KnigaRead.com/

Петр Капица - Они штурмовали Зимний

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Петр Капица, "Они штурмовали Зимний" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

«Промазал», — понял Иустин и дважды выстрелил вдогонку.

На следующий день в имение понаехало много стражников и жандармов. Началось следствие. Студенту, видимо, от страха померещилось, что изо ржи вышел огромный и бородатый детина с ружьем, а может, он это придумал, чтобы не прослыть трусом. Во всяком случае безусый Тарутин у полиции подозрений не вызвал. Одна только Марфинька догадывалась, кто стрелял в студента.

В другое воскресенье, когда Иустин вечером пришел на гулянку, она отвела его в сторону и шепотом спросила:

— Это ты стрелял в помещичьего Володьку? — Я. Жаль вот — промазал.

— А не боишься? Ведь нас обоих могут в тюрьму посадить.

— А тебя-то за что?

— Ну как же... если бы я не пожаловалась… Ты ведь за меня мстил, да?

— Да.

— Иустинчик, значит, ты… — у нее не хватило духу сказать «любишь меня», но он это понял и вместо ответа привлек к себе Марфиньку и поцеловал.

С этого воскресенья они по вечерам стали гулять вместе. Девушка любила его за бесшабашность и. отчаянные поступки и в то же время страшилась их.

— Иустинчик, остепенись, не путайся ты с забастовщиками, — не раз просила она. — Иначе отец не примет твоих сватов.

Отец Марфиньки и слышать не хотел о свадьбе.

— Лучше пусть в девках останется, чем за голодранца выходить, — говорил он. — Такие из тюрем не выходят.

Когда Иустина призвали в армию, он сам попросился во флот.

«Питерские поотчаянней будут, — вспомнилась ему девушка, передавшая листовки, — Не побоялась к незнакомому подойти. А вдруг бы на «шкуру» нарвалась? Схватил бы он ее и в кутузку. Не зря же она сделала строгое лицо, «я, мол, вас не знаю». Почему она ни к кому другому, а именно ко мне подошла? Значит, чем-то я доверие вызвал. Имя у нее хорошее: Катя, Катюша. Эх, дурень, адреса не спросил».

Доехав до Ораниенбаума, Тарутин поспешил в порт и там пристроился к артиллеристам, которые переправлялись в Кронштадт по льду на лошадях, запряженных в огромные сани.


Глава девятая. НА КРЕЙСЕРЕ„АВРОРА"

Судостроители забастовали. Франко-русский завод опустел. Наступила непривычная тишина, нарушаемая лишь звоном склянок «Авроры».

Без рабочих ремонтируемый корабль имел какой-то заброшенный и растерзанный вид. С его высоких бортов свисали пустые беседки клепальщиков. Листы стальной брони во многих местах остались развороченными, в зияющих дырах виднелись поржавленные шпангоуты.

Командир «Авроры» капитан первого ранга Никольский, не желая, чтобы матросы узнали о беспорядках, начавшихся в столице, отдал строгий приказ: никого в город не отпускать. Но разве утаишь такие события от матросов? Вестовые подслушивали разговоры офицеров в кают-компании и сообщали товарищам. Выстрелы в городе слышали и вахтенные, стоявшие на мостике и у трапов.

Трюмные машинисты, гальванеры, кочегары и электрики с утра перетирали и смазывали детали разобранных машин. Прибегавшие к ним матросы строевой команды шепотом передавали:

— Все заводы остановились. Рабочие ходит по улицам с флагами. За Нарвской заставой бьют городовых.

К концу дня в машинное отделение бегом спустился возбужденный плотник Липатов.

— Где Белышев? — спросил он.

— А что стряслось? — заинтересовались машинисты.

— Совсем осатанели. Крейсер в тюрьму превращают… Семеновцы рабочих арестовали, притащили на корабль и в карцер посадили. Нас и так презирают, жандармами зовут… а тут еще это.

У авроровцев в самом деле была не добрая слава на флоте. Полтора года назад, когда команда «Рюрика» отказалась конвоировать взбунтовавшихся матросов линкора «Гангут», адмирал приказал это сделать авроровцам. Офицеры, боясь отказа, в конвой отобрали новичков, только что прибывших служить на корабль, и те опозорили команду.

— Постой, не горячись, — остановил плотника Шура Белышев и на ухо шепнул: — Созови своих ребят понадежней, а я своих. Сойдемся ровно в пять в туннеле у главного гребного вала…

В назначенный час матросы собрались в длинном и узком туннеле, освещенном огарком свечи. Усевшись на корточки, стали обдумывать: как быть?

Белышев с обычной для него неторопливостью сказал:

— Протестовать, конечно, нужно, но этого мало. Чтобы оправдаться перед народом и флотом, мы должны первыми присоединиться к рабочим. У меня есть предложение: сегодня, когда нас соберут на вечернюю молитву, погасим свет и навалимся на офицеров. В первую очередь на Никольского и Ограновича.

Предложение машиниста не вызвало споров. К Белышеву на корабле относились с уважением. Тут же условились, что сигналом к бунту послужат слова молитвы: «и благослови достояние твое»; электрики мгновенно перережут электрические провода, а остальные, наметив себе офицеров, нападут на них в темноте.

— Полундра! — вдруг крикнул в туннель наблюдатель.

Собравшиеся быстро загасили свечу, в темноте перебежали к запасному ходу и разошлись по своим местам.

Но о сговоре начальство узнало: на корабле нашелся предатель, который донес старшему офицеру о готовящемся восстании.

Перед молитвой в кубриках неожиданно появились вооруженные офицеры с кондукторами. Они оглядели жилые помещения, нет ли в них оружия, и предупредили матросов, что всякие бесчинства на корабле будут караться по законам военного времени — расстрелом.

Едва офицеры удалились, как по кубрикам разнеслась весть:

— Семеновцы уводят с корабля арестованных. Матросы, не сговариваясь, ринулись из кубриков наверх. Они опрокинули боцманматов и унтеров, стоявших у трапов, и выбежали на открытую палубу. Увидев на берегу рабочих, окруженных конвоем, кочегары и машинисты закричали:

— Ура, петроградцы!

— Скажите всем, мы с вами!

— Разойдись! Марш по кубрикам! — послышался с мостика в рупор грубый голос командира крейсера.

Но никто не слушал его. Матросы бросились к широкому трапу, спущенному на берег. Но здесь их остановил Огранович.

— Назад! — тряся бородой, рявкнул он и вскинул вверх руку с револьвером.

За спиной Ограновича стояли вооруженные офицеры.

— Не бойся... За мной! — крикнул, вырвавшись вперед, Рыкунов.

За ним устремились несколько кочегаров и минеров.

На юте сверкнул огонек. Рыкунову показалось, что ему по ногам ударили чем-то горячим. Он не удержался и упал. Над ним загремели частые выстрелы.

Матросы отхлынули назад и начали пятиться к тамбурам. По ним стреляли свои офицеры и семеновцы, скопившиеся на берегу. Пули щелкали по железу надстроек, по броне, взвизгивали в воздухе, впивались в дерево... Матросы заметались, не зная, куда укрыться. Они гурьбой скатывались в люки, прятались за дымовые трубы, за броню пушек, спускались за борт на торосистый лед.

Рыкунова кто-то втащил в тамбур и крикнул:

— Тащи, братва, его вниз! Мы сюда никого не пустим.

Стрельба вскоре прекратилась. Матросы, собравшиеся в нижних помещениях, кипели от негодования.

— Ночью надо всех их передушить.

— Чего ждать ночи, вооружайся сейчас! Становись к трапам с ломами, лопатами! Не давай спускаться, а то зачинщиков начнут искать.

Но никто из офицеров не решился показаться в нижних помещениях. Они боялись своих матросов.

На некоторое время на корабле все затихло. Матросы прислушивались к тому, что делается наверху, а офицеры настороженно поглядывали на тамбуры.

У Рыкунова была прострелена левая нога выше колена.

— Не по кости, через неделю ходить будешь, — перевязывая, заверил его кочегар.

Приближалась вечерняя поверка. И вдруг, как ни в чем не бывало, по приказанию командира крейсера, заиграла труба горниста, созывавшая всех наверх.

— Строиться по ротам!

Матросы медленно выходили на верхнюю палубу и строились вдоль борта. Рулевые помогли подняться по трапу Рыкунову и, став рядом с ним в строй, поддерживали с двух сторон.

Никогда еще так мрачно не проходила вечерняя поверка. С Невы надвигалась мгла. Моряки, по привычке подравняв шеренги, стояли молча. Но по их лицам, учащенному дыханию и поблескивающим в сумерках глазам чувствовалось, какую ненависть они питают к офицерам. Если бы не дула пулеметов, направленнные с мостиков на шеренги, матросы растерзали бы золотопогонников.

Молитвы в этот вечер не было, ее отменил Никольский. Он понимал, что после стрельбы нельзя собирать команду в тесном и закрытом помещении корабельной церкви, где не выставишь пулеметов. Офицеры, знавшие о матросском сговоре, старались как можно дольше продержать их на ветру и холоде.

Фельдфебели почти в каждой роте недосчитывались двух-трех человек.

— Где они? — допытывались кондукторы. Матросы молчали, хотя хорошо знали, что их товарищи убежали в город по льду.

Когда совсем стемнело, из своего тамбура вышел командир корабля. Сопровождаемый вахтенным офицером, он пошел вдоль рядов. Зеленоватый луч электрического фонарика заскользил по насупленным лицам матросов.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*