Алексей Мусатов - Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.
Расстроенная, Нюша забралась на печь.
К вечеру в избу к Ветлугиным пришел Митя с девчатами. Аграфена встретила их у порога и шепнула, что дочка не в духе и, как барсук в нору, залегла на печи.
Услыхав шепот в дверях, Нюша подняла голову:
— Пришли, так входите!
Всунув босые ноги в валенки, она спустилась с печки и подозрительно оглядела девчат:
— И вы поздравлять пришли? Девчата молча переглянулись.
— Что ж поздравлять? — неохотно заговорила Зойка. — Тебе, поди, и без нас наговорили с три короба. А занятиям нашим теперь, видно, конец.
— Все выложила? — недружелюбно спросила Нюша. — Так вот знайте!.. И другим окажите. Не надо мне никакого выдвижения! Не хочу я в керосинщицы! Все равно останусь на тракторе!.
— А приказ как же? — спросила Таня. — Тебе же завтра на новую работу выходить.
— А я вот и не выйду! Возьму да в райком партии махну, — упрямо заявила Нюша. — Пусть Репинскому мозги вправят.
— Погоди, погоди, — негромко перебил ее Митя. — А что ж ты в районе скажешь?
— А то и скажу... Опять девчатам ходу нет... С трактора снимают. Не верят нам.
— А может, ты в эмтээс неугодна кому стала? — задумчиво заговорил Митя. — Вроде бельма на глазу, как вот Ковшов в свое время... Слишком много видишь да слышишь. Вот тебя и решили с трактора убрать... Сиди, мол, себе на складе и не рыпайся.
— Вот так оборот! — ахнула Феня. — Не выдвижение получается, а задвижение... Да еще с умыслом...
— Так оно, пожалуй, и есть, — согласился Митя.
— Что ж делать-то теперь? — спросила Таня.
— А вот что, — заявила Нюша, оглядывая девчат. — Поехали в район всей компанией. Помните, как Матвей Петрович просил нас смотреть здесь позорче... Вот мы и выложим всю подноготную. Как в эмтээс охвостье всякое собралось, как машины калечат...
— И впрямь поезжайте, — поддержала Аграфена. — У нас ведь в колхозе тоже не лучше. Скот дохнет, люди на работу не выходят, тащат все напропалую...
— Поехать, конечно, можно, но дело даже не в этом, — сказал Митя. — В райкоме и без нас знают, что в деревне творится. И в Москве знают. Недавно там состоялся пленум Центрального Комитета ВКП(б). В газете все есть. Много важного... И прямо как с нашей деревни списано. Там обо всем сказано. И о том, что хозяйственно разбитый, но еще не потерявший окончательно своего влияния кулак, бывшие белые офицеры, бывшие попы, их сыновья, бывшие управляющие помещичьих имений и другие антисоветские элементы села оказывают жестокое сопротивление успешному развитию колхозного строя. Они проникают в колхозы, стремятся организовать вредительство, портят машины, расхищают колхозное добро, подрывают трудовую дисциплину, организуют воровство семян, саботаж хлебозаготовок и всячески стараются разложить молодые, еще не окрепшие сельскохозяйственные артели. Классово враждебные элементы нередко проникают и в самые эмтээс, ведя изнутри работу по усилению антисоветского влияния на колхозников. И о том, что все эти противосоветские и противоколхозные элементы преследуют одну цель: они добиваются восстановления власти помещиков и кулаков над трудящимися крестьянами, они добиваются восстановления власти фабрикантов и заводчиков над рабочими. Видали, где собака-то зарыта!..
Аграфена подошла к Мите и, тыча пальцем в газету, растерянно спросила:
— Так и написано? Черным по белому? Опять кулаки на шею нам сядут? Опять мы с Нюшкой на какого-нибудь Ворона станем батрачить? — Она обернулась к девчатам: — Да что это? Вспять все поворачивается?..
— Да нет, мама! — успокоила ее Нюша. — В газете сказано: они еще только добиваются этого. Не бывать здесь больше Воронам.
— Видит око, да зуб неймет, — усмехнулся Митя. — Они еще получат по шее, все эти недобитки, вылетят отсюда. В газете вот что еще сказано. Скоро в эмтээс политотделы будут организованы. Партия в деревню лучших коммунистов на работу посылает. Они будут порядок наводить в эмтээс и колхозах, врагов разоблачать.
— Это правда, Митя?! — вскрикнула Нюша, — И к нам пришлют?
— По всей стране коммунисты поедут. Так Центральный Комитет партии постановил.
— А что же нам-то пока делать? — спросила Феня. — Сидеть у моря да ждать погоды...
— Почему ждать? — переспросил Митя. — Как там в песне-то поется: «Кулачье до тебя добирается — комсомолец лихой, не сплошай!» Сообщим обо всем в район, а сами будем продолжать работу. Девчата пусть трактор изучают, а Нюшка в кладовщицы идет.
— Да ни в жизнь! — запротестовала Нюша, Митя нахмурился:
— Ты номера не выкидывай! Сама знаешь, сколько безобразий с горючим было. Вот и наведи на складе порядок...
Нюша упрямо покачала головой.
— Прикажешь на голосование вопрос поставить? — Митя оглядел девчат. — Считай, что у нас здесь комсомольское собрание.
— Если надо — и проголосуем, — подтвердила Феня. И Нюша поняла, что спорить бесполезно.
СВЕЖИЙ ВЕТЕР
Утром Нюша проснулась оттого, что из сеней кто-то настойчиво пытался открыть дверь в избу. Дверь не подавалась.
Нюша соскользнула с печки, накинула на плечи кожушок и, навалившись на дверь, распахнула ее.
Через порог, с ведрами в руках, переступила заиндевевшая мать. Вслед за ней в избу хлынули густые белые клубы морозного воздуха, словно кто бросил из сеней охапки пышной овечьей шерсти.
— Ну и морозец! — сказала Аграфена, ставя у печки ведра с водой и растирая щеки. — Еле колодец оттаяли!..
Нюша покосилась на тяжелые ведра. Мать за последнее время прихварывала, и она дала себе слово, что по утрам будет выполнять все домашние работы.
— А почему меня не разбудила? — упрекнула Нюша. — Не твое это дело за водой ходить.
Аграфена махнула рукой:
— Куда тебе... Из пушки пали — не разбудишь. Прополуношничала вчера с девками-то...
Нюша вспомнила: действительно, вчера они чуть ли не до первых петухов занимались изучением трактора.
Но мать, как видно, не очень сердилась на дочь. Скинув полушубок и затопив печь, она с довольным видом сказала:
— А мороз-то, видать, к добрым переменам, дочка. Какого я человека сейчас встретила...
— Кого, мама?
— Хорошего человека, верного, — вслух размышляла Аграфена. — Это и правильно, что его к нам вернули. Может, оно теперь все и наладится, в колею войдет. Давно бы пора, ой пора!
— Да о ком это ты? — допытывалась Нюша.
— Ладно... Пойдешь в эмтээс, сама все узнаешь, — сказала Аграфена. — Может, я чего еще и не так поняла.
Наскоро перекусив, Нюша поспешила к усадьбе МТС. Мороз действительно выдался отменный. Снег звучно скрипел под валенками и пронзительно повизгивал под полозьями саней. Лошади, белесые от инея, бежали резво и споро и, фыркая, выдували из ноздрей длинные белые струйки пара — совсем как на картинке. Ребятишки, закутав лица материнскими платками и шалями, тянулись к школе, и было трудно узнать, мальчишка это или девчонка.
Иней высеребрил колючей бахромой деревья на улице. Они стояли нарядно-праздничные, и, как всегда, Нюше было удивительно, что мороз-кудесник не забыл ни единой, даже самой крохотной веточки.
Стекла на окнах потеряли свою прозрачность, покрылись белым пушистым слоем изморози и, попадая под солнечный луч, загорались семицветными огнями.
Нюша скоро почувствовала, что мороз забирается под кожушок. Она прибавила шагу и, добравшись до МТС, сразу же повернула к мастерской. Сейчас отогреется да, кстати, узнает от ребят, кто это к ним приехал.
Но тут, около занесенных снегом тракторов, Нюша заметила Репинского, Лощилина, заведующего мастерской и среди них еще одного человека в лохматой, не по голове, шапке-ушанке и в легком демисезонном пальто. Нюша вгляделась внимательнее и бросилась вперед.
— Матвей Петрович! Это вы? Вы! — в замешательстве вскрикнула она. — От райкома приехали? Проверять нас будете? Вот хорошо-то!
— Не проверять, а работать вместе с нами. Матвей Петрович прислан в эмтээс начальником политотдела, — назидательно поправил Нюшу Репинский и обратился к Рукавишникову: — Вы ведь знакомы? Это — Ветлугина, наша первая девушка-трактористка...
— Как же, как же! — перебил его Матвей Петрович, протягивая Нюше руку. — Одна из лучших ударниц, получила премию, а сейчас, в порядке выдвижения, работает кладовщиком на складе горючего...
— Совершенно точно, — подтвердил Репинский, немного удивленный такой осведомленностью Матвея Петровича. — И надо сказать, работает вполне добросовестно.
— Да провались она прахом, эта работа! — буркнула Нюша.
— Есть и недостатки у товарища Ветлугиной, — продолжал Репинский. — Своенравна, несдержанна... Публично отказалась от премии и звания ударницы. Но мы, конечно, на нее воздействуем.
— Что уж там говорить! Ее характерец мне известен, — усмехнулся Матвей Петрович, заговорщицки подмаргивая Нюше. — Заходи, выдвиженка, потолкуем.
