Александр Беляев - Том 1. Остров Погибших Кораблей
– Сюда, сюда! Не оступитесь, мисс, – любезно обращался он к мисс Кингман. За ней следовали Гатлинг и Симпкинс. Мрачный Флорес, надвинув свое сомбреро до бровей, заключал шествие.
На полпути им стали встречаться обитатели, одетые в лохмотья, все обросшие, загорелые: белокурые жители севера, смуглые южане, несколько негров, три китайца… Все они с жадным любопытством смотрели на новых обитателей Острова.
Среди небольших парусных судов разных эпох и народов, в центре Острова, поднимался большой, довольно хорошо сохранившийся фрегат «Елизавета».
– Резиденция губернатора, – почтительно произнес Тернип.
На палубе этой «резиденции» стояло нечто вроде почетного караула: шесть матросов с ружьями в руках, в одинаковых и довольно приличных костюмах.
Губернатор принял гостей в большой каюте.
После наводящего уныние вида разрушенных кораблей эта каюта невольно поражала.
Она имела вполне жилой вид и убрана была почти роскошно. Только некоторая пестрота стиля говорила о том, что сюда стащили все, что находили лучшего на кораблях, которые прибивало к этому странному Острову.
Дорогие персидские ковры устилали пол. На консолях стояло несколько хороших китайских ваз. Темные стены с резными карнизами черного дуба были увешаны прекрасными картинами голландских, испанских и итальянских мастеров: Веласкеса, Рибейры, Рубенса, Тициана, фламандского пейзажиста Тейньера. Тут же был этюд собаки, делающей стойку, и рядом, нарушая стиль, висела прекрасная японская картина, вышитая шелком, изображавшая в стиле Гокпан журавля на осыпанном снегам суку дерева и конус горы Фудзияма.
На большом круглом столе стояли старинные венецианские граненые вазы шестнадцатого века, французские бронзовые канделябры времен Директории и несколько редких розовых раковин. Тяжелая резная мебель, обтянутая тисненой свиной кожей, с золотыми ободками по краям, придавала каюте солидный вид.
Прислонясь к книжному шкафу, стоял губернатор Острова – капитан Фергус Слейтон.
Он выгодно отличался от прочих обитателей крепким сложением, выхоленным, хорошо выбритым лицом и вполне приличным капитанским костюмом.
Несколько приплюснутый нос, тяжелый подбородок, чувственный рот производили не совсем приятное впечатление. Серые холодные глаза его устремились на пришедших. Он молча и спокойно смотрел на них, как бы изучая их и что-то взвешивая. Это был взгляд человека, который привык распоряжаться судьбой людей, не обращая внимания на их личные желания, вкусы и интересы. Скользнув взглядом по Симпкинсу и, очевидно, не сочтя его достойным внимания, он долго смотрел на мисс Кингман, перевел взгляд на Гатлинга и опять на Кингман…
Этот молчаливый осмотр смутил Вивиану и начал сердить Гатлинга.
– Позвольте представиться: Реджинальд Гатлинг, мисс Вивиана Кингман, мистер Джим Симпкинс. Пассажиры парохода «Вениамин Франклин», потерпевшего аварию.
Слейтон, не обращая внимания на Гатлинга, все еще продолжал смотреть на мисс Кингман. Затем он подошел к ней, любезно поздоровался, небрежно протянул руку Гатлингу и Симпкинсу и пригласил сесть.
– Да, знаю, – проговорил он, – знаю.
Гатлинг был необычайно удивлен, когда Слейтон точно указал, где и когда их пароход потерпел аварию. Об этом никто из них не говорил островитянам.
Слейтон обращался почти исключительно к мисс Кингман.
– Если случай занес вас на этот печальный Остров, мисс Кингман, то мы, островитяне, должны только благодарить судьбу за ее прекрасный дар, – отпустил Слейтон тяжеловатый комплимент даже без улыбки на лице.
– Увы, я не склонна благодарить судьбу, которая так распорядилась мною, – отвечала мисс Кингман.
– Кто знает, кто знает? – загадочно ответил Слейтон. – Здесь не так плохо живется, мисс, как может показаться с первого раза. Вы музицируете? Поете?
― Да…
– Отлично. Великолепно. Здесь вы найдете прекрасный эраровский рояль и богатую нотную библиотеку. Книг тоже хватает. Среди наших островитян есть интересные люди. Вот хотя бы этот Тернип. Правда, он порядочно опустился, но он много видел, много знает и когда-то занимал хорошее положение. Теперь он смешон, но все же интересен. Потом Людерс, немец. Это наш историк и ученый. Он изучает историю кораблестроения, ведь наш Остров – настоящий музей, не правда ли?
– Историю кораблестроения? Это интересно, – сказал Гатлинг.
– Это имеет отношение к вашей специальности? – небрежно спросил Слейтон, посмотрев на него сощуренными глазами.
– Да, я инженер по кораблестроению, – ответил Гатлинг.
Мисс Кингман удивленно посмотрела на него. Она и не знала об этом.
– Ну вот и у вас будет интересный собеседник, мистер…
– Гатлинг.
– Мистер Гатлинг… Людерс собрал интереснейшую библиотеку из корабельных журналов и посмертных записок всех умерших на окружающих нас кораблях. Ну… этот материал я не советую читать… Правда, его хватило бы на десяток романистов, но слишком мрачно, слишком. Саргассово море покажется вам после чтения этой библиотеки одним из кругов дантовского Ада.
– А что, на этих кораблях, вероятно, много и… редкостей всяких находили? – вставил слово и Симпкинс.
Слейтон более внимательно посмотрел на Симпкинса и, отметив в памяти какое-то наблюдение или вывод, ответил:
– Да, есть и… – он нарочно сделал такую же паузу, как и Симпкинс, – редкости. У нас целый музей. Я покажу его вам как-нибудь, если вы интересуетесь редкостями.
Но чего нам, к сожалению, недостает, – обратился Слейтон опять к мисс Кингман, – так это женского общества. Со смертью моей покойной жены, – Слейтон вздохнул, – на Острове осталось только две женщины: Мэгги Флорес и Ида Додэ, или Тернип, как зовут у нас ее мужа. Это старая, почтенная женщина. Я предоставлю вас ее заботам.
– Кушать подано, – объявил лакей-негр, наряженный по случаю прибытия новых поселенцев во фрак и белые перчатки.
– Прошу вас откушать на новоселье, – и губернатор провел гостей в столовую, где был накрыт хорошо сервированный стол.
Во время завтрака Слейтон еще раз удивил Гатлинга своей осведомленностью о том, что делается на свете. Слейтон знал самые последние мировые новости.
Губернатор заметил удивленные взгляды и в первый раз самодовольно засмеялся:
– Мы, если хотите, Робинзоны. Но Робинзоны двадцатого века. Вы заметили провода, прикрепленные к мачтам и столбам? Остров Погибших Кораблей имеет телефонную связь. Мы могли бы устроить и электрическое освещение, но у нас не хватает горючего. Зато мы имеем радиоприемную станцию и даже громкоговоритель. Все это мы достали на радиофицированных судах, прибитых к Острову в последние годы. Желаете послушать? – и Слейтон привел в действие радиоприемный аппарат.
И в каюте старого фрегата, среди Острова Погибших Кораблей, вдруг послышалась модная песенка, исполняемая в Нью-Йорке известной певицей, которую не раз слыхала мисс Кингман.
Никогда еще звуки песен так не потрясали ее.
IV. Новая жизнь
Женская часть населения Острова приняла мисс Кингман с живейшим участием.
Если с Мэгги Флорес у мисс Кингман установились дружеские отношения сверстниц, то старая, строгая на вид, но добрая жена Аристида Тернипа-Додэ – Ида – сразу взяла в отношении мисс Кингман покровительственный тон заботливой матери. Женщин было так мало на Острове! Притом миссис Додэ основательно предполагала, что Вивиана будет нуждаться в ее защите. И она приняла девушку под свою опеку.
Мэгги Флорес в первый же день рассказала Вивиане Кингман свою печальную повесть. Когда судьба забросила ее на Остров, она вышла замуж, с соблюдением существующих на Острове «законов» и обрядностей, за губернатора Фергуса Слейтона. От этого брака у нее родился ребенок, который в настоящее время был единственным представителем нового поколения на Острове. Фергус был груб и даже жесток с нею, но она терпела… Во время германской войны на Остров занесло немецкую подводную лодку и на ней троих оставшихся в живых: матроса, капитана и молодую француженку с потопленного этой же подводной лодкой пассажирского парохода.
Когда француженка появилась на Острове, Фергус захотел сделать ее своей женой. Между Фергусом и немецким капитаном подводной лодки произошла ссора. Немец был убит, и француженка стала женой Слейтона. Мэгги получила развод и скоро оказалась женою Флореса.
Он тоже груб, но он любит Мэгги, силен и не дает ее никому в обиду.
Потом… потом француженка умерла. Слейтон говорил, что она случайно отравилась рыбным ядом. Но на Острове говорили, что она покончила с собой, так как любила убитого Фергусом немецкого капитана. И овдовевший Фергус Слейтон пожелал вновь вернуть Мэгги. Но Флорес сказал, что, только переступив через его труп, Слейтон сумеет получить Мэгги обратно.
