KnigaRead.com/

Кэндзабуро Оэ - Избранное

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Кэндзабуро Оэ, "Избранное" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мне удалось пройти лишь половину узкого пространства между дверью и кроватью — в меня вцепился упитанный секретарь, ревностно оберегающий политика, заболевшего раком. Свет из окна освещал его спину, и он напоминал либо дрессировщика собак в длинном дрессировочном халате, либо просто мешок, набитый песком, воздух, со свистом вырывавшийся из его ноздрей, тяжело пах дзинтаном [10] и луком. Какой же была его энергия, укрепляемая лишь с помощью дзинтана и лука, в этой жизни, отданной сидению у постели больного? Его энергии вполне хватило на то, чтобы вытолкать меня из палаты. Кроме того, он несколько раз больно ударил меня по колену, что тоже заставило меня отступить. Поэтому единственное, что мне удалось, когда меня выталкивали вон, это прокричать призыв. Прокричать, обратившись к старику, чтобы перевоспитать его! Вгони ноги в землю, как дерево! Меня с таким ожесточением толкал и пинал секретарь, что голос мой прерывался, но все равно, когда я прокричал это больному, секретарь, во всеоружии дзинтана и лука, дошел до того, что воззвал к кому-то, стоявшему у стены: Наоби-сан, разрешите избить его? При этом продолжал бить меня по колену, подлец. Холодный голос твоей матери ответил: можешь избить его как следует. И этот дзинтаново-луковый молодчик начал избивать меня по-настоящему, а в это время вернулся тот ходивший по нужде полицейский. Налетел на меня сзади и больно ударил по голове. Тут я понял, что у меня не остается времени отправить последнее, даже самое крохотное послание, и закричал: йе, йе, йей, йей». — Это кит, — радостно, нараспев сказал Дзин.

Глава 3

СЛЕЖКА И УГРОЗЫ

Когда человек, впоследствии назвавшийся Ооки Исана и имевший настоящее имя, записанное в книге регистрации актов гражданского состояния, просыпался, то, пока освобождались от сна лишь руки и ноги, а сознание и желудок еще были погружены в дремоту, он временами испытывал глубокую опустошенность вынутого из петли самоубийцы. Впервые это случилось однажды утром. Во время сна в его продолжавшем бодрствовать сознании сохранялось воспоминание о том, как вечером он точил кухонный нож по просьбе жены — они еще жили вместе — и во сне пробовал самые разные способы покончить с собой. Он решил, что лучше всего перерезать себе горло, и эта картина отчетливо запечатлелась в его мозгу. На рассвете, проснувшись в своей холодной кровати, он, точно ящерица, осторожно поднял голову, нащупал босыми ногами пол и прямиком направился в кухню. Но шум работающего холодильника помимо его воли послужил тормозом для тела. Достав из холодильника жирный кусок свинины на ребрышках, целиком зажаренный в духовке, он рвал его зубами, искоса поглядывая на три аккуратно висящих кухонных ножа, поблескивающих в рассветной мгле. Держа ребрышко обеими руками и вложив его в рот, как вкладывают карманное зеркальце, чтобы рассмотреть зубы, он отгрызал мясо кусок за куском. Насытившись, Исана вновь пробудил в себе инстинкт самосохранения…

Хотя тогда он и упустил момент, чтобы дать выход полнейшей опустошенности, испытываемой обычно на рассвете, ему казалось чистой случайностью, что в утренней газете не было статьи о его смерти или о том, что отказывающийся жить ребенок в конце концов умер. Отказывающимся жить ребенком был Дзин. Почему Дзин дошел до состояния безысходности — неизвестно, но ребенок явно отказывался жить, и те, кто внимательно наблюдал за ним, установить ничего не смогли. Когда Исана впервые обратил на это внимание, и они с женой, к стыду своему, должны были признать, что ничем иным, как дурной болезнью, которой оба когда-то страдали, объяснить это невозможно, положение ребенка было уже критическим. Он активно отказывался жить, и это состояние стало для него обычным.

Поскольку Дзин был еще слишком мал, чтобы сознательно относиться к своему организму как к чему-то враждебному, то вряд ли он специально истязал свое сопротивляющееся страданиям тело. Однажды зимним утром жена увидела, что в ванне, вода в которой уже почти остыла, сидит Дзин, весь посиневший и покрытый гусиной кожей. Он заболел воспалением легких и долго не поправлялся. Он так долго не мог выздороветь потому, что жидкая пища, которой его кормили, не успев достичь желудка, сразу же извергалась обратно. Казалось, что еда, направлявшаяся в желудок, встречала на своем пути бесчисленные барьеры, а в обратном направлении проходила беспрепятственно. Все, кто пытался накормить Дзина, приходили в отчаяние. Они приходили в отчаяние не только потому, что их труды пропадали даром, но и потому, что Дзин явно испытывал отвращение к самому себе, к своей физиологической организации. Можно было предположить, что Дзин встал с постели и влез в ванну потому, что вечернее купание ему очень понравилось и он захотел снова испытать подобное удовольствие. Но это было смехотворное объяснение, оно годилось лишь для домашних, но не для посторонних, и они с женой старались никогда ни с кем об этом не заговаривать, хотя Дзин действительно обожал принимать ванну.

Исана и его жена с грустью сознавали, что случившееся свидетельствует о ненормальности ребенка, и старались по возможности не думать об этом. Но забыть не удавалось — стоило лишь посмотреть на оправившегося после болезни подросшего Дзина: мальчик весь ссохся и, хотя казалось, что он вернулся к жизни вполне нормального ребенка, начал вдруг падать на пол, причем совершенно безропотно ударялся лицом, никак не пытаясь предостеречься от ушибов. Так повторялось по нескольку раз на день. Тем, кто смотрел со стороны, эти ужасные падения доказывали, что жизненные силы ребенка иссякают; все лицо мальчика бывало перепачкано кровью, шедшей из носа, на ушах и переносице образовались кровоточащие раны. Исана с женой обращались к специалистам. С помощью рентгена поставили диагноз — рахит. Даже глаз неспециалиста мог увидеть на снимке, насколько кости искривлены. Для регулярного лечения отец жены прислал массажиста. Но в первый же день массажист сломал мальчику голень. Оправдываясь, он жаловался потом, что ребенок совсем не реагировал на боль, и поспешно покинул дом с видом человека, столкнувшегося с маленьким чудовищем; больше он у них не показывался.

В конце концов Исана и его жене пришлось поместить Дзина в манеж с резиновыми загородками, а когда его вынимали оттуда, поддерживать за ножки, чтобы уберечь от бесконечно повторяющихся падений. Манеж был устлан мягкой резиной, которую используют при упаковке произведений искусства, резина эта имела отвратительный запах и так пружинила, что Дзин с трудом поднимался, чтобы тут же снова упасть, — это было ужасное зрелище. И человеку, увидевшему, как ребенок без конца падает на мягком резиновом полу, нисколько не заботясь о том, чтобы уберечься от ушибов, сразу же приходила в голову мысль, что ребенок, ничего общего с обычным ребенком не имеющий, пытается убить себя.

Кончилось тем, что не только Дзин, но и Исана без всякой видимой причины стал падать, больно ударяясь об пол. А однажды, разговаривая с приятелем, Исана все время бил себя по виску и, лишь прочитав в глазах приятеля ужас, глянул на свои ногти — они были в крови, — видно, он расцарапал кожу. Поправившись после воспаления легких, Дзин начал отказываться от еды, и Исана тоже долгое время мучила рвота, и однажды во сне он понял, что ничего произрастающего на поверхности земли не может вводить в свой организм. Они с Дзином научились обходиться минимальным количеством Пищи и подслащенной водой. Разумеется, Исана пришлось оставить работу. Между отцом, который сидел, опершись на резиновую загородку манежа, поставив между ног кувшин с подслащенной водой, и сыном внутри манежа, зажавшим в исхудалой ручке бутылочку с соской, стала устанавливаться телепатическая связь.

В один прекрасный день Исана сказал жене, что он с сыном должен бежать отсюда в какое-то другое место, туда, где они смогут спастись, — так жить больше невозможно. Жена, безмолвно наблюдавшая со стороны жизнь этих двух любителей подслащенной воды, видимо, перехватила их телепатические переговоры и не только не воспротивилась, но даже попросила отца, чтобы им, использовав в качестве фундамента заброшенное атомное убежище, выстроили жилье, в котором они могли бы уединиться. Потом, разумеется, возникла масса осложнений житейского характера, но в конце концов отцу и сыну, которых до завершения строительства поместили в больницу, все же удалось укрыться в убежище, и они начали усиленно питаться не только подслащенной водой, но и другими продуктами. Как только они зажили по-новому, это были уже не прежние Дзин и его отец, отказывавшиеся жить. Дзин быстро приспособился к новым условиям, и, хотя было совершенно непонятно, почему он сразу же выздоровел, как только они укрылись в убежище, предназначенном для атомной войны, Исана не покидала уверенность, что он интуитивно избрал единственно верный путь излечения сына.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*