Иван Филоненко - Земные наши заботы
— И мясо, и молоко каждый может купить, — откликнулся председатель. — И покупают, кому надо. Но все же лучше, когда человек сам себя кормит. Однако дело не только в этом…
Оказалось, корову здесь держат в каждом втором дворе. Там, где нет коровы, есть теленок или поросенок, есть овцы и козы. И, конечно, огороды у всех; у многих — с поливом.
Что ни говори, а хлопотное это дело — с хозяйством управляться. Ни зимой, ни летом, ни в будни, ни в праздники не отпускает оно человека «в отгул». Мычит, хрюкает, блеет — присмотра требует и ласки, как все живое. И во многих местах все реже живность встретишь во дворе, все малочисленнее стадо за околицей, а то и вовсе стада нет — две–три коровы в деревне. Трудно с хозяйством. И под этими трудностями мы привыкли понимать лишь заботы по уходу: рано надо вставать, попозже лечь. Но на самом деле трудности в другом.
Недавно поехал я в родные места. Смотрю, стадо за околицей ходит, не стадо, а так, отбившийся от прежнего стада табунок. Пастух моим другом детства оказался. Сели мы на каменистый пригорок среди лысого, до черноты вытоптанного выгона и стали вспоминать прежние выпаса, по которым и мне доводилось стадо водить.
Оказалось, нет давно тех выпасов, распаханы. Остались лишь вот эти каменистые неудоби, на которых корове и ущипнуть нечего. Значит, из стада домой вернется нагулявшейся, но голодной — даже летом надо иметь во дворе каждодневный запас зеленой подкормки. А ее кто–то приготовить должен, где–то накосить ее надо. А где? Только на огороде что–нибудь можно нарвать или на обочинах дорог, так как сенокосов прежних тоже нет. А если и есть, то кто ж разрешит трогать их? Вот и сокращается с каждым годом стадо. И чем меньше оно, тем труднее корову держать, потому хотя бы, что пастуха найти сложнее, а то и вовсе невозможно. По очереди приходится пасти, что не каждый может. К тому же и выгнать бывает некуда, разве что водить в поводу по окрайкам полей, по межам.
Заехал я минувшей осенью в подмосковную деревеньку на высоком косогоре. Простор кругом и красота. Издали смотришь, кажется: выше деревеньки только небо. Однако не выйти, не выбежать на простор этот. Нет пути за околицу, потому что по самые дворы распаханы и выгон, и даже площадка под дубами, где испокон веку молодежь по вечерам собиралась и где еще свисали с дерева качели. Издали поглядывают на них мальчишки, а дойти не могут, у дворов маются, сидят на обочине оживленной шоссейки, краем деревни пролегшей, из тесноты этой, в простор умчаться по ней мечтают. Старики у калиток часами простаивают, с прохожими молчаливыми кивками обмениваются. Им, старикам этим, ой как хотелось не в обузу людям быть и лишними себя не чувствовать, дело какое–нибудь ладить, внукам умение свое передавать, чтобы руки у них к труду привыкали, но дела–то и нет, как нет и живности. Одна коровенка на всю деревню — на привязи в огороде помыкивает — да две козы к изгороди веревкой накоротко привязаны. И показалось мне, что в тракторах, опахивавших деревеньку, крылась какая–то неподвластная человеку сила, действующая помимо его воли и разума. Сама по себе ковыряет и ковыряет ту землю, которая никогда не пахалась, которая до нынешних дней служила деревне не только выгоном, но и местом, где в праздники собирались все ее жители на гулянье, где хороводы водили и игры на воле устраивали. Тесно и скучно сделалось в деревеньке на высоком косогоре. Хоть и нет никакой ограды по–за дворами, но вроде бы и есть — пашня, рыхлая и пыльная, как зола.
Так что наблюдений хватало. Поэтому я и спросил у Сергея Ивановича: как с сенокосом, с выпасом люди обходятся? И вот тут ответ его поразил меня еще больше. Каждую весну колхоз выделяет не только выпас, но и пастуха назначает, выдает ему, как и всем животноводам, спецовку. А чтобы потом, при начислении пенсии, это лето не выпадало из трудовой его биографии, он в том же рабочем табеле значится, что и колхозники, занятые в общественном производстве. Они — на производстве, он выполняет один из видов бытовых услуг. И, как всякую услугу, её оплачивает заказчик, в данном случае — владельцы скота. А чтобы хозяйкам и вовсе удобно было, чтобы на дойку не ходили далеко, не тратили много сил и времени, выпас выделяется не какой–нибудь бросовый, дальний, а ухоженный луг рядом с селом и колхозным пастбищем.
С заготовкой сена тоже хлопот не знают колхозники.
Хоть и просил меня Бизунов «не доводить этот факт до сведения начальства», но, думается, ситуация теперь изменилась, и я не причиню вреда, если скажу: сено для личного скота колхозники запасают не урывками, не тайком, а организованно, быстро, в считанные дни, не дожидаясь завершения заготовки кормов для колхозного стада.
— Чем меньше у человека хлопот, тем он лучше работает, на душе у него спокойнее, — считает председатель.
И давным–давно забыто время, когда на колхозном дворе не хватало кормов. При самых трудных погодных условиях, при самой затяжной зимовке — и сена, и силоса, и сенажа досыта. Еще и соседей частенько выручают, колхозникам продают у кого нужда есть или кто коровой обзавелся после сенокосной поры.
С кем бы ни говорил я в Лучесе о трудностях ведения хозяйства, отвечают: да ничего трудного, если присмотреть есть кому, если старики в доме есть или ребятишки.
— Не трудно, когда люди не знают забот с выпасом, когда снята с их плеч главная трудность — канитель с заготовкой сена на зиму, — уточнил Бизунов.
Важное уточнение. Потому что в некоторых селах человек должен сначала накосить три — пять тонн сена для колхоза или совхоза, а уж потом только — для своей коровенки. И сделать это надо в свободные от работы минуты. А минут таких в жаркую летнюю пору мало, особенно у механизаторов. Тут–то и начинается разлад, тут–то и сталкиваются интересы личные и общественные, что позволяет противникам личного скота и приусадебных участков утверждать: подсобное хозяйство несовместимо с общественным. Мол, нельзя ждать от человека хорошей работы на производстве, если он дома с утра пораньше наработается, да и вечером не отдыхает.
Клянет свое хозяйство и сам человек и исподволь избавляется от него, потому что помимо физических трудностей оно еще и морально угнетает, оно ссорит его с соседями, с теми, кто половчее оказался, с местными руководителями. В коллективе смотрят на него как на куркуля, озабоченного лишь собой, и порицают. А заодно порицают и личный двор с садом и огородом.
Поэтому, когда мы говорим, что молодые семьи не хотят вести подсобное хозяйство, то уточнять бы надо: преодолевать все эти препятствия не хотят.
Там, где нет всех этих сложностей с выпасами и сенокосами, они ведут его, и даже охотно. В том числе и молодые специалисты, как в той же Лучесе, к примеру.
— Однако выставляют часто и такой довод: мол, для прокорма живности не только сено нужно, но и зерно, которое на огороде не выращивают.
— Ну да, понятно. Мол, тянут из колхоза или хлеб несут из магазина, — житейски просто расшифровал этот довод Бизунов. — А знают они, что многие колхозники получают за работу не только деньги, но и зерно, да сверх того и купить в хозяйстве по дешевой цене могут? Наверно, знают, только хитрят…
И все же, надо сказать, вести собственное хозяйство — дело не престижное, несмотря на целый ряд недавних постановлений партии и правительства в его защиту. Мы словно бы стыдимся его, забываем, что оно — неотъемлемая часть нашего быта, а животные потому и зовутся домашними, что живут при доме, рядом с человеком.
Вспоминая детство, я не могу припомнить счастливее минут, когда всей семьей ожидали появления на свет теленка. Отец и мать были ласковее, добрее, чем в будничной жизни, и казалось нам, они чуда ожидают. Ждали его и мы, ребята, уснуть не решаясь. И вот оно являлось! Почему–то всегда среди ночи. Его вносили из сарая на мешковине. Чудо в образе мокрого, беспомощного, живого теленочка, который скоро начнет устраивать для нас «концерты» и щекотно дышать нам в лицо, руки лизать шершавым языком.
И жаль, что в детских передачах по радио и телевидению, в фильмах и книгах, призванных воспитывать чувство любви к животным и трудолюбие, не решаемся (а может, забываем) рассказывать о таком добрейшем существе, как теленок, об уходе за домашними животными. Пусть не в домашнем хозяйстве, пусть на ферме! Нет, в почете оказались почему–то собаки да львы, живущие в квартирах. Держать их и холить заботливее, чем ребенка, стало даже престижно. И уже без стыда (с гордостью даже!) выбирают женщины в магазине самое свежее мясо, котлеты и сосиски — для собаки!
Нет, чувства наши к теленку были несравнимы с теми, что испытывали к собаке, хоть и была она верным стражем двора и неизменным участником всех наших походов в дальний лес, на речку, где много раз выручала — на дорогу к дому выводила. Совсем разные чувства испытывали мы к этим животным, хоть и были с малых лет воспитаны в презрении ко всякому виду личной собственности.
