Одна маленькая ошибка - Смит Дэнди

Конечно, миссис Ним не собиралась задевать меня, но ее вопрос, заданный без всякого злого умысла, режет меня как остро заточенный нож. Из крохотного семечка почти невинной лжи выросла целая терновая чаща.

Паника хватает меня за горло тонкими пальцами и давит так, что невозможно вздохнуть. Я судорожно опираюсь на стену и тут же вздрагиваю: чья‐то рука ложится мне на плечо.

Это Джек.

– Дыши, – велит он. – Дыши.

Но я не могу. Не могу. Я…

– Ты мне доверяешь? – спрашивает Джек, заглядывая прямо в глаза.

Я киваю.

– Элоди, я все исправлю. Все будет хорошо. Обещаю.

Глава двенадцатая

Тот день

Элоди Фрей

Увидев, как меня потрясло письмо от Флоренс, Джек, позабыв о нашей недавней размолвке, настоял, чтобы я переехала к нему на несколько дней.

Впрочем, сегодня он вместе с родными собрался в Лондон смотреть спектакль с участием Тобина, друга его брата Чарли. Так что пришлось мне отправляться домой, где обнаружилось, что у меня не только лампочка над крыльцом не работает, а еще и замок толком не закрывается. Опасаясь, что сталкер попробует вломиться, я подперла дверь кухонным стулом. Так себе попытка обезопаситься, но домовладелец до сих пор не ответил на мои взволнованные письма. Если не дождусь ответа до завтрашнего утра, придется вызывать мастера самой. Джеку я про дверь ничего не говорю, чтобы не волновать лишний раз. Но я уже соскучилась и по нему, и по его дому – совершенно восхитительному, мне на такой в жизни не заработать. Предложение переехать к нему насовсем очень заманчивое. И если я не смогу найти другую работу, а родители все‐таки узнают, что никакого контракта на книгу нет и не было, то у меня и других вариантов‐то не останется.

Я только успеваю забраться в кровать, как Джек присылает мне фото – они с братом сидят в зрительном зале, дожидаясь начала представления.

Я отправляю ему в ответ фото ноутбука и чашки с чаем, пристроенных на кровать.

Меня будит скрип. В комнате темно, сквозь щель между шторами заглядывает луна, хотя я точно помню, что уснула, забыв выключить лампу. Я неподвижно лежу, прислушиваясь, но в доме тихо. Как будто даже ветер притаился, боясь лишний раз шевельнуть случайный листочек. Но я чую, что в комнате кто‐то есть. И он совсем рядом. Я медленно поворачиваю голову – и успеваю заметить чужака за секунду до того, как мокрая тряпка закрывает мне нос и рот. Тело реагирует быстрее, чем мозг успевает осознать, что происходит: сердце бешено колотится, мускулы напрягаются, дыхание становится резче. Растерянность уступает место страху, из горла рвется крик, пытаясь пробиться сквозь тряпку.

Я дергаюсь, вырываюсь, пинаюсь, а затем бросаюсь в сторону, скатываюсь с кровати, тяжело падая на пол. Охнув, переворачиваюсь на спину, пытаясь вдохнуть, но сделать что‐нибудь еще уже не получается – нападающий наваливается на меня всем весом. Он крепкий и крупный, а лицо чем‐то замотано. Я замахиваюсь обеими руками, чтобы ударить, но незнакомец легко отбивает их, как хищник лапой, и так прижимает меня к полу, что, кажется, вот-вот треснут ребра. Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что делать, но в голове крутится только одна мысль: «бей или беги». Я пытаюсь позвать на помощь, но во рту снова оказывается мокрая липкая тряпка, и на языке появляется привкус крови.

В отчаянии я начинаю царапать лицо незнакомца – маска соскальзывает, и он отшатывается. Я силюсь подняться на ноги, но тело ватное и не слушается, а в горле до сих пор ощущается привкус вещества, пропитавшего тряпку.

Надо выбраться отсюда.

Надо позвать на помощь.

Я рвусь вперед. Перед глазами все плавает, сливаясь в одно мутное пятно. Из горла снова рвется крик. Чужак бросается на меня, и я ударяюсь о настенное зеркало возле двери. Стекло покрывается паутиной трещин. Плечо пронзает резкой болью – осколок длиной в добрых пять сантиметров втыкается мне прямо в бицепс и как будто жжется. Сжав зубы и превозмогая боль, я ковыляю к двери. Пальцы нащупывают ледяную металлическую ручку ровно в тот момент, когда чужие руки обхватывают сзади меня саму.

Я еще дергаюсь, но голова кружится слишком сильно. Я беспомощна, как новорожденный ягненок.

– Пожалуйста, – умоляю я, – хватит…

Тряпка снова накрывает мне рот – и уже никуда не исчезает.

И я медленно и неохотно проваливаюсь в темноту.

Глава тринадцатая

Первый день после исчезновения

Элоди Фрей

Я заперта в машине. Несколько часов назад я проснулась на заднем сиденье, укрытая простыней. Я совершенно одна – похититель до сих пор так и не появлялся, и мне страшно от мысли, что он может вернуться в любой момент. Хорошо хоть, руки и ноги не связаны: если он снова полезет ко мне, я сумею дать отпор. Может быть, на этот раз даже удастся отбиться.

На руке – огромный порез, оставшийся после встречи с зеркалом, на коже и пижаме – корка засохшей крови. Рана кое‐как перевязана – значит, он прикасался ко мне, пока я была без сознания. Стоит об этом подумать, как внутри все сжимается. Понятия не имею, что этому человеку от меня нужно, но если он собирается меня убить, зачем тогда сначала заштопывать?

Я не оставляла попыток выбраться с тех пор, как открыла глаза, несмотря на слабость и дурноту. Тщетно – только локти и пятки расшибла, пытаясь выбить окно. Помнится, однажды мне попадалась статья, где предлагалось использовать для этого стальные стержни из подголовников, если под рукой больше ничего нет, но мой похититель, видимо, тоже ее читал, потому что все стержни предусмотрительно вытащены. И клаксон тоже отключен – я несколько раз била по нему кулаком, но удалось извлечь только жалобный скрип. Впрочем, даже если бы клаксон и работал, вряд ли тут найдется хоть одна живая душа, способная его услышать.

Потому что вокруг лес. Куда ни посмотри – сплошные деревья. Деревья, и никаких следов цивилизации.

На переднем сиденье обнаружилась сумка с припасами – бутылки с водой, энергетические батончики и гигиенический пакетик. Меня два раза тошнило – то ли от страха, то ли из-за тех препаратов, которые попали в мой организм, – и хотя пакетик запечатан, нос режет густой, кислый запах рвоты, потому что окна заблокированы и открыть их не получается.

Лица похитителя я разглядеть не успела, но совершенно уверена, что это тот самый мужик, ходивший за мной повсюду; тот был точно таким же здоровенным и крепким. Он знал, где я живу, а тут увидел сломанный замок, и… Но зачем он меня похитил, если потом просто бросил в машине?

Желудок снова сводит – а вдруг сталкер тут, за деревьями, наблюдает за мной? Я пытаюсь позвать на помощь, хоть и понимаю, что толку не выйдет. Я кричу и кричу, пока хватает сил, и в конце концов хрипну.

– Да чтоб тебя! – ору я, пиная дверь, и голень откликается болью. – Твою ж мать!

Хотя на дворе разгар лета и я заперта в душной машине, меня трясет так, что зуб на зуб не попадает. Утомившись, я прислоняюсь лбом к стеклу, стараясь не опускать тяжелеющие веки. Но в конце концов проигрываю и эту битву.

В окно кто‐то громко стучит, я вздрагиваю и судорожно оглядываюсь. И недоуменно моргаю, не в силах поверить собственным глазам.