Нотэ Лурье - Школьники играли марш
Плечистый паренек, который его угощал, теперь с удивлением, даже с неприязнью взглянул на пассажира и отвернулся. А тот, не сводя жадных глаз с тяжелых нависших туч, нудно сопел:
— Эх, дождика, дождика давай!..
— Дождь-то теперь вовсе ни к чему, — не выдержал Саша. — Он только колосья прибьет.
— А-а, пустое. Скорей бы только, скорей!..
— Нет, не пустое, — поддержала мальчика вожатая, глядя на тяжелые колосья, которые яростно трепал ветер. — Полям теперь дождь не нужен.
— Посмотрите-ка на нее! — презрительно хмыкнул пассажир. — В вагоне не продохнуть. Мне дышать нечем, а ей дождь не нужен.
— Гражданин, — дрожащим голосом сказала Анка, — вы тут заняли места школьников. Освободите их сейчас же!
Где-то совсем близко загрохотал гром, заглушая ее слова. Но дождя все не было. Степь стала светлеть.
Ветер, изменив направление, гнал теперь тучи к востоку, разрывая их в клочья и рассеивая мелкими островками по небу.
Анка весело подмигнула ребятам.
Постепенно улеглась пыль. Приглушенно шумели, распрямляясь, колосья.
Анка снова повернулась к пассажиру, и лицо ее стало строгим,
— Пожалуйста, освободите места, — настойчиво произнесла девушка.
Пассажир и глазом не моргнул. Он сдвинул к стенке чемоданы, вытянулся во весь рост и прикрыл глаза,
Возмущенная Анка следила за каждым его движением… Ведь мальчишки устали за дорогу.
И тут она вспомнила о музыкальных инструментах. Поднялась на носки, взяла свой кларнет и, не скрывая торжества, обратилась к школьникам:
— Ребята, а ведь наш пассажир, кажется, очень любит музыку. Давайте уважим его, сыграем!
— Помогите мне… барабан! — радостно воскликнул Саша, подбежав к полке.
Школьники живо расхватали инструменты. Кто взял фагот, кто флейту, а кто тарелки. Анка поднесла к губам кларнет, зазвенели литавры, ударил барабан, и оглушительный марш наполнил бодрыми звуками вагон.
— Безобразие! — прошипел пассажир. — Нет такого закона! Эй, огольцы, прекратите! Не потерплю этого!
Его никто не слушал.
А поезд неудержимо мчался вперед, легко раскачивая вагоны. На чистом небосводе ярко сияло солнце.
— Я требую! Я буду жаловаться! — вопил разъяренный пассажир.
Торжествующие голоса труб рвались в открытые окна, звенели литавры, флейты. Сначала запели студенты, а потом знакомый напев подхватили и другие пассажиры.
К Анке подошел морячок с гитарой.
— Вот я действительно пожалуюсь вашему директору, что скрывали такие таланты, — сказал он улыбаясь.
Анка только озорно сверкнула карими глазами. Пассажир со злостью нахлобучил на голову свою старомодную шляпу и рванул с полки чемоданы.
— А еще пионеры! — брызжа слюной, кипел он. — Вот вам воспитание. Настоящие дикари. В вагон бы их не пускать! Грубияны!
Замусоленная шляпа съехала набок. Он споткнулся и, с трудом держась на своих коротких ногах, проталкивался с чемоданами к тамбуру.
— Мне все равно сейчас выходить! — успел прокричать он.
1974
