Антон Макаренко - Том 1. Педагогические работы 1922-1936
2. От идеальной организации трудовой колонии мы еще далеки. Однако для улучшения постановки колонии требуется не так много. Самое главное, что необходимо сейчас, — отказ от ремесленно-соцвосовского характера хозяйства. Колонии должны быть развернуты в солидные хозяйства с таким расчетом, чтобы колония могла организовать по своей периферии сельскохозяйственные коммуны из выпускников или включать их в хозяйство в качестве рабочего или административного персонала.
3. При указанных условиях прежде всего будут достигаться именно воспитательные цели, а не цели хозяйственные. В частности, здесь идет речь о еще очень мало исследованной области влияния сложной и широкой коллективной организации на члена коллектива. Но что это влияние положительно, уже можно утверждать.
4. Режим трудовой колонии должен находить свои формы исключительно в логике хозяйствования. Все, что вытекает из этой логики (строгая дисциплина, гласный и точный отчет, фактическое, а не юридическое самоуправление, равенство прав и обязанностей, экономность и точность выражения, ясная, строго приспособленная к делу рабочая организация), обязательны для трудовой колонии. Все, что противоречит ей, должно быть отброшено, хотя бы оно и рекомендовалось в педагогической теории.
5. В направлении к созданию специальных условий детского коллектива необходимо обязательно привнести в этот коллектив начало игры (приблизительно по типу внешних форм скаутизма), интересные и яркие формы коллективных движений, жизнерадостный и бодрый общий тон, гордость своей колонией.
6. Учебные занятия должны быть организованы в следующих целях:
а) для полной ликвидации всех видов неграмотности уже запущенных подростков; б) для общего широкого развития тех, кто еще способен учиться и дальше; в) для специальной подготовки наиболее способных к поступлению в техникумы и рабфаки.
7. Все перечисленные условия принесут пользу исключительно в том случае, если главное внимание НКП будет обращено на организацию такта. В частности, нужно: а) полное и совершенное искреннее игнорирование прошлого воспитанников и их правонарушений; б) полный отрыв от всех судебных и карательных органов, в том числе и от комиссий по делам о несовершеннолетних; в) полный отказ от принудительного держания в колонии и формальной борьбы с побегами; г) обязательный прием в определенном размере детей, не совершивших правонарушение, по их просьбе и по постановлению общего собрания колонии; д) полный отказ от термина «правонарушители» или «несовершеннолетние» в официальных сношениях с НКП и его органами; е) в особенности важен тщательный подбор воспитателей, который должен производиться исключительно руководителем колонии.
Из работы «Кое-что о самоуправлении»
…У нас коли станут на путь коллективного воспитания, так решают обязательно следить, чтобы от всякой индивидуальности остались рожки да ножки. Удивляюсь, как это мы до сих пор не обсуждаем вопроса о запрещении разных там дискантов, теноров, басов. Подумайте, такое индивидуалистическое разнообразие! А носы, а цвет волос, а выражение глаз! Господи, настоящий буржуазный хаос.
В горьковской колонии были индивидуальные огороды. Никакой, конечно, особенной пользы от них в воспитательном отношении не было, но и вреда уж такого страшного не наблюдалось. Просто это была полоса, которую нужно было пережить. С одной стороны, они давали более сильные стимулы к труду, чем общие огороды, с другой — они показывали мне, как углубление коллектива вело к тому, что эти огороды постепенно отмерли и сейчас о них никто даже не вспоминает. Индивидуальные огороды было более здоровое явление, чем отвращение к труду, и поэтому по диалектической логике они должны были составить некоторую часть нашей истории. Для того, чтобы с ними бороться, не нужно было никаких особенных хитростей.
По мере того как укреплялся и развивался детский коллектив, развивались внутриколонийские хозяйственные, бытовые, производственные и иные скрепы, должны были отмирать и отмирали излишние индивидуалистические тенденции, отмирали как раз в такой степени, в какой реальные силы коллектива становились значительней. Я только так представляю себе процесс коллективного воспитания. В таком случае индивидуальные стремления, которые сами по себе не противоречат принципу коллектива, оставались и даже развивались, что необходимо именно в социалистическом воспитании. И, может быть, как раз в опыте с огородами, в котором, конечно, присутствовала не одна какая-нибудь личная выгода, а целый пучок отдельных индивидуальных устремлений, может быть, как раз в этом опыте заключались совершенно полезные, хотя и индивидуальные, тенденции. Кроме того, может быть в этом опыте заключались весьма важные элементы будущей коллективной логики. В этом вопросе без очень пристального и, пожалуй, очень скучного анализа разобраться невозможно, и поэтому я от такого анализа отказываюсь. Но только такой анализ может дать нам точное представление о содержании этого весьма сложного явления: индивидуальный огород в детском доме.
Вообще я считаю, что пора нам решительно отказаться от спекуляций с одним-другим термином, из которого мы привыкли так победоносно выводить и педагогическое средство и педагогическую критику. Хотя бы и в этом случае: так просто упереться в термин «индивидуальный», потому что он присутствует в контексте: индивидуальный огород (т. е. такой огород, который обрабатывается отдельным мальчиком на отдельном небольшом участке, в противоположность коллективному, который обрабатывается отрядом на участке). На самом деле, что такое индивидуальный огород в детском доме? Это ведь не уединенный участок земли, на котором хозяин своими собственными орудиями производит обработку для собственного потребления. Это часть общей коллективной собственности, на которой мальчик рядом с таким же другим мальчиком взятым из общей кладовой орудием труда, может быть даже невольно переживая определенный цикл коллективно-трудовых проблем, может быть становясь в самые разнообразные отношения и к коллективу, и к отдельным группам, и к отдельным лицам, производит некоторую работу, продукты которой в свою очередь таким или иным образом отражаются на коллективной экономике «узкой» коммуны.
Смотрите, какой сложный букет и сколько здесь элементов коллектива! А педагог как раз элементами, никакими элементами пренебрегать не может. Ибо может оказаться, что, исходя и начиная именно с таких элементарных случаев, наше воспитание сделает больше, чем нарочито и придирчиво организованное коллективное воспитание. Я, впрочем, говорю еще раз, что без специального и очень детального анализа, и при этом скажу: небывалой в педагогике скуки (в какой-то мере каждая точная наука скучна), — точное разрешение этого вопроса совершенно невозможно. Тем более необходимым до некоторого времени становится проверка надобности или, по крайней мере, правильности того или другого суждения при помощи доверия к общей спасительности самого процесса развития коллектива…
В Главсоцвос НКП УССР
8 августа 1925 г.
Заведующего Полтавской трудовой колонией им. М. Горького А. Макаренко
Докладная записка
В опыте колонии им. М.Горького выработаны более или менее серьезные методические данные для постановки более широкого и глубокого опыта по перевоспитанию правонарушителей, сохраняющиеся пока что в накопленной сумме живых сил педагогического коллектива, заканчивающего пятый год работы почти без изменения в своем составе и поддерживаемого достаточно дисциплинированным и воодушевленным основным составом колонистов.
Длительный и трудный процесс ремонта зданий колонии и хозяйственного «обрастания» всего на 40 десятинах, не поддержанный помощью почти ниоткуда, давал выход энергии колонистов. В настоящее время этот процесс почти закончен. Хозяйственные рамки становятся слишком тесными для 120 воспитанников, обладающих опытом и умением работать. Расширить их на месте нет никакой возможности.
В то же время мой личный опыт и выводы из многих размышлений над условиями и задачами советского воспитания подсказывают мне путь, который является проектом не только для колонии им. М. Горького. Мне представляется, что реализация этого проекта поможет разрешению кризиса, наблюдающегося в деле борьбы с беспризорным и его правонарушениями. Мне стороной известно, что для расширения этой борьбы в настоящее время имеются большие материальные возможности в Наркомпросе, ЦКПД и в местных бюджетах.
Перевоспитание правонарушителей разбито у нас по многочисленным учреждениям. Если прибавим к ним еще более многочисленные учреждения для беспризорных детей, то получается довольно цельная, но печальная картина. При нашей бедности на педагогические силы и при общей неприспособленности нашей интеллигенции к серьезной работе мы непременно должны были прийти к тому (и пришли), что средняя воспитательная работа колоний не имеет ни стиля, ни системы. Карликовые хозяйства колоний, украшенные тремя-четырьмя ремесленными мастерскими, представляют прямо ужасный фон определенно мелкобуржуазного оттенка, на котором даже талантливый коллектив никакого пролетарского рисунка не добьется. Финансирование этих многочисленных колоний государственными и местными бюджетами является делом страшно неэкономным. Например, для 10 колоний по 100 детей каждая нужно не меньше 100 лиц воспитательского персонала, между тем как для одной колонии в 1000 детей за глаза довольно 25–30 воспитателей. Экономия здесь будет не только в деньгах: гораздо легче достать 25 хороших воспитателей, чем 100. Такая же экономия должна получиться и в содержании административного и технического персонала, в содержании зданий, в отоплении, в оборудовании и т. д.
