Юрий Бородкин - Поклонись роднику
— А чего? Бабы меня любят.
— Допустим. Только совесть надо иметь: у себя в селе охальничаешь. Смотри, добалуешься, бедой кончится. Шибко ты досадил Николаю.
— Пусть сунется еще разок, получит по ушам.
— Неправильно живешь, Пашка. Жена от тебя ушла, шляешься. В селе на тебя смотрят как на постороннего человека, — высказал напрямик Василий Егорович.
— А я плевал на то, как смотрят, и на все совхозные дела, между прочим. Понятно? — нагло заявил Пашка, пустив вверх табачный дым. — Еще неизвестно, привезет ли жену из Ермакова твой сын. — Он мстительно сузил глаза: больше нечем было уколоть Василия Егоровича.
— Это уж не твоя забота, не тебе судить о моих сыновьях.
— И мне нечего читать морали.
— Браконьер ты во всех отношениях, — не зная, как выразить возмущение, бросил ему вслед Василий Егорович.
Пашка вскинул канистру на плечо и энергично зашагал по гулким мосткам на ту сторону оврага. Василий Егорович озадаченно посидел и не спеша тронулся за ним. Воздух над тропинкой горчил отработанными газами после Пашкиного мотоцикла. Такое светлое было настроение, и принесла нелегкая этого шалопута.
Из-за угла избы выскочила босоногая Олечка, взвизгнула, увидав деда, как будто за ней кто гнался, и спасенно обхватила ногу Василия Егоровича. Давно ли на руках носили, а вон какая юла растет.
— Ах ты, радость моя! — Погладил ее по волосам.
— Чего у тебя в бидоне?
— Жиловая водичка.
— Папа, плесни мне в крышку, — сказал подошедший Алексей. — Вот как хорошо освежиться!
— Был сейчас на роднике, — доложил Василий Егорович. — Шибко потрафил ты, Леша, белореченцам. Я председательствовал сколько лет, а не хватило догадки обиходить родник.
— Невелико дело.
— Нет, брат, руководителю на все надо иметь чутье.
Сели, по обыкновению, на лавочку. Вечером, когда устанешь, приятно отдохнуть у родного порога.
— Хочу собрать свою, хоть небольшую, строительную бригаду, — сказал Алексей. — Лучше всего, если бы ты, папа, возглавил ее.
Василий Егорович с веселым любопытством глянул на сына:
— И старикам-пенсионерам не даешь покоя.
— У тебя — авторитет, мне легче будет агитировать других. Капралов знаю, что согласится. Молодые и плотничать-то не умеют. А работа есть срочная.
— Домик собирать?
— Нет, этим пусть занимаются шабашники. Сенокос на носу, надо поставить навесы для сена, сначала в полях, где сеяные травы, потом около ферм.
— Многовато.
— Собственно, в Осокине есть свои мужики, Шалаев да трое Ивановых, дам им задание, а вы бы начали в Еремейцеве.
— Дело-то нехитрое.
— Но очень важное. Сколько сена портим! Напрессуем кип, сложим их, и — мочи дождик.
— Затею твою целиком одобряю, — поддержал сына Василий Егорович. — Раньше по деревням полно было сараев, сено всегда держали под крышей. Значит, что потребуется? Бревна для каркаса, жерди или доски на палубу и шифер, — стал прикидывать он. — Перво-наперво надо привезти из лесу матерьял.
— Трактор выделим, возьми хоть Ивана.
«Кто же поможет ему, как не я? — думал Василий Егорович. — Забот у него по горло, старается парень, даже похудел за короткое время».
— Одного, считай, завербовал, — согласился он без колебаний.
— Завтра договорюсь с остальными, — повеселел Алексей.
Василий Егорович пососал сигаретку, размышляя, сказать или нет про разговор с Пашкой Колесовым. Счел нужным промолчать, спросил о другом:
— Чем в Климове занимались?
— Лен обрабатывали — химпрополка.
— Все этим ядом? Гербицидами? Хоть бы придумали что полегче.
— Пока нет. А лен взошел хороший. Да, забыл! — Алексей достал из кармана пиджака, который держал в руках, маленький подберезовик с белой шляпкой, точно не видавший солнечного света. — Во какого карапуза нашел на климовской прямушке!
— Надо же, как рано вырос! И до чего чист — загляденье!
Брали из рук в руки чудо-гриб, любовались первышом.
13По шоссейке к Покровскому бесшумно, словно бы и без мотора, катятся ярко-красные сверкающие, новенькие «Жигули». Трудно поверить, что за рулем этой изящной машины ее владелец Серега Малышев, уехавший лет шесть назад из Белоречья в Воркуту. Одет Серега, как заправский автотурист, в синий тренировочный костюм и кроссовки, небрежно покуривает, стряхивая пепел за приоткрытое дверное стекло, слушает музыку, включив радиоприемник, да и у самого душа поет перед встречей с домом. Была мечта приехать на своей машине, и он ее осуществил. Знай наших!
Эта мечта увела Серегу после армии на далекий Север, где обосновался его дядя. Через год явился, сыграл веселую свадьбу и увез с собой доярку Зою Мельникову. Совхозу от таких свадеб радости мало — один убыток.
И вот теперь Малышевы едут в отпуск. Зоя сидит справа от Сергея, маленькая дочка Света свободно расположилась на заднем сиденье, там у нее и подушка: в любое время можно прилечь. Она впервые в такой длительной поездке, которая останется в ее памяти, как некое открытие мира: ведь ничего подобного у себя в Воркуте она не могла видеть.
— Красота какая здесь, а нас занесло к черту на кулички, — сказала Зоя. — Мне, например, надоела северная жизнь: как будто принудиловку отбываем. Света, — повернулась с улыбкой к дочери, — мы с тобой останемся у бабушки, а папа пусть едет в Воркуту один.
— Рано завела разговор, надо прежде до дому добраться, — ответил Серега. — Видишь, лужи в кюветах и на проселках все больше, значит, недавно был сильный дождь.
— От Покровского до Белоречья, наверно, грязища. Пожалуй, не проехать, — забеспокоилась жена.
— На деле будет видно.
— Мама, смотри, теленочек пасется! — беззаботно прискакивала сзади Света. — Вон домик весь раскрашен, как в книжке!..
Опасения насчет бездорожья оказались не напрасными. Всего с километр отъехали от Покровского и основательно сели в низинке около леса. Серега, пока крутился вокруг машины, перепачкал свой спортивный костюм, пришлось достать из багажника штормовку, рабочие брюки и резиновые сапоги.
— Везде сухо, везде асфальт, а у нас вечная грязь! Ведь это не дорога — ловушка, черт побери! — ругался Серега, сердито хлопая дверцей. — У нас всегда так, брызнул дождь — сразу дорога превращается в кашу. Давно ли гравием была подсыпана, уже разбили вдребезги. Хоть бы лопата была, так забыл. Тьфу!
— И что будем делать? — робко спросила Зоя.
— Черт знает! — снова чертыхнулся он. — Может, дернет кто-нибудь.
Финал оказался самый нежелательный. Осталось всего четырнадцать километров, но как их преодолеть? Было бы сухо, потихонечку добрался бы своим ходом и въехал бы в село с шиком. И без того весь путь от Воркуты до областного центра Серегины «Жигули» проделали на железнодорожной платформе в качестве неподвижного груза, да пришлось нанимать шофера, чтобы вывезти машину за город на шоссейку, поскольку у самого не было опыта городской езды. Теперь подвела стихия.
Навстречу показался грузовой «газик». Ехавшие в кузове мужики оживились, завидев легковушку, застрявшую в грязи, а когда поравнялись, начали подтрунивать:
— Привет, шеф! Загораешь? Правильно, суши дорогу.
— Хорош «жигуленок», как раз по нашим ухабам.
— На этой коробочке с асфальта никуда не сунешься. Дорогая игрушка.
— Далеко ли едешь-то? В Белоречье. Нет, милок, и не мечтай.
— Крылья приделывай, как Фантомас.
— Ха-ха-ха!
— Тросик есть? — спросил шофер.
— Веревка.
— Слабовата, ну ничего, привяжи вдвое.
Грузовик дернул, и Серега газанул, да чересчур: ткнулся передком в грузовик, помял бампер и левое крыло. Серега выскочил из кабины, аж побелел от расстройства. Руки опустились. Надо же, так угораздило!
— Проклятые наши дорожки, мать твою так! — ругнулся он.
А водитель грузовика еще принялся сердито выговаривать:
— Куда ты прешь! Куда газуешь? Я бы и без твоей помощи тебя вытащил.
В кузове мужики продолжали потешаться:
— Во, первое крещение есть!
— И не последнее: пока до Белоречья доберется, вместо машины будет металлолом.
— Это же консервная банка, ткни пальцем — вмятина.
— Ничего, шеф, три к носу. Любишь кататься, люби и саночки возить…
В этот момент Серега покаялся, что купил машину: один убыток, лишняя забота, нервотрепка.
Жене нельзя было выйти в грязь в туфлях, спросила:
— Сильно помял?
— Да помолчи ты! — вспылил он.
— Чего орешь-то? Не ночевать же здесь, — обиделась Зоя. — Новенькую машину ухайдокал.
— Пойду позвоню Игорю.
Надо было сесть на грузовик — от расстройства не сообразил. Пришлось топать обратно в Покровское, звонить старшему брату на Раменский лесопункт. Часа через два тот приехал на трехосном вездеходе. Хорошо, догадался захватить широкие толстые половые доски. С трудом, с помощью случайных людей, закатили «Жигули» в кузов. Так бесславно и явился Серега Малышев в свое Белоречье.
