришел Аркадий.
Я не ожидал увидеть его сейчас и растерянно поздоровался, уставившись на папку, которую он держал в руках. Я вспомнил свои недавние опасения, и все остальное сразу вылетело у меня из головы.
— Ну, как твои дела? — спросил Аркадий.
Я мотнул головой и пробормотал:
— Нормально. — И протянул руку за папкой. — Это мне?
— Да.
— Спасибо.
Я осторожно взял папку и внимательно посмотрел на Аркадия:
— Есть что-нибудь… такое?
Он улыбнулся:
— Нет, тебе ничего не грозит, насколько я понимаю.
Я с облегчением вздохнул и положил папку на стол.
— А вообще-то интересно было? Много нового?
— Да, есть, — как-то неуверенно сказал он, отвел глаза и заторопился. — Ну, я пойду, не стану задерживать вас.
— Подожди, — я удержал его. — Ты что-то крутишь.
— Да нет, я же сказал, что сейчас тебе ничего не грозит.
— Сейчас? — Я ухватился за это слово. — Ну, допустим, сейчас нет, а потом?
— Да ничего, господи! — как-то неестественно рассердился он. — Я совсем не то хотел сказать.
— А что?
— Вот прицепился. — Аркадий как-то принужденно улыбнулся Асе, словно искал ее сочувствия. — Не успел приехать, все ему выложи. Идите-ка лучше, куда собрались, потом сам все увидишь.
— Да что все? — взорвался я. Я уже понял, что случилось что-то важное, имеющее отношение ко мне, и не мог сдержать себя. — Брось ты свои иезуитские штучки! Сейчас разве нельзя сказать?
— Ладно, скажу, — сердито ответил Аркадий. — Черт меня дернул прийти к тебе сейчас. Не хотелось настроение портить тебе.
— А без предисловий нельзя?
— Можно. Так вот, на конференции были Кронин, Фитч и вся их компания. Они сделали доклад, я прихватил его для тебя. В общем, если коротко — они экспериментально обнаружили двухпионный распад нейтральных ка-два мезонов.
