Никита Павлов - Чужаки
Однако «решительные действия» Петчера на этом заканчивались. Веря Темплеру, он в то же время не мог решиться на то, чтоб издать приказ о демонтаже машин и отправке их в Сибирь. Кончилось тем, что удивленный его бездействием Уркварт прислал телеграмму, упрекая племянника в желании оставить заводы красным.
Петчер забил тревогу. По проводам полетели срочные телеграммы, по дорогам поскакали гонцы с требованием сейчас же начать и срочно закончить работу по разоружению предприятий.
Ознакомившись с первой телеграммой управляющего корпорацией, Рихтер позвал к себе Жульбертона.
— Нужно немедленно взорвать завод, — выслушав приказ Петчера, категорически заявил Жульбертон. — Говорят, красные будут здесь через несколько дней.
Рихтер с удивлением посмотрел на Жульбертона, взял из его рук телеграмму и бережно положил в карман.
— Я не понимаю, господин Жульбертон, как вы можете так говорить? Здесь ясно сказано, что мы должны делать, — холодно сказал Рихтер.
— А я еще раз заявляю, что завод нужно взорвать, — настаивал Жульбертон. — Распоряжение написано без учета обстановки. Если не хотите вы, то я сам сегодня же добьюсь его отмены. Завод должен быть взорван, господин Рихтер.
Рихтер решил не спорить и подождать еще сутки. «Дьявол с ним, пусть добивается, — думал Рихтер. — Все равно Петчер не согласится. Но я под этим предлогом могу подождать. А за это время может поступить сообщение об изменении положения на фронте, и вся эта затея отпадет сама по себе».
Но на следующий день на завод под усиленной охраной явился Петчер. Взбешенный медлительностью Рихтера, все еще не отдавшего распоряжения о выполнении его приказа, он потребовал, чтобы в контору сейчас же вызвали Жульбертона, председателя управы Кучеренко и лесничего Плаксина.
Как и следовало ожидать, разговор начался упреком Петчера управляющему, что тот «вольно или невольно, как выразился Петчер, льет воду на колеса мельницы наших врагов».
— Еще небольшая затяжка, — продолжал Петчер, — и мы подарим большевикам целехонькое предприятие. Мне приходится только удивляться, господин Рихтер, тому, что вы до сих пор не выполнили моего распоряжения.
Рихтер решил сослаться на совет Жульбертона, надеясь, что это поможет ему свести дело к простому недоразумению, возникшему из его особых чувств к хозяевам. У него и в мыслях не было, что Жульбертон может отказаться от своих слов. Каково же было его удивление, когда Жульбертон с холодной улыбочкой заявил:
— Я никогда не говорил вам, господин Рихтер, о том, что не нужно демонтировать оборудование. Это вы просто-напросто выдумали. Правда, я предлагал другое, но это другое не исключило первого.
Ошеломленный заявлением Жульбертона, Рихтер резко изменил тактику и стал бурно доказывать, что допущенная им ошибка не так уж велика и ее нетрудно исправить; за какую-то неделю можно отправить с завода все оборудование.
Неожиданно в разговор вмешался угрюмо молчавший Плаксин.
— Боюсь, что мы опоздали, — сказал он, боязливо оглядываясь по сторонам, — сегодня мои лесники заметили между Карабашом и Кыштымом каких-то вооруженных людей. Если это партизаны, то наше дело пропащее. Железно дорожники только этого и ждут.
Но тут с места сорвался уязвленный Кучеренко.
— Не выдумывайте, господин Плаксин, чего не следует, — воззрившись на лесничего, кричал Кучеренко, по привычке ухватившись за разросшуюся веником бороду. — У нас милиция, дружина. Партизаны к Карабашу на сто верст не подойдут. Поезда как, ходили, так и будут ходить. За это я ручаюсь. У меня порядок не так, как у других. Если чего, я сам поеду во главе милиции. Если потребуется, так мы… — но, увидев насмешливый взгляд Рихтера, он умолк, отошел к стоящему у двери шкафу и оттуда значительно тише добавил:
— Нам не привыкать порядки наводить, грузите и никаких разговоров. Отвечать буду я…
Заканчивая разговор, Петчер снова подтвердил свое намерение разоружить завод и затопить шахты. Но взрывать что-либо все же запретил. Он все еще на что-то надеялся.
Как только кончилось совещание, Рихтер немедленно взялся за выполнение приказа Петчера. По заводу забегали курьеры, в будках затрещали телефонные аппараты, по всему Карабашу поднялся переполох. Через несколько минут к конторе потянулись начальники цехов, шахт, мастера. Получив указание управляющего, они торопливо возвращались на свои места, чтобы совершить предательское дело.
Успокоенный заверениями управляющего заводом и председателя управы, Петчер вышел из конторы и, попыхивая трубкой, пошел по берегу пруда. Всюду, куда достигал его взгляд, он замечал быстро идущих людей. Одни шли к конторе, другие на завод, третьи еще куда-то. И ему казалось, что в движениях каждого из них видна необыкновенная торопливость, покорность и нетерпеливое желание выполнить его приказ.
На Карабаш спускался с окружающих гор тихий летний вечер.
Тяжело шагая по береговой тропинке, Петчер прислушивался к рокочущему заводу. Всюду, куда хватал глаз, его окружала голая, выжженная ядовитыми газами, земля. Обнаженные, изрезанные потоками воды горы, серая, покрытая толстым слоем копоти, набережная и мертвый пруд. Но не это заботило Петчера. Он думал лишь о предстоящих убытках.
«Проклятье, — шептал Петчер, прислушиваясь к умолкающему рокоту завода, трясясь от охватывающей его ярости. — Они думают, что я уступлю им то, что принадлежит мне. Они еще не понимают, с кем имеют дело. Но ни-; чего, я еще не раз заставлю их каяться. Вы еще узнаете, что значит настоящие люди, которых вы гоните. Пройдет совсем немного времени, и вы будете просить, на колени встанете…»- мстительно думал он.
А утром к Петчеру прибежал запыхавшийся Рихтер. С трудом сдерживая озноб, он, заикаясь и путаясь, доложил, что почти все рабочие, от кого зависит демонтаж машин и оборудования, не вышли на работу.
— Почему! Почему!!! — сжимая кулаки, закричал Петчер. — Да понимаете ли вы… Вы, господин управляющий, что это… это… провал наших планов. Что я вынужден наказать в первую очередь вас, как пособника, как… как… — не найдя подходящего выражения, Петчер разразился ругательством.
— Я уверен, господин Петчер, — стремясь казаться спокойным, сказал Рихтер, — что мы имеем дело с простой случайностью или обыкновенным недоразумением. Я послал за ними людей. Через час все будут на своих местах.
— Вы так думаете? — сбавляя тон, но не скрывая недоверия к словам Рихтера, переспросил Петчер. — Боюсь, как бы эта простая случайность не имела большевистского запаха.
Рихтер испуганно посмотрел на Петчера, решив, что упоминание о большевистском запахе англичанин относит лично к нему. Перед глазами взволнованного управляющего проплыла зловещая фигура полковника Темплера, и он почувствовал, что не может выговорить ни слова.
— Скажите, когда вы сможете доложить об этом сборе? — стараясь показать Рихтеру, что он поверил в его предложение, спросил Петчер.
— Самое большее через два часа, — волнуясь, ответил Рихтер.
— Хорошо, — согласился Петчер, — я верю, что вы сделаете все, что будет нужно, и большевикам ничего не достанется. Торопитесь, у нас очень мало времени. Действуйте решительно. Если потребуется сила, смело применяйте ее. Я сегодня же еду в Кыштым. Можете рассчитывать на самую решительную поддержку Кыштыма.
Обрадованный Рихтер низко поклонился и заверил хозяина:
— Я уйду из Карабаша не раньше, чем оставлю здесь вместо завода труп без сердца, без мышц и без крови.
Петчер протянул руку.
— Иначе я о вас и не думал. И мне очень хочется сказать на прощанье, что ваш труд, господин Рихтер, будет вознагражден. Мой дядя узнает все, что нужно знать о преданном исполнителе. А это что-то значит.
Пожимая протянутую руку, Рихтер горячо воскликнул:
— Мы заставим большевиков вернуть нам завод. За ставим. Да, да! Так и скажите господину Уркварту: обязательно заставим.
Глава сорок третья
В притихшем Карабаше снова начался разгул белогвардейцев.
— Где муж! — врываясь в дома карабашцев, кричали колчаковцы, разыскивая не вышедших на работу.
— А для чего он вам? — хмурясь, спрашивали жены и матери рабочих.
— Как для чего? Работу бросил, а ей для чего. Смотри, дура, ты у нас поговоришь… — грозили колчаковцы.
— Ну, в отношении дуры, это еще как сказать, — спокойно отвечали женщины, — к Рихтеру, к вашему, ума занимать не пойдем. Свой-то ум какой ни есть, а все лучше, чем чужой.
— Тетка! — орали колчаковцы. — Ты что, по зубам захотела? Забыла, с кем разговариваешь?
— Да что вы пристали ко мне как банный лист, — огрызалась хозяйка. — Вам муж нужен, ну с ним и разговаривайте.
— Вот так бы сразу и сказала, чучело гороховое, чем зубы скалить, зови-ка его сюда.
