KnigaRead.com/

Николай Наумов - Полковник Горин

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Наумов, "Полковник Горин" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Горин вспомнил названного дочерью офицера. Год назад он приехал сюда, на Дальний Восток, из Германии, а вслед пришло письмо из Бреста — нагрубил пограничникам, за что отсидел трое суток на гауптвахте. Когда предстал перед ним, Гориным, в красивой собранной стойке и доложил о себе с умной сдержанностью, даже не верилось, что такой офицер мог допустить безрассудную грубость. Свою вину признал неохотно, и тогда подумалось, что в беде офицера, вероятно, были повинны и пограничники, которые при досмотре не соблюли нужного такта.

Как судить теперь? Ввязался в драку с юнцом на виду у многих. Что это — вторая случайность или второй срыв? Скорее срыв: развязность мальчишки для офицера не очень веская причина вступать в драку. Видимо, не научился сдерживать себя. Старшему лейтенанту — пора бы. Или решил: будущему зятю командира дивизии все простится?

От такого предположения Горину стало досадно — кого собирается ввести в дом дочь! Неужели не задумывалась, каким чужим он будет в их семье? Кажется, нет. Он для нее — невинно пострадавший рыцарь.

— Участие в драке, Галя, красит офицера, только не той краской, — осторожно заметил Горин.

— Но могут же быть стычки за честь, за справедливость?

— По логике — могут. Только при соблюдении двух условий: участие в них должно иметь вескую причину и не создавать дурную молву об офицере.

Слова эти, кажется, были правильными. Но, вспомнив еще раз шумливую ватагу парней, Горин не смог сразу определить, как бы поступил сам, если бы к нему привязался тот, с лиловым синяком. И не дожидаясь согласия или возражения дочери, попросил ее рассказать о происшествии в парке.

— Мы шли по аллее. На одной из скамеек сидели ребята, и один из них так выругался, что Вадим просто не мог не сделать ему замечания.

— Как?

— «Не лучше ли оставить мать и бабушек спокойно греться на печках?» Только и всего. Но парень нахально засмеялся и подошел к нам. Вадим загородил меня, а когда тот нахал попытался заглянуть мне в лицо, Вадим ударил его по физиономии. Началась свалка. Прибежали патрули и увели Вадима. Сейчас он уже, наверное, на гауптвахте. Это же несправедливо!

— В какой-то мере — да, если сквернослов остался безнаказанным.

— Его никто и не задерживал. Ты имеешь основание освободить Вадима.

— Если офицер уже на гауптвахте, изменить наказание не в моей власти.

— Разъясни тому, кто арестовал Вадима, и пусть он освободит.

Горин пристально посмотрел на дочь. Как для нее все просто: ошибка того, кто наказал Вадима, очевидна — ее надо исправить. И немедленно. А если Вадима арестовал командир полка, Аркадьев?

— Сначала узнаем, Галя, где находится сейчас твой подзащитный, а потом уже будем думать, как ему помочь.

Горин позвонил дежурному по дивизии. Да, Светланов уже на гауптвахте. Получил десять суток от командира полка, полковника Аркадьева. Конечно, Аркадьев может согласиться освободить Светланова, особенно если совет примет за приказ — в военной жизни грань между ними довольно условная, не всякий ее различает. А что потом? Не воспримет ли новый командир полка такой совет как меру отношения к проступкам: если за разгул кулаков предлагают смягчить наказание, значит, на другие, помельче, можно смотреть сквозь пальцы? Может подумать и хуже: провинившийся — знакомый дочери командира дивизии; выходит, ее встречи с ним комдиву нужнее равенства всех перед уставом.

А как истолкует скорое прощение вины его подчиненный? Не попытается ли таким же образом наводить порядок еще раз? И еще, освободи Светланова — в городе начнутся пересуды, ведь мало кто знает, из-за чего началась драка. Главная пища для разговоров — военный первым пустил в ход: кулаки. И клеймить будут не Светланова, фамилию которого едва ли в городе знают, а старшего лейтенанта, офицера.

И тут же пришли иные доводы. Причиной проступка офицера послужило желание оградить девушку от хулигана. И поспешность, с которой Светланов был отправлен на гауптвахту, им может быть расценена как формализм, как трусость, вызванная намерением побыстрее отреагировать на происшествие и тем избежать упреков. От таких предположений горячей голове недолго военную службу возненавидеть.

А дочь? Кипит, убеждена — Светланов не виноват и его надо освободить, освободить немедленно. Но освободить, тем более немедленно, нельзя. Сможет и захочет ли она понять, как непросто выполнить ее требование?

Как ни хотелось Михаилу Сергеевичу помочь горю дочери, из всех решений, что приходили в голову, лучшим казалось такое — пусть Светланов пока посидит под арестом: оно не ставило под сомнение справедливость решения командира полка, а старшему лейтенанту позволяло хорошо обдумать происшествие в парке и понять свою вину. И он попытался хотя бы убедить дочь, что иначе поступить сейчас невозможно.

— Скажи, Галя, как ты восприняла упрек, брошенный Светлановым ребятам? — после несколько затянувшегося молчания спросил Горин.

Галя приспустила брови-арки. Представив завязку ссоры, она вспомнила, каким голосом Вадим произнес, вернее, бросил замечание ребятам — небрежно-презрительным, с угрозой, — и решимость ее защищать пострадавшего убавилась.

— Пожалуй… оно было резким по тону.

— Так. Тебе было приятно смотреть на драку?

— Нет.

— А как отнеслись к ней окружающие?

— По-разному.

— Значит, были недовольные?

— Да, кто не знал, из-за чего она возникла.

— Теперь представь, сколько горожан с их слов завтра будут судить о драке. Судить, то есть осуждать офицера за то, что он первым поднял кулак на мальчишку.

— В городе выходит газета; в ней можно напечатать статью, объяснить.

— И тем привлечь к этому некрасивому случаю внимание еще большего числа людей?

Галя вскинула острые плечи.

— Выходит, что во имя высшей справедливости Вадим должен сидеть на гауптвахте, в тюрьме! Это же позор!

— Согласен.

— И ты не заступишься за пострадавшего?!

— Нет.

— Почему?

Горин строго посмотрел в глаза дочери. Ей, скоро учительнице, пора бы знать, что не всегда удается определить наказание точно по вине.

— Иначе я поступить не могу. Если твой знакомый действительно умен, он поймет сложность своего положения и арест перенесет спокойно, если нет — может сломиться. О таких жалеть не следует: на войне они быстро никли и нередко приносили тяжелые беды.

Последние слова были произнесены с тем холодным спокойствием, которое было близко к жестокости, и Галя испугалась: конечно, Вадим сейчас мечется, завтра будет дерзить, и папа, в лучшем случае лишь ради нее, будет терпеть его в доме. Пораженная и растерянная, она едва слышно пробормотала:

— Его долго и несправедливо обижают недалекие начальники…

— Галя, не повторяй чужие слова, они могут быть не менее несправедливы. Твой отец — тоже его начальник.

Михаил Сергеевич развязал галстук, подошел к гардеробу и снова посмотрел на дочь; она показалась ему похожей на тонкую ель, на ветви которой легло слишком много снега: они обвисли, еще чуть-чуть — и деревце не выдержит, согнется, погибнет. И он несколько смягчился:

— Галя, ты можешь ответить на один вопрос?

Слова, голос отца были другими, мягче, добрее. В девушке затеплилась надежда.

— Да, папа.

— Ты любишь Вадима?

— Люблю, — без колебания призналась дочь. — Познакомились мы еще в прошлом году. Зимой он приезжал ко мне в Москву.

— Тебе в нем все нравится?

— Я сказала: люблю его.

Горин подошел к дочери, осторожно приподнял ее подбородок.

— Самая пылкая любовь не должна делать человека слепым. Надо видеть все, чем живет любимый. И не мириться с плохим. Иначе любовь может стать горем.

Когда легли спать, Горин рассказал жене, о чем говорил с дочерью.

— А со мной не захотела поговорить. Выходит, я для нее уже мало что значу.

В голосе жены Горин услышал обиду и попытался успокоить ее:

— Просто Галя решила сама, и немедленно, помочь своему избраннику. Ты же, наверняка подумала она, могла и не рассказать мне обо всем сегодня… Как там, спит наш командир? — переменил он разговор.

— Накомандовался — не смог снять рубашку.

— Не слишком ли любит командовать?

— Тебе подражает.

— Боюсь, привыкнет командовать — разучится дружить. Не пора ли юному полководцу побегать в рядовых?

— Если вдруг, для него будет слишком сурово.

— Лечение без боли — не всегда благо. Это, кажется, твои слова. Спи, тебе рано вставать.

Горин погасил большой свет, включил ночник. Попробовал читать, но через несколько минут положил книгу на одеяло, задумался. С лица постепенно сошла его обычная внимательная мягкость, и вскоре оно стало сосредоточенно-отрешенным и, как показалось Миле, почти чужим. Так обычно начинались бессонные ночи мужа. Изнурительная череда их шла чаще всего после неприятностей на службе. Но сегодня, кажется, ничего тревожного не случилось. Или огорчил выбор дочери? Нет, разговор они закончили спокойно. Что же? Не жена ли Аркадьева? О ней он что-то не договорил…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*