Лев Давыдычев - Трудная любовь
— Нам нужно серьезно поговорить, — озабоченно сказал Николай. — Мне казалось, прости за наивность, что тебе не на что жаловаться. Я люблю тебя, — начал перечислять он, — у нас хорошая квартира…
— Квартира, — раздраженно повторила Ольга. — При чем здесь квартира? Тебе нет и тридцати, а ты растолстел, обленился.
— Я никогда не был стройным. Чего ты хочешь? — Николай беспомощно развел руками.
— Я жить хочу.
— А я не расположен к философским разговорам.
Николай ушел в другую комнату.
Ольга встала и мысленно высказала то, чего не осмелилась сказать при нем: «Я ненавижу нашу уютную квартиру. Меня поражает твой обывательский образ жизни. О чем ты меня спрашиваешь? Чем интересуешься? Посторонние люди больше интересуются моей работой, А ты об одном спрашиваешь: почему я задерживаюсь на тренировках да что мне нужно сшить… Чужой…»
Хорошо бы сейчас убежать. Хоть куда. Лететь вперед, навстречу ветру. А там будь, что будет. Ужасно. Неужели это надолго? И голова сразу отяжелела, и щеки горят. Глупости. Блажь. А может быть, и нет.
Собрав на поднос посуду, Ольга не двинулась с места. В квартире стояла такая тишина, что слышно было, как на кухне глухо, устало стучали ходики. Ольга прислушалась. Вот так же и любовь ее: билась ровно, не торопясь, потом все глуше, глуше, а потом… ходики примолкли. Нет, стучат — монотонно, привычно.
На кухне был полумрак. Ольга подошла к окну. Сначала она попыталась рассуждать. Предположим, Николай стал равнодушен к ней, или, проще говоря, разлюбил. Это полбеды, это не страшно. Хуже то, что ее это не трогает. Значит, она разлюбила. Не может быть. Ведь совсем недавно они впервые остались вдвоем в одной комнате, куда их привела любовь, а теперь кому-то надо уходить. Где, когда они споткнулись, не поняли, обидели друг друга? Где, когда часто появляющееся взаимное недовольство переросло в неприязнь? Кто виноват?
Она.
Она, кому всегда казалось нелепым и несправедливым, если двое, именуемые мужем и женой, живут без любви! Она, которая всегда жалела тех, кому изменяли женщины; и ненавидела таких женщин! Она, которая считала: худшее, что может совершить женщина, — изменить любимому!
Но ведь она не изменяла ему. Но и не любила. В голове билась холодная и колючая мысль: не люблю.
Страшно. Что делать?
До сих пор жизнь не сталкивала Ольгу со сложными вопросами, все получалось просто, будто само собой, никаких раздумий и колебаний. Чувства были естественны и понятны: любить так любить, ненавидеть так ненавидеть. Она не мучилась над тем — почему, отчего?
Раньше жизнь ее можно было сравнить с большим светлым городом, в котором все улицы прямы и чисты, по ним ходят только хорошие люди; знаком каждый поворот, каждое здание. А теперь жизнь ее можно было сравнить с городом, в котором много закоулков, переулков и тупиков, и люди в нем разные, не поймешь, кто каков.
Сердце, которое раньше было единственным советчиком, теперь сбивало с толку. Ольга хитрила сама с собой, вспоминала прошлое и не могла понять, что произошло. Она любила Николая. Она подарила ему такую любовь, на какую способна только юная девушка, благодарная любимому за то, что стала счастливой женщиной. Она отдала ему первые признания, первый поцелуй и первое объятие. Ольга верила, что он любит ее всю: и глаза, и руки, и ее работу, ее мечты и желания. Рядом со мной, думала она, Николай станет еще сильнее, еще уверенней.
Он говорил: «Забраковали статью — не беда! Я еще покусаюсь! Не на такого нарвались!» Он часто брал Ольгу на руки, носил по комнате и рассказывал о том, что собирался написать. Сейчас он говорит: «Гонорар будет маленький, напечатали всего три информашки». Он все чаще жаловался: то настроение плохое, то усталость, то нервы. От работы он только уставал, она не приносила ему никакого удовлетворения.
Раньше он целовал ей руки, когда она занимала первое место в городских соревнованиях, а теперь лишь кивал головой, когда Ольга сообщала ему, что стала чемпионкой республики. Если она не рассказывала, он и не спрашивал о результатах соревнований, посмеивался, когда она начинала восторженно говорить о занятиях в секции.
Постепенно Николай разучился даже к житейским нуждам относиться без раздражения. Раньше денег было меньше, но они не считали их, тратили весело, неразумно, с удовольствием, а сейчас в квартире одна за другой появлялись дорогие вещи, занимали свое место — и не радовали.
Все это мелочи.
Она для него только женщина, он не интересуется, чем она живет, о чем думает.
Понемногу он выпивает, чуть не каждый день. Никогда не приходит пьяным, но почти всегда навеселе. Ольга попыталась пристыдить, Николай отвечал пренебрежительно:
— Пустяки. Стаканчик «Ленкорани». Успокаивает нервы.
Когда Ольга возмутилась, он вскипел:
— Я не маленький! Слава богу, я зарабатываю на стакан вина!
Ссорились они обычно по субботам, когда Николай звал ее в гости. Ольга отказывалась, потому что у нее был строгий режим. Со словами «идти в гости» у нее связывались самые неприятные впечатления — надоедливые предложения выпить, бессмысленные разговоры, пьяные песни. Николаю часто намекали, а то и заявляли открыто, что жена его ломается и капризничает, потому что Ольга не прикасалась к вину.
Кроме того, муж предпочитал бывать в компании, где мог выделиться, показать себя, напустить важный вид.
По дороге домой Николай давал волю своему раздражению, и ей казалось странным: откуда этот человек? Почему он так грубо разговаривает с ней, а она отмалчивается? Что между ними общего? Почему они идут вместе?
Над этим она думала все чаще и чаще…
— Ты что в темноте сидишь? — она вздрогнула, услышав за спиной громкий голос Николая. Он включил свет, обнял ее. — Прости. Настроение плохое, на работе неполадки, вот и наговорил много ерунды, не сдержался.
— Бывает, — отозвалась Ольга.
— Ложись спать. — предложил он, — устала, наверное?
— Очень, — радостно ответила Ольга, подумав, что наконец-то он хоть немного обратил на нее внимание.
— Будешь уставать, — ласково сказал Николай, — когда меры не знаешь. Заработалась…
Ольга пересилила себя и спросила неуверенным голосом:
— Ты ведь любишь меня?
— А почему ты спрашиваешь? — удивленно ответил он. — Конечно.
— Тогда хорошо. Мне показалось, что ты просто привык ко мне.
Николай похлопал ее по плечу, приговаривая:
— Годы-то летят… Не заметим, как до золотой свадьбы доживем. Годы-то проходят, а мы вроде бы и не меняемся.
— Нет, ты изменился, — скрывая боль, произнесла Ольга, мельком посмотрев на мужа. — Так изменился, что… будто я и не за тебя замуж выходила.
— А лучше или хуже стал?
— Не знаю.
— Дипломатичный ответ, — Николай рассмеялся и продолжил озабоченно: — Я вот почему пришел. Ты извини, но нет ни одной глаженой сорочки.
Ольга резко повернулась к нему и сказала:
— Включи утюг.
— Не могу же я сам…
— А ты попробуй. Может быть, получится… Ну, ладно, ладно, сделаю! — она махнула рукой, когда Николай двинулся к ней. — Все сделаю, только… — и замолчала.
Николай вышел с обиженным лицом.
Одна мысль завладела Ольгой: так больше нельзя, нужно что-то делать. Надо пойти и объясниться с ним. Но она остановилась, с ужасом подумав, что когда вернется в комнату, Николай может обнять ее.
Слезы не помогли. Ничто не поможет.
А вдруг любви вообще не было? Просто жили вместе, и все. Нравились друг другу, а души в это время спали? Неужели так и было? Иначе откуда у нее столько желания любить? Ведь ни капельки она своих сил не растратила.
Может, смириться? Рубашки гладить, зарплату получать, покупать вещи, в гости ходить, оставшись вдвоем, забываться на короткие мгновения… Ни за что.
Она толкнула кулаком форточку, отпрянула в сторону от потока морозного воздуха.
Нет, надо кому-то сердце отдать, переполнено оно, не выдержит стольких желаний! Надо, чтобы голова кружилась, чтобы не знать, что будет через минуту, чтобы не останавливаться. Любовь — это когда крылья вырастают за спиной, свежий ветер поет в ушах, когда расправляешь плечи, когда небо синее-синее, деревья зеленые-зеленые… Нельзя без нее жить! Эй вы, люди, вы молодцы, вы хорошие, потому что придумали любовь!
— Колька! — крикнула она, вбегая в комнату. — Колька, милый мой, обними меня! Колька, хороший мой, не люблю я тебя…
Стало страшно.
И удивительно спокойно прозвучал голос Николая:
— Повтори, что ты сказала…
— Милый мой Колька, — прошептала она, опустившись перед ним на колени. — Устала я, а тебе до меня и дела нет. Ты люби меня, как тогда, помнишь?.. Ты давно не носил меня на руках…
Ей показалось, что она взлетела вверх, легко, без усилий. Она плывет, а впереди ничего не видно. Она открыла глаза, потрогала рукой холодный пол и усмехнулась: оказывается, просто закружилась голова.
