Ильяс Эфендиев - Повесть о Сарыкейнек и Валехе
Облокотившись на продолговатую подушку - мутаку, старик тяжело дышал.
- Дедушка, сколько дней ты болен? - спросил я.
- Да дня три-четыре, - не сразу ответил старик. Мне показалось, что и соображает-то он с трудом, мучительно напрягаясь и подыскивая нужные слова.
- А доктора вызывал? - спросила Сарыкейнек.
- Доктор не господь бог. Пришел, принес щепотку какой-то белой пыли на бумажке. На язык, говорит, высыпь, запей водой. Там где-то бумажка его валяется... - Старик кивнул на стол.
- И отчего не выпил?
- Восемьдесят пять лет прожил без лекарств, проживу и еще. Мой дед Гылындж Гасанали сколько прожил? Сто сорок лет. Здоров был как буйвол. Рассказывают, одним ударом меча разрубал всадника пополам. Так-то! А слова "врач" даже и не знал. .. Нет, что вы там ни говорите, а бог болезни создал, бог создал и избавление от них. Укусит змея собаку, собака бежит в поле, ищет нужную травку.
Откинувшись на подушки, старик тяжело, хрипло дышал. Видно, разговор с нами стоил ему последних сил.
- Я сейчас... За врачом, - засуетилась Сарыкейнек. -- Ты побудь с ним, Валех.
Но в это время старик закашлялся и открыл глаза.
- Ты куда, дочка? - остановил он Сарыкейнек на пороге.
- За доктором.
- Не надо!
- Тогда выпей лекарство. Я вот нашла. ..
- Не надо. - Старик снова мучительно закашлялся.- Завари лучше чай.
Ну и упрямый же дед, подумал я.
- Там, на полке, - добавил старик, - лаваш в полотенце, сыр-мотал. Поешьте. Вы с дороги.
- Спасибо, дедушка, мы не голодны, - ответила Сарыкейнек. - Может, тебе что-нибудь сварить?
- Горячее мне принесет Гонча.
-- Гонча? - переспросила Сарыкейнек. - Кто это?
- Не помнишь? Друг у меня был, Сары Хендемир, мир праху его. Гонча - это его жена... Неужели не помнишь?
Сарыкейнек отрицательно покачала головой. И стала выкладывать купленные в сельпо гостинцы.
- Молодые, а память у вас... Хотя ты совсем еще маленькая была... Что это? - кивнул он на свертки.
- Чай, сахар. Конфеты. . .
- Спасибо. Дай вам бог здоровья. И конфеты? - переспросил он и весело покрутил головой, - не то одобрительно, не то с усмешкой. - Вот уж чего я давненько не пробовал!
Пока Сарыкейнек собирала на стол, старик жестом подозвал меня к себе и спросил:
- У тебя есть кто из родных?
- Нет, дедушка. Мы с Сарыкейнек выросли в одном детском доме...
Старик тяжело вздохнул.
- Слава государству, которое может взять на себя обязанности отца-матери, воспитать ребенка... А родом ты откуда будешь, из каких мест?
Я сказал.
- Так это же совсем рядом, - почему-то обрадовался старик. - Выходит, вы с Сарыкейнек земляки!
- Мы бы любили друг друга, даже если бы родились в разных концах света.
- Как знать, как знать... - прищурился старик.- Общая земля не меньше сближает людей, чем родная кровь... Слово "земляк", сынок, - хорошее слово. Другое дело, что некоторые низкие люди это слово пачкают недобрыми делами, корыстью, расчетом..,
Старик теперь ожил и говорил легко, складно. Даже не верилось, что только что он был плох. Но стоило мне отойти на минуту - помочь Сарыкейнек налить воду в самовар, как по возвращении я обнаружил, что дедушка Гадирхан впал в забытье. Глаза его были закрыты, он прерывисто, хрипло дышал. Я осторожно поправил подушку под его головой и отошел на цыпочках. Пусть поспит. Встреча с нами, разговоры, наверное, утомили его.
А Сарыкейнек тем временем развернула бурную деятельность: чистила, мыла, сметала пыль. Что ж, я мог гордиться. Моя будущая жена не только красива, но и хозяйственна, расторопна, заботлива по отношению к близким.
Эти приятные размышления прервал голос Сарыкейнек:
- Еще воды принеси!
Мои мысли не мешали рукам быть при деле. Незаметно для самого себя, увлеченный хозяйственным порывом Сарыкейнек, я наколол щепок, раздул самовар, разыскал валяющуюся среди дров трубу и приладил ее сверху самовара. Пламя разом вспыхнувших сухих щепок вырвалось из трубы, и самовар запел...
А Сарыкейнек тем временем, закончив уборку в комнате, стала протирать окна. Стекла на глазах светлели, и я, находясь в комнате, с каждым движением ее руки все отчетливее видел нависающие над окном ветви яблони, дворик, пса, сидящего в своем углу.
Я принес воды для мытья посуды. Тем временем чай поспел. Стол был накрыт. Сахар наколот с помощью железного топорика, не щипчиков, - так, по-старинному, здесь кололи сахар. Признаться, топорик для колки сахара я видел впервые, и сам, наверное, не догадался бы о его назначении, если бы не Сарыкейнек.
Дедушка Гадирхан открыл глаза и не без интереса наблюдал за нашими действиями.
- Тебе сладкий, дедушка?
Старик отрицательно покачал головой.
- Тогда, может, конфетку?
Старик ухмыльнулся, но только он хотел пошутить, как скрипнула дверь и в комнату вошла высокого роста старуха.
В вытянутых руках она несла полную тарелку. Остановившись у порога, старуха оглядела нас, затем прошла к столу, поставила тарелку и, обернувшись в сторону старика, который так и застыл с невысказанной шуткой на устах, произнесла глуховатым низким голосом:
- Как говаривал Молла Насреддин, будет улыбка - будет и здоровье. Не говорила ли я тебе вчера, ай Гадирхан, что дело идет на поправку?
- Представляешь, внучка мне конфет привезла. За-место лекарства! Это, старая, пелучше белой пыли на бумажках, которую принес вчера доктор! Что ты на это скажешь?! - Смех его, однако, тут же перешел в кашель. Пока он, держась за грудь, кашлял, старуха молча рассматривала Сарыкейнек.
- Это какая же внучка? - спросила она наконец.
- Дочка Саяд, - сказал старик.
- Саяд? Да ну! - От избытка чувств старуха всплеснула руками.- Детка, подойди поближе, посмотрю на тебя!
Сарыкейнек подошла, старуха повернула ее лицом к свету. И опять всплеснула руками:
- Саяд! Истинный бог, Саяд! Вылитая красавица мать...
И старуха поцеловала Сарыкейнек, прижала ее голову к своей впалой груди. Потом, отстранив от себя, оглядела еще раз. С ног до головы. Я заметил, что. на этот раз осмотр не совсем удовлетворил старушку, - видно, ей показалось, что ноги девушки недостаточно прикрыты короткой городской юбкой. Но старуха ничего не сказала по этому поводу. Посмотрела на меня.
- А это кто?
- А ты у него самого спроси, - рассмеялся старик.
- Этот парень мой жених, бабушка, - пояснила Сарыкейнек, но тут же густо покраснела под строгим взглядом старухи.
- То есть муж? - переспросила старуха.
- Нет, бабушка. Пока жених, - повторила еще раз Сарыкейнек и придвинулась ко мне ближе.
Старуха поджала губы, но опять ничего не сказала. Словно бы уже не замечая нас, она отвернулась и проворчала, адресуясь теперь к дедушке Гадирхану:
- Ну что, опять скажешь - аппетиту нет?! Я тебе пшена в молоке отварила вот! Похлебай, а то со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было. Конфетами сыт не будешь!
Старик, приподнявшись на подушках, взял стакан чая и, прихлебывая, заговорил в паузах между глотками:
- Ты вот что, Гонча. . : Детей не кори.. . Времена другие... И одеваются сейчас не так... И замуж выходят по-другому.. .
- Это я вижу, многое изменилось, - обронила старуха и, обернувшись, глянула еще" раз на короткую юбку Сарыкейнек. - Спасибо, хоть деда не позабыла. . .
- Вот, вот! - подхватил старик. - Сам дед про нее забыл, а она, видишь. ..
- Не хватает еще, чтобы ты за ней гонялся. Пожилой человек, - парировала Гонча, покончив с созерцанием юбки и перескочив взглядом на меня. - Разыскать деда - ее долг.
- Пей, бабушка, - сказала Сарыкейнек, ставя перед ней стакан чая.
- Пей, Гонча, чай согревает. И в груди вроде легче делается, - сказал старик, шумно прихлебывая. - И чай хороший. Внучка привезла.
Дверь снова скрипнула, и в комнату вошли двое парней. Один из них высокий и белолицый - нес корзину с фруктами.
- Ну, как ты, дед? - с порога спросил он.
- Нить моей жизни все утончается, - ответил старик неожиданно цветистой фразой.
- Еще бы не утончалась, - вступил в разговор второй парень, худой и длинноволосый. - Лекарства не пьешь, с высокой температурой лезешь в водопад?
- В водопад? - удивленно переспросили мы с Сарыкейнек в один голос.
- Да, тут неподалеку, - пояснил длинноволосый, как выяснилось - врач. -Родники там сливаются и, срываясь с кручи, образуют водопад. Вода ледяная. . .
- И ты купаешься в этой воде? Больной? - Сарыкейнек с укоризной посмотрела на старика.
- Клин клином вышибают, детка. Народ привык обходиться без врачей, и слава богу.
- Ничего себе - средство, - хмыкнул врач.
- Тогда объясни ты, ученый человек, почему в народе испокон веков делают это? На свою погибель, да? Не-е-т, - сказал старик и назидательно поднял палец. - Народ знает, что делает.
- Современная медицина не отрицает народных средств, - заметил врач. - Но здесь немало предрассудков.
