Сергей Горбачев - Андроид 2.0
Вечером в день прибытия майор Яшкин, командир армавирского спецназа, получил приказ скрытно занять господствующую над селом высоту с телевышкой и продержаться до прихода подкрепления. И к часу ночи 94 спецназовца, пройдя буквально под носом боевиков, бесшумно заняли высоту и стали готовить оборону.
Вместе со всеми вгрызался в каменистую дагестанскую землю, готовясь к бою, и рядовой Алексей Барышев. А его полный тёзка журналист Алексей Барышев, который с подполковником Куликом добирался в Ботлих, ещё не знал о его существовании. Они слишком долго добирались. И у солдата с журналистом почти не было шанса встретиться на той войне…
Глава пятая
– Кому сказать, как мы на войну едем, так и не поверит никто.
Искупавшись, они лежали с Куликом на песчаном берегу Каспийского моря. Было жарко и тихо.
– А ты не суетись, журналист. Цени момент. Этот рай бойцы ещё долго вспоминать будут…
Как-то совсем неожиданно, на пути в Ботлих, они застряли на военном аэродроме в Каспийске. После того как над Ботлихом чеченцы сбили вертолёт с несколькими генералами, все полёты в горы резко ограничили. Вот они и загорали, почти как на курорте, уже третий день, ожидая попутную вертушку. Расквартировали их на десантных кораблях, которые благодаря ходу на воздушной подушке стояли прямо на берегу Каспийского моря. В Дагестан спешно перебрасывали войска, и потому все казармы на аэродроме были забиты.
– Слушай, какой уникальный этот аэродром в Каспийске, – не унимался Алексей, – взлётная полоса прямо на берегу моря.
– А у нас, у военных, всё уникальное, – весело заржал Кулик.
– Нет, я серьёзно. Ну вот оглянись кругом, это же полный сюр!
– Это для таких гражданских, как ты, – сюр. А для нас – самый что ни на есть реализьм, – усмехнулся Кулик и перевернулся на живот.
Приподнявшись на локтях, они смотрели на эту, словно плывущую в мареве горячего песка, картинку.
Море, солнце, песок… И тут же, на пляже, три десантных корабля стоят себе рядком. Поодаль, над взлётной полосой, завис вертолёт. А между морем и взлёткой застыли какие-то не виданные Алексеем прежде летательные аппараты.
– Вот уж что тут уникально, так это экранопланы, – перехватив его взгляд, на правах бывалого заметил Кулик. – Настоящий летучий корабль. Надо будет вечерком поприставать к майору Майорову, чтобы рассказал за чеченским покером про это чудо-юдо.
– Майоров это кто?
– Да связист наш главный, долговязый такой. Умный шибко. Послушаешь его – так прямо всё знает, только успевай лапшу с ушей снимать, – засмеялся Кулик.
Чеченский покер достоин отдельного упоминания. Трое суток ожидания и безделья нужно было чем-то занять, поэтому по вечерам офицеры регулярно собирались расписывать партию. Тут Алексея и приобщили к чеченскому покеру отряда «Скиф». Собственно-то покер был обычным. Но умник майор Майоров завернул тираду, что, мол, существует несколько видов покера, самый распространенный – техасский, и что именно в него играют в казино. Поэтому и у нашего расписного покера должно быть своё название – чеченский. Под общий хохот спецназовцев: «Майоров, признайся, ты когда последний раз в казино не был?» Алексея и учили играть. И то ли учителя хорошие были, то ли, и это скорее всего, новичкам везёт (как заявил майор Майоров, а связисты – они всё знают), но у него неплохо получалось.
Играли, как водится, на деньги. Проигравший бежал в магазин, покупал кофе, чай, шоколад, но не на сумму проигрыша, а так, чисто символически – важен был сам факт. И вот к концу этого каспийского сидения проигрался и Алексей. Веселились все, ведь целых три дня он, новичок в чеченском покере, не только не проигрывал, но и снимал солидный (виртуальный, конечно) банк, чем породил всеобщий азарт обыграть журналиста и посадить в лужу.
Обыграли-таки и посадили. Это был его первый проигрыш, потому и сумму Алексей запомнил – чуть больше трёх тысяч рублей. Но мчаться в магазин ему не пришлось. Появился посыльный от коменданта и передал Кулику, чтобы срочно готовились к вылету, скоро будет вертушка на Ботлих. Под дружеские приколы – ну и везёт же журналисту, сначала всех в карты обувал, а теперь ещё и магазин обломился – они быстро собрались, погрузились в вертолёт и через полтора часа кружения над горами приземлились на границе с Чечнёй, в печально знаменитом селении Ботлих.
Алексей уже был в доску свой. Приехавшие рассказывали всем подробности его карточного сначала везения, а затем падения. Особенно старался, под взрывы хохота, майор Майоров. Ну а когда в расположении отряда Лёха попытался отдать свой проигрыш, то это вызвало лишь ещё большее веселье:
– Нет, вы посмотрите на него, деньги суёт, не-е-ет, журналист, ты теперь пожизненный магарыч из Каспийска должен!
Так и остался должен до сих пор…
* * *– Как говаривал мой первый старшина, солдат всегда готов есть, спать и фотографироваться! – улыбаясь, Кулик повернулся в сторону Алексея, которого попросили зайти к командиру.
Рядом с Куликом сидел с недовольным видом начальник особого отдела, который зашёл в штабную комнату незадолго до Барышева.
– Что, Лёха, сколько уже плёнки на детальное фотографирование укреплённых позиций отряда перевёл? Метров десять будет? Да ладно, ладно, мне уже доложили, – подмигнул Кулик, перебивая журналиста на полуслове.– А теперь серьёзно. Пока весь отряд в сборе. Неизвестно ведь, как завтра обернётся. А у нас групповой фотографии нет. Так, чтобы на хорошую камеру, да ещё и все вместе…
Эта фотография долго потом висела у Алексея над столом. Удачный вышел снимок. Вот как все веселились, дурачились, сбиваясь в плотную кучу, чтобы поместиться в кадр, как строили друг другу рожки, что среди солдат, что среди офицеров, так и вышли на снимке – весёлая, смеющаяся, обнимающаяся ватага молодых людей. Один только майор Майоров с умным лицом вышел, ну да у него всегда такое лицо, он уже и не обижается.
Был, конечно, и «правильный» снимок, где все с нарочито серьёзными физиономиями, но ту фотку отдали начальнику особого отдела, с юмором-то у товарища явный недобор. А эта долго висела у Алексея.
Барышев пробыл со «Скифом» в Ботлихе пять дней. Было затишье, и потому Кулик легко соглашался брать его в свои рейды с начальником разведки по окружающим селение высотам. Они прошли тропой, которой из Чечни явились боевики, взобрались на Ослиное Ухо, так в переводе на русский называлась гора, где были самые ожесточённые бои. Долго и безуспешно пытались зачистить её армейские части, пока вызванный на подмогу спецназ ГРУ ночью не вырезал всех боевиков. Кстати, на фотографиях верхушка той горы действительно похожа на свесившееся набок ослиное ухо.
А ещё были бесконечные встречи-интервью-впечатления: разведчики и сапёры, милиционеры и вертолётчики мало чем отличались друг от друга – сначала настороженно не хотели ничего говорить, затем радушно не хотели отпускать; и ещё местные жители-ополченцы: эти и хотели говорить, и говорили, но также гостеприимно не отпускали.
На шестой день, рано утром, вместе со сменёнными офицерами и одним заболевшим бойцом Алексея отправили обратно. И всю дорогу до Махачкалы он жалел, что так быстро прошла командировка, что не пришлось на неё никакой серьёзной заварушки, в общем, рефлексировал, как всякий журналист, которому только предстояло переварить собранную информацию.
В Махачкале он застрял на два дня. И лишь много позже понял, что его поездка на войну должна была состояться лишь из-за этих двух дней ожидания в аэропорту. Ведь именно тогда их пути пересеклись…
– Пойти, что ли, по окрестностям прошвырнуться, разведать обстановку, так сказать… Сколько нам ещё тут чалиться?.. Что, журналист, идёшь со мной? – и они с начальником штаба отряда «Скиф» отправились в сторону лётного поля.
Одиноко стояли в стороне два гражданских лайнера «Дагестанских авиалиний». Небо разрывалось винтами вертушек и военно-транспортных самолётов. Чуть в стороне загружалось два борта: на Ростов и Москву. Алексей и начштаба шли мимо людей, ящиков и носилок, когда взгляд зацепился за выглядывающий из-за пазухи раненого офицера краповый берет.
– Стой, Лёха, похоже, наши под раздачу попали, – начальник штаба резко остановился. – Да это же Юрка Яшкин! 15-й отряд! Твою мать… – и рванулся к носилкам, стоявшим прямо на бетонке. – Юрец, братишка! – закричал он, и, подбежав, опустился на колено. – Как же тебя угораздило… Что с отрядом?
– А… Наши… Все тут… – открыв глаза, Яшкин облизнул запёкшиеся губы. – Дай попить, браток… – и взглядом указал на лежащую рядом на носилках початую бутыль минералки. – Нет больше 15-го отряда, браток… – сделав несколько крупных глотков, он вылил остатки воды себе на лицо, и пролившаяся на бетонные плиты вода тонкой струйкой медленно побежала к ногам Алексея.
