Адриан Романовский - Верность
Клюсс и Беловеский сразу стали серьезными.
— Видите ли, — начал Клюсс, — Подъяпольский, новый начальник штаба флотилии, сделался им в результате военного переворота. Прежний начальник штаба, капитан первого ранга Тыртов, наверное, не сдавал ему дел и документов. Поэтому неудивительно, что Подъяпольский пока не знает о данном мне задании. Характер же задания таков, что при любом правительстве оно останется в силе. Я должен ещё раз сходить на Командорские острова, завезти туда снабжение, принять вторую партию пушнины для доставки во Владивосток. Местные власти обязывают меня попутно завезти продовольствие в Уку. Вот я и намерен выйти в Уку, а оттуда на Командоры, а с Командор прямо во Владивосток.
— А ваша команда? Захочет ли она теперь идти во Владивосток? Ведь среди матросов должны быть большевики. А комиссар?.. Капитан первого ранга Сирано просил вам передать, что, если ваша команда взбунтуется, он готов помочь: привести её к повиновению, а зачинщиков взять на «Ивами».
— Очень любезно с его стороны, но я уверен, что никакого бунта не произойдет. Среди матросов нет большевиков, а комиссар недавно был гардемарином.
— Я совсем не ожидал, что всё так прекрасно устроится, — улыбнулся японский офицер. — Значит, вы идёте во Владивосток с комиссаром?
Клюсс лукаво подмигнул:
— А вы как поступили бы на моём месте?
Ямомото решил перейти на официальный тон:
— Я не могу вам советовать, господин командир. Капитан первого ранга Сирано просил только передать вам эту телеграмму…
— И узнать, как мы будем на неё реагировать, не так ли? — вставил Беловеский. Оба русских офицера смотрели на Ямомото так насмешливо, что он понял: его миссия разгадана.
— Этого он не говорил, но это так… — вырвалось у него.
Клюсс расхохотался:
— Вы откровенны, лейтенант! Что ж, это похвально. Мы тоже с вами откровенны: морякам хитрости не к лицу.
Ямомото решил попробовать спасти положение.
— Если позволите, я буду откровенен до конца. Ведь об этом моё начальство не узнает?
— Конечно, не узнает, — подтвердил Клюсс.
— Мой командир хочет, чтобы вы шли прямо во Владивосток, но я лично этого вам не советую.
— Это почему же? — удивился Клюсс.
— Мы любим свою страну, вы любите вашу. Зачем нам ссориться? Я знаю, скоро наша армия уйдет из Владивостока. Вам лучше подождать…
Клюсс и Беловеский с любопытством смотрели на Ямомото. Чего он хочет? А может быть, он просто провокатор? После небольшой паузы Клюсс спросил:
— Не понимаю, кто вы, лейтенант? Какие цели преследует и вы лично?
Ямомото понизил голос:
— Среди наших молодых офицеров есть такие… Японские декабристы. Я один из них…
— Какова же ваша программа? — с нескрываемым интересом спросил Беловеский.
— Мы думаем, что ссориться с русскими не следует. Япония должна быть морской империей. Нам нужны Филиппины… Зондские острова… А не холодная Сибирь. Нужно освободить народы Азии от ига европейцев и американцев. Это историческая миссия Японии…
Наступила пауза. Чтобы скрыть волнение, Ямомото пил кофе. Его черные глаза сверкали.
— Понятно… — нарушил молчание Клюсс. — Но я в политику не вмешиваюсь. Мне совершенно безразлично, какая партия у власти во Владивостоке. Лишь бы власть была русская. Выполнив задание, я вернусь туда. И никто меня за это не осудит… А любезностью вашего командира я всё-таки воспользуюсь.
Ямомото насторожился.
— Я хочу его попросить, — продолжал Клюсс, — распорядиться передать во Владивосток капитану 1 ранга Подъяпольскому мою ответную телеграмму. Сами понимаете, пользоваться береговой станцией мне неудобно, а наш передатчик слаб. Сейчас я набросаю текст.
Через минуту лейтенант прочел:
«Владивосток Морштаб каперангу Подъяпольскому 303 После завоза снабжения и приемки пушнины Командорах возвращаюсь Владивосток старлейт Клюсс 031».
Тем не менее Ямомото был разочарован. Ведь он так и не узнал, куда пойдет русский корабль. Интуиция разведчика говорила ему, что не во Владивосток.
Он встал, с достоинством откланялся и, сопровождаемый Беловеским, направился к трапу.
26
Когда Клюссу доложили, что Якум вернулся с берега, он немедленно прошел к нему:
— События развертываются, Александр Семенович. Как бы нам не отстать от них. Сейчас у меня был японский офицер с «Ивами» и передал телеграмму из Владивостока. Вот, прочтите.
Якум читал:
«Лейтенанту Клюссу командиру Адмирала Завойко Во Владивостоке произошла перемена правительства точка В подчинении нового правительства состоит Сибирская флотилия точка Командующий Сибирской флотилией приказал Адмиралу Завойко получением сего зпт не заканчивая операций зпт идти во Владивосток точка Начштаба каперанг Подъяпольский 303».
— Ясно… Что же вы думаете делать? — настороженно спросил Якум, возвращая Клюссу бланк.
— Выполнять ваши распоряжения, — спокойно отвечал командир.
Якум встал и крепко пожал ему руку.
— Спасибо, Александр Иванович, я был уверен в вас. Давайте думать, как нам быть дальше…
Якум и Клюсс понимали, что пассивное ожидание событий в Петропавловской гавани рано или поздно приведет корабль в руки белогвардейцев. Но и предпринять что-нибудь в создавшейся обстановке, да ещё с неисправным котлом, трудно. Наконец Якум спросил:
— Что вы предлагаете?
— Нужно подремонтировать котел и уходить.
— Куда?
— В какой-нибудь нейтральный порт. Там реализовать пушнину, связаться с нашим правительством, закупить и погрузить на какой-нибудь зафрахтованный пароход снабжение для Камчатки и тихонько его сюда доставить.
— В какой же нейтральный порт?
— Достаточно близкий к Камчатке и подальше от Японии. Я думаю, подходящим будет Ванкувер.
Предложение заинтересовало Якума. Он и сам подумывал об этом.
— Хорошо, если бы всё так вышло…
— Обязательно выйдет, если не будут мешать местные власти.
— Предоставьте мне уладить этот вопрос, Александр Иванович. Положение исключительно трудное, но мы не запятнаем воинскую честь «Завойко» и сохраним корабль для Советской России. Что делать дальше, мы решим на закрытом заседании Петропавловского комитета партии, куда и вы будете приглашены. А теперь необходимо поспать.
Клюсс откланялся, не сказав ни слова. В душе его бушевали беспокойство и досада. Не верил он в коллегиальные решения. Вот если бы Якум стал на его, Клюсса, позицию… Неужели он не понимает, чем всё это может кончиться?
Командир поднялся на палубу. Было три часа ночи, ясно, полный штиль, на вахте стоял штурман.
— Пойдемте в штурманскую рубку, Михаил Иванович. Мне нужны карты подходов к Ванкуверу.
— Этих карт у нас нет, Александр Иванович, — сказал штурман, порывшись в своем хозяйстве.
Клюсс нахмурился:
— Рассчитайте расстояние до Ванкувера по таблицам.
Через минуту штурман доложил:
— Две тысячи девятьсот сорок пять миль.
— Многовато… — проворчал командир, — да и без карт… А котел требует заводского ремонта…
— А не лучше ли сходить в Шанхай, Александр Иванович? И карты для этого есть, и заводов там много, и работа дешевле, и ближе, по-моему, — предложил штурман.
— Ну-ка, рассчитайте, сколько до Шанхая?
Беловеский минуты три возился с таблицами и наконец доложил:
— Через пролив Осуми, минуя Японское море, — две тысячи шестьсот, через Сангарский пролив — две тысячи двести семьдесят.
Клюсс задумался, молчали минут пять. Наконец он спросил:
— Давно вы там были, Михаил Иванович?
— В прошлом году.
Беловеский рассказал Клюссу о послевоенной обстановке в Шанхае: о торговом соперничестве Англии, Японии и Америки, о русской колонии, о том, что не все живущие там русские — белогвардейцы. Узнав, что консульство возглавляет по-прежнему бывший царский камергер Гроссе, что в Китай прибыла миссия Дальневосточной республики, Клюсс опять задумался. Потом сказал:
— Так вот… Куда мы пойдем, пока не решено. Карт китайского побережья на трогайте и не вынимайте. На столе в штурманской рубке должны лежать карты для похода в Укинский залив. И ни с кем никаких разговоров. Одно можете утверждать: что во Владивосток мы сейчас не собираемся, а пойдем в Уку, повезем муку.
Улыбнувшись неожиданному каламбуру, Клюсс спустился к себе.
27
Утром Якум и Клюсс собрались на берег. На палубе к командиру подошел старший механик в комбинезоне, испачканном сажей. На лице смущение и озабоченность.
Клюсс остановился и сердито спросил:
— Смотрели?
Якум сошел на пристань и там поджидал Клюсса. Заварин мялся:
— Плохо, Александр Иванович. Сильная течь…
