Юсупов. Право на выживание - Новикова Анна
О грыже позвоночника Юсупов узнал прошлой осенью. Все восемь месяцев он уговаривает Изабеллу Давыдовну, предлагает клиники, варианты послеоперационного восстановления, но та держит оборону, как форты Кронштадта. По ее реакции понятно, боится она. У Юсупова есть способность видеть эмоции. В них-то порой появляется темное облачко, которое глава клана так усиленно прячет. Пробраться за периметр гранитной стойкости пока не удается. Но ничего, не в первой бодаться с этой женщиной.
— А что скажете о полях сражений? — спросил Юсупов. — В Багдаде все спокойно?
Изабелла Давыдовна прищурилась, стряхнула пепел в блюдо в виде кувшинки и не спешила с ответом.
— А чего переживать? Наше дело правое. Без работы не сидим, — сказала она.
— Слышал, вашего полку прибыло?
— Как прибыло, так и убыло, — ответила Изабелла Давыдовна. — Несколько наших разродились. У одного вон еще в ноябре тройня девчонок появилась. Ему дом строить, да семью содержать. Другой упыхтел за бугор — атомную станцию строить. Ну а мне нельзя рядами редеть. За вами же глаз да глаз. Под сраку лет, а все как дети шкодничаете.
Юсупов хмыкнул, выпустил дым через нос и решил зайти с главного:
— У меня к вам три вопроса. Только прошу, будь милосердны. Пощадите мою шею.
Изабелла Давыдовна выдала кривую ухмылку и кивнула.
— Что вам известно о препарате, замедляющем метаболизм и ускоряющем старение? — спросил Юсупов.
— Ты — первая сорока, что принесла эту весть.
— Безжалостны вы, Изабелла Давыдовна, — промурлыкал Юсупов, — мое сердце старо для такого кокетства.
— В феврале был шепоток, но заглох быстрее, чем наши очухались. С тех пор никто боле и не шептался.
Юсупов выдержал паузу. Не врет владычица, эмоции чечетку не выдают. Что ж, поверим.
— Кого на замену себе взрастили?
— Не дождесся, — ответила Изабелла Давыдовна и раздавила окурок в пепельнице-кувшинке.
— Вы — сердцеедка. Ни кусочка в моей груди не оставите.
— Как сопелку отрастит, так первым за тобой и придет.
Долгое мгновение Юсупов изучал лицо Изабеллы Давыдовны. Затем перегнулся через стол, потушил сигарету. Бережным движением стер пыльное пятно с щеки Изабеллы Давыдовны и смачно чмокнул.
— Душа моя, я ваш навеки, — прошептал он.
Глаза Изабеллы Давыдовны заискрились. Она легонько щелкнула Юсупова по носу и сказала:
— Пшел к черту, лягушонок.
Князь одарил главу клана охотников влюбленным взглядом. Поднялся с места и уже у порога сказал:
— Ах да, у меня ж еще третий вопрос. Владислав Демидов, двадцати семи лет от роду, прибыл, кажется, из Пермских земель. Знакомы?
Взгляд Изабеллы Давыдовны вмиг стал цепким. На переносице пролегла глубокая морщинка.
— Славик что ли? Младшенький Демидихи? Ну помню такого. А на кой он тебе?
Юсупов подпер дверь и растекся в улыбке.
— И что бы я без вас делал?
Глава 3
Работа и забота
Влад встретил на Сенной. Открыл дверцу старенькой тойоты, спросил, как дела, потом уселся за руль и начал толкотню в вечернем потоке. Рассказал, куда отвозил заказы, как ему дважды чуть не въехали в зад — в смысле, в зад машины. Что успел заскочить на самомойку и по пути за Софьей купить тефтелей.
— Хочешь тефтели? — спросил он. — Я умею готовить соус по маминому рецепту.
Софья пожала плечами и ответила:
— Давай.
Так-то ей вообще до фонаря, чем ужинать. Тефтели там или вареники. Да хоть жопа кенгуру на вертеле. Чертова мигрень сводит с ума. После прогулки по Севкабельпорту немного отпустило. Но дальше — съемки, встречи, обсуждения, мозговые штурмы. Голова кипит аж до рези в глазах.
Их-то Софья и прикрыла, откинувшись на пассажирском сидении. И под мерное зудение Влада прокрутила разговор с Дмитрием еще раз.
Не верится, ну вот хоть убей, не верится в грядущий мировой переворот. Когда живешь в эпоху нестабильности, как-то уже толстеешь кожей к подобным заявлениям. Но Дмитрий не врет. Вот он полтора года назад — красивый, ухоженный, импозантный. И сейчас — глубокий старик одной ногой в могиле…
Юсупов ощетинился от одной только мысли о препарате старения. Засуетился поди, что пятки горят. До его просьбы Софья еще не добралась — по уши в работе. Но быстро искать информацию она хорошо умеет, так что этим можно заняться на свежую голову. Правда свежей она не бывает уже много дней. Разгрузиться бы…
— Сонь? Сонь, ты еще здесь?
— А?
— Ты устала, наверное? — не унимался Влад. — Я говорю, может нам на выходных съездить куда-нибудь?
— Куда ты хочешь? — спросила Софья скорее для того, чтобы хоть как-то отреагировать.
— Ну не знаю. Может в Шлиссельбург? Там же эта, ну крепость Орешек.
— Угу.
— Ты была там?
— Угу.
— Давно?
— Лет семь назад, — навскидку ответила Софья.
— О, ну тогда точно можно ехать. За семь лет там же, наверное, многое изменилось.
Софья с большим трудом проглотила приступ зевоты. Ни в какой Шлиссельбург ей, конечно, не хочется. Крепость она уже видела. Вряд ли там что-то новое раскопали или построили — она ж на острове в Ладоге. Да и вообще ранее служила тюрьмой, так что энергетика там, сами понимаете. Впечатления после прошлого посещения отдают щемящим чувством в груди и легким удушьем.
Ну а сам Шлиссельбург, без обид, вообще не город мечты. Инфраструктура внутреннего туризма там скудная. Смотреть особо не на что. За последние пару лет Софья поднаторела в теме альтернативной истории. Впрочем, можно съездить и заценить все свежим взглядом.
— А на развод мостов посмотрим? — талдычил Влад. — Белые ночи вот-вот начнутся. Скатаемся?
— Скатаемся, — со вздохом ответила Софья.
— Осторожно, ступенька, — предупредил Юсупов.
— Куда — вверх или вниз? — спросила Софья.
— Вниз.
Софья неуклюже спустилась, не выпуская руки князя. Тот заинтриговал сюрпризом. Еще в машине завязал ей глаза под честное слово, что та не будет подглядывать, пока едут. Софья захохотала и согласилась.
— А в этом что-то есть, — промурлыкала она.
— Хочешь, сегодня так и попробуем? — спросил Юсупов, поправляя повязку.
Затем поцеловал в губы, что вызвало волну желания в груди Софьи.
— Можем еще и с наручниками… — добавил князь.
— А у тебя есть?
— Конечно, есть, дорогая.
— А чего ж ты молчал столько времени? — с наигранным укором спросила Софья.
— Сюрпри-и-и-из!
Каблуки гулким стуком раздались по деревянным настилам. Вокруг что-то хлюпает. Нетрудно догадаться, что приехали на причал. И все же руки немного похолодели.
— Твое волнение греет мне душу, — сказал над ухом Юсупов. — Готова?
Он стянул повязку с глаз и отступил на шаг. Когда Софья проморгалась, у нее перехватило дыхание.
— Вау!.. красота-то какая… — еле выдавила она. — «Конкистадор»? А чего не «Юсупов»?
— Я достаточно часто вижу и слышу свою фамилию. Здесь она ни к чему, — ответил князь.
На причале высится черная махина — суперсовременная яхта. Вся такая обтекаемая, важная и эффектная, как мерседес. Надпись на борту бликует на солнце.
— На таких плавать мне еще не доводилось, — сказала Софья, неотрывно пялясь на судно.
— Так я у тебя первый? — спросил князь.
На корме уже накрыт стол. Всякие там канапе, закуски, фрукты, конфеты. Бутылка игристого в ведре со льдом и пара бокалов на тонкой ножке. Яхта с тихим гулом отчалила, оставляя за собой пенистые дорожки на воде.
Из динамиков доносится джаз. Софья закинула дольку мандарина в рот, второй подразнила князя. Вертела перед носом, не давая укусить. Тот подыгрывал снова и снова. Юсупов приобнял Софью за плечи и прижал к себе. Вдохнул аромат волос и сказал:
— Как же это красиво…
— На что это похоже?
— На переливы от лимонно-желтого до ягодно-розового.
Софья частенько затравливала Юсупова вопросами о том, как он видит эмоции. А может это не просто эмоции, а вообще — аура? А что если он и чакры ее видит? Сущности в виде гномиков… С этим она заливалась смехом и продолжала бомбардировку новыми вопросами.
Сами подумайте, рядом с вами вампир, который не просто кровушку из бокала хлебает как просекко, а еще безошибочно определяет группу крови по запаху и считывает эмоциональный фон собеседника.
— Ты молодец, что не гасишь их, — сказал Юсупов. — Порой, конечно, зашкаливаешь, но зато сохранила их яркость.
— А какие они обычно?
— Серые, — ответил Юсупов. — В большинстве эмоции людей серые, тусклые, изредка с красными вспышками от гнева, темно-бурыми — от зависти и солнечно-золотистыми — от счастья. Но счастливых мало… Самые яркие эмоции у детей и влюбленных.
Софья зашуршала фольгой конфеты. Откусила и сморщилась — ну кто сейчас производит конфеты с мерзким пралине? Это ж вам не «Ласточка», «Ромашка» или «Буревестник». Столько начинок уже изобрели. Нет же, пхают эту сладючесть…
— Ммм, змея недовольства поползла вдоль позвоночника, — прокомментировал князь.
— Что — ты и это видишь?
Юсупов кивнул. Софья с большим трудом проглотила эту гадость и запила игристым. Во рту коктейль из чего-то кисло-сладко-непонятного. Еще и пузырьки защекотали горло. Софья подавила желание прокашляться.
— Будто коробочка с петардами взорвалась, — снова подал голос князь. — Давай еще для чистоты эксперимента…
Двумя пальцами он коснулся подбородка Софьи и привлек к себе. Поцеловал в губы, потом еще и еще раз. Затем отстранился и заурчал:
— Сияние тысячи солнц. Ты ослепительна, детка.
— О-о-о, как поэтично, — закокетничала Софья.
Она прижалась к Юсупову, наслаждаясь приятным возбуждением, что гуляет по телу уже весь вечер. Пахнет цитрусами, тонким парфюмом и рекой. Кайф-то какой!
— Я знаю, что ты хочешь спросить, — проговорил над ухом Юсупов.
— М?
— От твоего оргазма вылетели бы все стекла.
Софья облизнулась и совсем разыгралась.
— А насколько надежные стекла в окошках каюты? — спросила она.
— Иллюминаторы, Софи, это называется иллюминаторы, — поправил князь.
— Так насколько?
— Давай проверим.
— Мы же пропустим развод мостов.
— Без нас не начнут. Я договорился…
