Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 3
Вы спрашиваете, была ли она красива? Вообще красивых, по-моему, на свете нет. Пусть это будет между нами. Красивые — это те, которых любят. Значит, есть только любимые и нелюбимые, и Габриэлла в те дни была всеми любима, мы и понять не могли, откуда у нее это взялось — покорять людей с первого взгляда.
Видно, синьор, те события, в которых человеку суждено сыграть главную роль, действуют на него сильней, может быть, чем любовь, чем счастье, чем все на свете. Кто знает. Ну, что долго рассказывать? В конце концов немцы ее схватили и потребовали, чтобы она выдала своих партизан. А она всех знала и в лицо и по именам, знала, где оружие и кто где руководит. Габриэлла держала себя настоящим солдатом. Смельчаки клялись ее именем. У кого в те дни рождались девочки, называли их Габриэллами.
А мы, подруги, молились на нее. Нам не раз устраивали очные ставки (я тоже была арестована, как и многие другие женщины).
Опухшие, разбитые губы, беззубый рот и окровавленное лицо Габриэллы делали всех нас сильнее в десятки раз. Я до этого была, скажу откровенно, большой трусихой, а тут — что только со мной сделалось! Хоть на огонь! Ничего не боюсь! Ни перед чем не останавливаюсь.
Габриэллу ужасно истязали, вырвали клещами груди на глазах у ее детей, заставили смотреть, как убивают ее товарищей по Сопротивлению, потом, ничего от нее не добившись, выкололи ей глаза и только после этого расстреляли.
О Габриэлле много у нас писали, еще больше рассказывали, и то, что не написано, а исходит от простых людей, ее знавших, мне больше нравится.
Я слышала даже, что какой-то писатель, или не знаю кто, назвал ее Жанной д’Арк из Модены. По-моему, не очень похоже. Та — полководец, солдатами командовала, ее потом святой сделали, а наша Габриэлла — какая она святая, ее не то что святой ни один священник не назвал бы, а по своей воле на кладбище не согласился бы похоронить.
Многие передавали мне ее последние слова:
«Вырвите нервы из моего тела, выпустите кровь капля за каплей — я все вытерплю, быть бы мне последней страдалицей на земле!»
Ведь мы тогда, синьор, как думали? Вот русские начали громить Гитлера, вот они выгонят его из своей земли, и тогда мы все тоже на помощь русским поднимемся, всех нацистов и чернорубашечников уничтожим, и начнется такая жизнь, синьор, когда войны совсем не будет! И Габриэлла тоже в это верила и думала, бедняжка: «Вот отстрадаю, отмучаюсь за всех матерей — и конец!» А видите, как теперь получилось?
В камере, где Габриэлла провела свои последние дни, нашли надпись на стене:
«Да будут прокляты матери, порождающие таких зверей, как вы, палачи!»
Я вполне согласна с этими словами. Вообще, синьор, вы думаете, что если мы южанки, так мы не твердые? Но я не даром назвала вам имя Габриэллы, а с умыслом. Знаете, — как туристы увозят с собой кусочек мрамора с Римского форума или листик дерева с могилы Джульетты в Вероне, — я хотела, чтобы вы увезли с собой имя Габриэллы, как кусочек Италии.
1951
Примечания
Повести и рассказы, включенные в настоящий том, охватывают более чем двадцатилетний период творчества П. А. Павленко. Из повестей вошли: «Пустыня» (1931), «Русская повесть» (1942), «Степное солнце» (1948–1949) и рассказы, написанные с 1928 по 1951 г.
Повести и рассказы расположены в хронологическом порядке по мере их появления в печати, а неопубликованные — по датам написания.
ПОВЕСТИ ПустыняПовесть «Пустыня» впервые напечатана в журнале «Красная новь» (№ 1–2, 1931), в том же году вышла отдельным изданием в Ленинграде, в «Издательстве писателей».
Эта повесть, как и очерки «Путешествие в Туркменистан», написана в результате поездки П. А. Павленко весной 1930 г. в Среднюю Азию в составе первой писательской бригады ОГИЗа и «Известий ЦИК СССР». Поездки писательских бригад и отдельных писателей по стране знаменовали собой серьезные сдвиги в жизни писательских организаций, свидетельствовали об активном вторжении советской литературы в жизнь страны. Для Павленко же эта поездка явилась началом нового этапа в его творчестве. Решительно порвав с «Перевалом», он впервые попытался создать реалистическое произведение на современную тему и в лице Семена Ключаренкова нарисовать образ коммуниста, организатора масс, у которого «всегда семьдесят семь дел и все на один прицел». В статье «Что дала мне поездка с бригадой в Туркмению» («Литературная газета», 26 июня 1930 г.), направленной против идейно-порочных принципов «Перевала», писатель рассказал о том, какое благотворное влияние оказало на него сближение с социалистической действительностью.
Повесть «Пустыня» сыграла большую роль в творческой биографии Павленко. «В ней, — писал он в одной из своих ранних автобиографий, — удалось нащупать то основное, что будет впоследствии присутствовать в моих книгах, что станет основной темой всех следующих книг — вооруженная борьба масс за новый порядок, за революцию, за советское строительство. В «Пустыне» это была борьба туркменского крестьянства против басмачей, в следующей книге «Баррикады» — борьба парижских рабочих в мае 1871 г. против реакции Тьера, в «На Востоке» — борьба всего советского народа за укрепление страны». (Из архива П. А. Павленко.)
Однако сам писатель не был вполне удовлетворен своей повестью. Об этом он высказывается неоднократно в статьях — «Вырасти в пролетарского художника» (ЛОКАФ, 1931, № 10), «Писатель должен быть бойцом» («Знамя», 1937, № 4) и в автобиографии.
Полемизируя в те годы с одним из критиков, утверждавшим, что «Пустыня» — «хорошая пролетарская вещь», П. А. Павленко говорил: «К моему сожалению, я не написал пролетарской вещи. Тому — много причин. И старые грехи эстетизма, и неправильное отношение к материалу, и неверное представление, что в каждую вещь надо впихнуть все, что знаешь…» Но, заверял Павленко, «…рано или поздно — я пролетарскую вещь напишу… Если у писателя… нет этого категорического к себе требования вырасти в пролетарского художника, то у него вообще нет никакого будущего, ему нет смысла писать, его творчеству нет пути» (ЛОКАФ, 1931, № 10).
В настоящем собрании сочинений «Пустыня» публикуется по последнему прижизненному изданию («Советский писатель», М. 1935), с некоторыми последующими исправлениями, сделанными писателем.
Русская повестьПосле поездки (сентябрь 1941) в Иран, а затем на Северо-Западный фронт (октябрь 1941) П. А. Павленко получил краткосрочный творческий отпуск и уехал в Горький. Там в декабре месяце он и написал «Русскую повесть».
Эта повесть впервые появилась на страницах газеты «Красная звезда» (январь — февраль 1942, №№ 13–43) и журнала «Знамя» (1942, № 1–2). Выпущена отдельной книгой издательством «Советский писатель», Военмориздатом, Дальгизом и другими издательствами.
«Русская повесть» переведена на многие иностранные языки. На китайском языке она выдержала четыре издания.
В собрании сочинений повесть публикуется по изданию Военмориздата (М. 1942).
Степное солнцеПовесть «Степное солнце» написана осенью 1948 г. в Ялте и впервые опубликована в журнале «Знамя» № 4 за 1949 г. В том же году она вышла отдельной книгой в Издательстве детской литературы. На Конкурсе лучшей книги для детей за 1949 г. ей присуждена первая премия.
«Степное солнце» написано после поездок писателя в степные колхозы Крыма (весна, лето и осень 1948 г.). В эту пору он писал Вс. Вишневскому: «…мои нагрузки веселые, окружены народом, свежим, интересным, это мой материал…»
Задумав «небольшую повесть листа на три о сельских пионерах и комсомольцах — ко дню ХХХ-летия ВЛКСМ» и закончив ее, П. А. Павленко, взыскательный и строгий художник, не сразу опубликовал ее. В сентябре 1948 г. он писал: «Сегодня впервые после написания прочел свое «Степное солнце», — написано неровно, кое-где грубо, надо доделывать. Сяду за доделку, печатать пока не будем, пусть выстоится». (Архив П. А. Павленко.)
«Степное солнце» выпущено в миллионах экземпляров многими издательствами Советского Союза и за рубежом. Большим успехом пользуется повесть в странах Народной демократии.
Повесть экранизирована (кинофильм «В степи»).
«Степное солнце» печатается по изданию Гослитиздата 1951 г., сверенному с рукописью и первым изданием («Знамя», № 4, 1949).
РАССКАЗЫВ 1924 г. писатель уехал в Турцию и провел там три года. Все эти годы он не оставлял литературной работы, сотрудничая в «Одесских известиях» и тбилисской газете «Заря Востока». По возвращении из Турции П. А. Павленко написал свои первые книги очерков и рассказов: «Азиатские рассказы» («Федерация», М. 1929), «Стамбул и Турция» («Федерация», М. 1930), «Анатолия» («Федерация», М. 1932).
Собранные здесь воедино рассказы позволяют проследить весь творческий путь П. А. Павленко-новеллиста. Преодолевая влияние эстетизма, следы которого сохранились в ранних произведениях, активно участвуя в жизни страны, овладевая методом социалистического реализма, писатель в своих военных и послевоенных рассказах выступает как выдающийся мастер этого жанра.
