KnigaRead.com/

Петр Капица - Они штурмовали Зимний

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Петр Капица, "Они штурмовали Зимний" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Вернувшись из «кутузки» домой, отец распил со своими поручителями две бутылки настойки и призвал Фильку к допросу:

— Говори, как на духу… кто тебя подбил на богопротивное дело?

— Никто! Виталька сам пристал…

— Врешь! С забастовщиками, наверное, спутался? Рассказывай, — кто они?

— Не знаю я никаких забастовщиков… Артемьянов снял с божницы небольшую деревянную иконку и, поднеся ее к Фильке, предложил:

— Целуй Николая-Чудотворца. И побожись.

— Не буду я целовать. чудотворцев не бывает.

— Чего? Чудотворцев не бывает? — ужасаясь,

шепотом переспросил церковный сторож. — Может, ты и в бога не веришь?

— Не верю, — ну и что?

— Господи, да он же антихрист! За это убить мало.

— Мало, — пьяно подтвердил вагранщик Сизов. — Я бы шкуру с него спустил.

Опьяневший отец схватил толстый заскорузлый ремень, на котором правил бритву, и принялся хлестать им Фильку по лицу, по голове, по плечам… Увертливый парень старался отскочить вправо, зная, что с этой стороны единственный глаз отца не сразу уловит его, а потом схватился за ремень и повис на нем.

— Подмогите! — задыхаясь, обратился отец к собутыльникам. — Не управлюсь один.

Они втроем навалились на Фильку: один зажал коленями голову; второй — ноги, а разъяренный отец изо всей силы стегал ремнем.

Мать, услышав приглушенный крик сына, кинулась к соседям.

— Ой, милые… Ой, родные, помогите! Мой ирод Фильку убивает.

Прибежавший Савелий Матвеевич отнял от истязателей в кровь избитого парня и увел к себе.

К вечеру у Фильки поднялся жар. Лицо горело от ссадин. Спина вздулась и все тело ныло, словно изломанное. Он всю ночь бредил, а Лемеховы возились с ним, как с родным сыном. Они прикладывали компрессы к рубцам и кровоподтекам, чтобы понизить жар, и поили морсом.

Филька отлеживался у Лемеховых почти неделю и домой больше не вернулся. Савелий Матвеевич предложил:

— Оставайся у нас. Куда ты теперь денешься? С верфи тебя, конечно, прогнали. А на новую работу не скоро устроишься.

— Ничего, проживу, — ответил Филька.

Еще в постели он надумал уйти к рыбакам, с которыми познакомился на взморье. Это были веселые и бесшабашные парни, не признававшие ни бога, ни царя, ни полиции. В любую погоду они выходили в залив на своих просмоленных лодках, ставили переметы, а утром снимали улов и несли продавать на базар.

Рыбаки охотно приняли Фильку в свою артель. Рыкунов больше двух лет жил вольно, не признавая никакой власти над собой.

Все лето рыбаки обитали в шалашах, тут же на взморье. Заработанные деньги тратили легко и весело, откладывая лишь пятую долю на одежду, снасти и зимнюю жизнь. Осенью они брали в аренду у рыбака-чухонца амбар, складывали в него просушенные снасти, перебирались в город и поселялись в «Шанхае» — огромном доходном доме с дешевыми комнатами.

В «Шанхае» они вязали новые снасти и артелью нанимались скалывать лед и сбрасывать снег с самых крутых и высоких крыш. За такую работу платили втройне.

Перед войной Филиппа призвали на флот. Он принес Савелию Матвеевичу две бутылки водки, свежих, только что пойманных судаков и попросил позвать мать с братом. С отцом ему не хотелось прощаться.

«Пойду к Савелию Матвеевичу, — решил матрос. — А там ясно будет, что делать».

Кузнец, увидев возмужавшего Филиппа, обрадовался:

— А ну, покажись… покажись. В плечах как будто раздался, а мяса лишнего не наростил и осунулся вроде. Что — не легка служба?

— Не сахар, — вздохнул моряк.

Лемехов усадил его за стол, сам сел напротив и предложил:

— Рассказывай, как на море воюете.

Пока они за графинчиком водки разговаривали меж собой, жена Савелия Матвеевича сбегала к Ры-куновым и привела мать Филиппа. Та, увидев возмужавшего и потемневшего от морских ветров сына, расплакалась. Матрос ласково прижал ее к груди, поцеловал и спросил:

— Как отец?

— Такой же ирод… еще злей стал. Теперь Дему тиранит, безбожником да фулюганом ругает. А твои письма до одного пожег. Его все Артемьянов расстраивает. Водка-то дорогая, так этот леший денатурат приучил пить.

Младшего брата Филиппу так и не удалось повидать.

На «Аврору» он возвращался навеселе. Поднявшись по трапу, Рыкунов ловко отдал честь Андреевскому флагу, отметился у вахтенного и пошел в свой кубрик. У тамбура его встретил Щенников.

— Ну, принес водки? — спросил он.

— Нет у меня для тебя никакой водки, — отмахнулся Рыкунов.

— Так ты что… обманывать? Обещал, а теперь отказываешься? Сам всю выжрал?

Схватив матроса за грудь, фельдфебель сильно встряхнул его и, почувствовав под пальцами хруст бумаги, потребовал.

— А ну покажи, что в бушлате прячешь?

— Ничего я не прячу, отстань!

При этом Рыкунов так толкнул фельдфебеля, что тот отлетел к срезу бочки и растянулся на палубе. Мешкать нельзя было ни секунды. Филипп вскочил в тамбур, спустился по трапу вниз и, увидев знакомого машиниста, сунул ему в руки листовки, полученные от Савелия Матвеевича.

— Спрячь, за мной рыжеусый гонится.

— Есть спрятать, — ответил машинист. — А ты вон по тому трапу уходи.

Филипп поднялся по другому трапу на верхнюю палубу, прошел в свой кубрик, напихав за бушлат газет, которые берег для закурки, сел на рундучок перевести дух. В это время запела труба горниста и тонко засвистели дудки вахтенных, вызывавшие матросов на вечернюю поверку.

Вместе с гурьбой матросов Филипп выбежал на верхнюю палубу и стал в строй во вторую шеренгу. Ему думалось, что здесь он будет незаметен. Но вскоре появился посыльный и выкрикнул:

— Матрос Рыкунов… в рубку, к старшему лейтенанту!

В рубке сидел старший лейтенант с молодым мичманом и стоял навытяжку Щенников:

— Показывай, что у тебя в бушлате, — приказал офицер.

Филипп сбросил бушлат и вывернул карманы. Старший лейтенант взял измятую газету, просмотрел ее и, не найдя ничего запретного, спросил у Щенникова:

— Ты про это говорил?

— Никак нет, ваше благородие, — поспешил ответить фельдфебель. — Энта бумага мятая, а у него хрусткая была. Видно, спрятать успел. Надо в кубрике пошарить.

Офицер поморщился и сказал мичману:

— Сходите в кубрик. Пусть он при вас осмотрит рундучки.

Когда они ушли, старший лейтенант спросил у Филиппа:

— Ты где был?

— У родителей.

— Пьянствовал?

— Так точно, ваше благородие, — бойко ответил Рыкунов. За пьянство на корабле не наказывали.

— Листовок ни от кого не получал? Филипп сделал вид, что не понимает офицера. Обыск в кубрике ничего не дал. Вернувшийся со

Щенниковым мичман доложил, что запретной литературы в рундучках не обнаружено.

— В строй! — приказал старший лейтенант.

Рыкунов козырнул, круто повернулся и бегом отправился к своей шеренге. Ему разрешили стать на: левый фланг. Вскоре рядом с ним появился кипевший от злости Щенников.

— Ну, теперь ты у меня покрутишься! — ощерясь, прошипел фельдфебель.

На другой день Рыкунова остановил на палубе худощавый минный машинист — Шура Белышев.

— Где ты листовки добыл? — вполголоса спросил он.

Филипп не решился сказать правду.

— На Фонтанке. У моста нашел, — соврал он. Машинист понимающе улыбнулся, подмигнул

Рыкунову и сказал:

— Если еще найдешь, передавай нам… не ошибешься.


Глава восьмая.  НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИИ

За Нарвской заставой бастовали все заводы. Бросили работу и солдаты, присланные с фронта на «Путиловец». Они помитинговали до полудня, потом ушли строем на обед и больше не вернулись.

Весть о том, что солдаты покинули завод, облетела все улицы Нарвской заставы. На другой день рабочие с утра стали собираться у главной проходной «Путиловца». Они стучали кулаками в ворота и требовали:

— Откройте!

Но им никто не отвечал. Стало ясно, что добром на завод не пройдешь. Один из комитетчиков обратился к собравшимся:

— Эй, кто там покрепче, давай сюда, к воротам! Дема с Васей и еще несколько рослых парней

протискались вперед. По команде они толкнули ворота. Доски затрещали.

— А ну, еще нажмем! И-и… раз! И-и… два!.. От дружного напора створки ворот сорвались

с петель и рухнули.

Необычайно белый, запорошенный свежим снегом двор и покрытые инеем стены бездействующих мастерских потрясли путиловцев. Они застыли в оцепенении перед поваленными воротами. Им еще не доводилось видеть свой завод таким безмолвным. Они привыкли к гулу трансмиссий, к частому уханью парового молота, к грохоту клепальщиков, к дыханию и вспышкам мартеновских печей, к свисту и шипению

пара. Без этого рабочего шума и гула завод им казался мертвым.

— Кто оживит его? Кто вдохнет в него жизнь? Ведь здесь же работали деды и отцы, здесь прошла юность! Завод хоть и выжимал из них пот и старил, но он одновременно был школой жизни и кормильцем. В его мастерских, в общем труде они объединялись, чувствовали свою силу. Это завод сплотил их и создал славу путиловцев. Как же они будут без него?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*