Светлана Алексиевич - Время секонд хэнд
Все это хотелось снять… Я сама себя останавливала, боялась, что куда-нибудь утянет так, что не выберешься… Каждая судьба – голливудская история! Готовый сюжет для фильма. Например, о ее подруге Ире… Бывшая учительница математики, она ушла из школы из-за нищенской зарплаты. У нее трое детей, они просили: «Мамочка, пойдем к хлебозаводу. Понюхаем хлебушка». Ходили вечером, чтобы люди не видели. Теперь Ира работает на хлебозаводе, как и Лена, и она рада, что ее дети хотя бы хлеба вдоволь поедят. Воруют… Все там воруют, только благодаря этому выживают. Жизнь чудовищная, нечеловеческая, а душа живет. Послушали бы вы, о чем эти женщины говорят… Не поверили бы! Они говорят о любви. Без хлеба можно прожить, а без любви – никак… конец… Ира читала письма, которые приходили Лене от ее зэка, и сама загорелась. Нашла в ближайшей тюрьме какого-то карманника. Тот быстренько освободился… Дальше история развивалась по законам трагедийного жанра… Клятвы в любви до гроба. Свадьба. Скоро этот Толя… Толян… запил. У Иры уже было трое детей, она еще двоих от него родила. Он буянит, гоняет ее по деревне, а утром протрезвеет и бьет себя пяткой в грудь. Кается. Ира… она тоже красавица! Умница! Но все равно мужик наш так устроен, что он – царь зверей…
А теперь надо рассказать вам о Юре… Это муж Лены… В деревне его зовут «читающий пастух», он пасет коров и читает. Я видела у него много книг русских философов. С ним можно поговорить о Горбачеве и о Николае Федорове, о перестройке и о человеческом бессмертии… Другие мужчины пьют, а он читает. Юра – мечтатель… созерцатель по натуре… Лена гордится, что он кроссворды молниеносно разгадывает. Но Юра маленького роста… В детстве он очень сильно рос… Когда он был в шестом классе, мама повезла его в Москву. Там ему сделали какой-то неудачный укол в позвоночник. И он расти совсем перестал – один метр пятьдесят сантиметров. Правда, красивый мужчина. Но рядом с женой он – карлик. В фильме мы старались, чтобы зрители этого не заметили, я просила, умоляла оператора: «Ради бога, придумай что-нибудь!». Нельзя было дать обывателю простой разгадки – от карлика она ушла к красавцу-супермену. Обыкновенная баба! А Юра… он мудрый, он знает, что у счастья много красок. Он согласен, чтобы Лена была рядом с ним на любых условиях, пусть она уже не жена, но друг. С письмами из казенного дома к кому она бежит? К нему… Вместе эти письма читают… У Юры сердце кровью обливается, но он слушает… Любовь долго терпит… любовь не завидует… не ропщет и не мыслит зла… Все, конечно, не так красиво, как я сейчас рассказываю… Их жизнь – не розовый пузырь… Юра хотел застрелиться… уйти куда глаза глядят… Там были реальные сцены с кровью и плотью. Но Юра ее любит…
О созерцании
– Я ее всегда любил… Со школы. Она вышла замуж и уехала в город. А я ее любил.
Это было утром… Мы с мамой сидели за столом, пили чай. Вижу в окне: Лена идет с младенцем на руках. И я маме говорю: «Мама, вот моя Лена пришла. Мне кажется, что она пришла ко мне навсегда». С того дня я стал веселый и счастливый, и даже… красивый… Когда поженились, я был на седьмом небе от счастья. Целовал свое обручальное кольцо, которое на следующий же день и потерял. Удивительно, оно так хорошо сидело на пальце, но, работая, я отряхнул рукавицу, а когда стал надевать ее, то увидел, что кольца нет – искал и не нашел. А Лена свое обручальное кольцо носила, оно так легко сидело, но она ни разу его не обронила, пока не сняла…
Всюду вдвоем… Вот как мы жили! Любили к роднику ходить вместе, я несу ведра, а она рядом: «Давай я тебе пожужжу». Что-то рассказывает… С деньгами было не шибко, но деньги – это деньги, а счастье – это счастье. Как только начиналась весна, у нас в доме все время стояли цветы, сначала я один носил, потом дети подросли, мы вместе носили. Все любили маму. Мама у нас была веселая. Играла на пианино (в музыкальной школе училась). Пела. Сказки сочиняла. У нас одно время был телевизор, нам подарили. Ребята прилипли к экрану, оторвать невозможно, и какие-то они стали агрессивные, чужие. Так она взяла и залила его водой, как аквариум. Телевизор сгорел. «Дети, смотрите лучше на цветы, на деревья. С папой и мамой разговаривайте». Наши дети не обиделись, потому что мама сказала…
Развод… Судья спрашивает: «Почему разводитесь?» – «Разные взгляды на жизнь». – «Муж пьет? Бьет?» – «Не пьет и не бьет. И вообще, мой муж – замечательный человек». – «А почему разводитесь?» – «Любви нет». – «Неуважительная причина». Дали нам год на размышление, чтобы мы подумали…
Мужики надо мной смеялись. Советовали выгнать из дома, сдать в психиатрическую больницу… И чего ей не хватает? С любым человеком такое бывает. Тоска, как чума, нападает на всех. Едешь в поезде, смотришь в окно – и тоска. Красота вокруг, глаз не отвести, а слезы катятся, и не знаешь, что с собой делать. Да, русская тоска… Даже если у человека вроде как все есть, все равно чего-то не хватает. И живут. Как-то терпят все. А она: «Юра, ты очень хороший, ты мне самый лучший друг. А он половину жизни провел в тюрьме, но он мне нужен. Я его люблю. Не отпустишь – умру. Я буду делать все как положено, но буду мертвая». Судьба, она такая штука…
Бросила нас и уехала. Дети скучали, долго плакали, особенно маленький. Наш Матвейка… Ждали все маму и сейчас ждут. И я жду. Написала нам: «Не продавайте только пианино». Единственная дорогая вещь в нашем доме, от родителей ей досталось. Любимое пианино… Всей семьей сядем вечером, а она нам играет… Разве я могу ради денег его продать? И она не сможет выкинуть меня из своей судьбы, оставив там пустое место, это же невозможно. Пятнадцать лет прожили вместе, у нас дети. Она хорошая, но она другая. Какая-то неземная… Легкая она… легкая… А я человек земной. Я из этих… кто на земле…
Написали о нас в местной газете. Потом позвали в Москву на телевидение. Там так: ты сидишь, как будто на сцене, и рассказываешь о себе, а в зале зрители. Потом обсуждение. Как все Лену ругали, особенно женщины: «Маньячка! Сексоманка!». Готовы были камнями ее закидать. «Это патология, это неправильно». Ко мне вопросы… Нокаут за нокаутом… «Эта похотливая сука, которая бросила вас и детей, она не стоит вашего мизинца. Вы – святой. Кланяюсь вам в самые ножки от всех русских женщин…» Я хочу ответить… начинаю… А мне: «Ваше время истекло». Я заплакал. Все решили, что мои слезы от обиды, от злости. А я плакал от того, что они такие умные, образованные, живут в столице и ничего не понимают.
Я буду ждать ее сколько надо. Сколько она захочет… Не могу представить рядом другую женщину. А иногда… вдруг подступит желание…
Из деревенских разговоров
– Лена – ангел…
– Раньше таких жен сажали в чулан или вожжами…
– Если бы она ушла к богатому, все было бы понятно. У богатых жизнь интереснее. А какие могут быть отношения с бандитом? Да еще с «вечником». Два свидания в год – и все. Вся любовь.
– Романтическая натура. Пусть покатается.
– Это у нас в крови – жалеть несчастненьких. Убийц и забулдыг. Человека убьет, а глаза как у младенца. И его жалко.
– Я вообще не верю мужчинам, а зэкам тем более. Им в тюрьме скучно. Развлекаются. Катают под копирку: лебедь моя белокрылая, мечтаю о тебе, свет в окошке… Какая-нибудь дура поверит и бросается его спасать: таскает передачи в неподъемных баулах, посылает деньги. Ждет. Он освобождается, приезжает к ней – поел, попил, денежки выманил – и в один прекрасный день куда-то испарился. И – чао! Чао!
– Девочки, это такая любовь! Как в кино!
– Пошла замуж за убийцу, а доброго мужа оставила. Потом же дети у нее… трое пацанов… Просто вот билет взять, ей же на конец света к нему надо ехать – где она эти деньги берет? Она все время у детей кусок отнимает. Зайдет в магазин, и у нее проблема: купить им булочку или не купить?
– Жена да убоится мужа своего… Они вдвоем идут ко Христу. А просто так… так просто – зачем? Если без этой цели, то зачем?
– Без Меня, говорит Господь, вы не можете творить. А она пытается творить от своего ума. Гордыня это. Там, где нет смирения, всегда есть какая-то другая сила. Бес способствует.
– Ей надо в монастырь, искать путь к спасению. Человек спасается в скорби. Скорбь надо даже искать…
Продолжаем наш разговор с Ирой Васильевой:
– Я у нее тоже спрашивала: «Лена, ты понимаешь, что у тебя будут только два свидания в год?» – «Ну и что? Мне хватит. Я буду с ним в мыслях. В чувствах».
Ехать к нему надо далеко на Север. На Огненный остров. В четырнадцатом веке ученики Сергия Радонежского шли и осваивали северные леса. Продираясь сквозь чащу, они увидели озеро, а посредине озера – огненные языки. Это дух им так явился. Возили землю на лодках… Насыпали на этом месте остров и построили на нем монастырь. Толщина стен полтора метра. В этом древнем монастыре сейчас тюрьма для самых страшных убийц. Для «смертников». На двери каждой камеры висит табличка со злодеяниями преступника: зарезал ножом Аню, шесть лет… Настю, двенадцать лет… Прочитаешь – жуть берет, а зайдешь внутрь – вроде обыкновенный человек с тобой здоровается. Сигарету просит, и ты даешь. «Что там на воле? Тут мы не знаем даже, какая там погода». Живут в камне. Вокруг леса и болота. Никто ни разу не сбежал…
