Василий Гурковский - Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога
Опять (в который уже раз!) начала постепенно возрождаться слава Лебединского хутора, а точнее – его кузнечных «художеств», а если уж совсем точно – то слава молодого наследного кузнеца, уже Петра, Лебедя…
Основой семейного благополучия семьи было то, что Петр и Мария не просто были мужем и женой, не просто безумно, по-простому, по-верному, по-крестьянски любили друг друга, – нет, они просто жили один другим и по другому не представляли себе жизни вообще…
Еще через год Мария подарила Петру дочку, свою копию. Отец был бесконечно благодарен ей – именно за дочку и именно за точную мамину копию. По настоятельной просьбе Петра её тоже назвали Марией. Забот прибавилось, но хозяйство уже определилось, установилось и уверенно двигалось дальше. Все дальние и близкие родные, да и все жители небольшого, рядом расположенного села уже знали и по-человечески уважали и любили семью Лебедей, за все сразу – порядочность, доброту, внимание, да и за внешние данные. Особенно Марию, как яркую выразительницу всего того хорошего, что есть в нашем простом народе…
Петра и Марию с радостью приглашали другие семьи – крестить детей и, несмотря на молодость, быть посажеными родителями на свадьбах, да мало ли какие хорошие события в селе происходили – и почти всегда они были их участниками.
Казалось, так будет всегда. Но не все люди одинаковы. Не всем нравится, когда кому-то хорошо. Всегда найдется кто-то подленький, готовый на все что угодно, лишь бы сделать плохо тому, кому сегодня хорошо. И он, тот, будет искать любой способ, чтобы это сделать. Причем сделать, даже если ему от этого никакой пользы не будет. Были такие подлые люди во все времена, да и в описываемый период – тоже…
Как-то раз Петр с Марией были в сельской церкви. Был какой-то праздник, много молящегося народа. И тут Мария почувствовала себя нехорошо. Что-то как бы пронизывало её насквозь чем-то неприятным, злым, нехорошим. Посмотрев на людей, стоящих напротив, она встретилась с таким ненавидящим взглядом одной из женщин, пронизывающим её, Марию, насквозь, что невольно схватилась за руку Петра и попросила вывести её из церкви. На его вопрос – в чем дело, она ответила, что пока они были в церкви, на неё все время с ненавистью смотрела какая-то женщина.
«Не знаю, – сказала Мария, – что ей от меня надо, но она настолько нагло выражала свою ненависть глазами, что мне стало плохо…» «Та женщина – попадья, жена нашего батюшки, может, тебе это только показалось?» – спросил Петр. «Да нет, Петя, не показалось, а так и было», – закончила разговор Мария.
Петр почти каждую субботу вывозил Марию на рынок, что-нибудь продать из продуктов, все-таки – живая копейка… Утром вывозил, а к обеду забирал домой. Когда в очередной раз завез её с ведром яиц, к её прилавку подошла та же женщина, что смотрела на неё в церкви. Подошла не покупать, а спросила: «Это ты жена Петра Лебедя? – и, не дожидаясь ответа, ядовито прошипела: – Ты перешла дорогу моей дочке и забрала у неё Петра… Штоб ты сдохла!» Сказала – и ушла…
«За что мне это?» – прошептала Мария. Она оперлась о прилавок и так простояла, пока не приехал Петр. Ничего не сказала ему о визите той «добродетельницы» Мария, а вдруг у него что-то было с той дочкой батюшки… Промолчала…
Но с того дня Мария, брызжущая жизнью, здоровьем и непоказным счастьем, начала меняться на глазах. И ничего вроде бы не болело у неё, но глаза потускнели, тело обмякло и обвисло. Не помогли ни целительницы-бабки, ни доктора, ей становилось все хуже и хуже… И в течение полугода Марии не стало. Хорошо, хоть успела поставить на ноги двухлетнюю дочку…
Ни потрясенный Петр, ни родственники, ни окружающие люди не могли представить себе, что такое могло случиться с цветущей Марией. Петр остался с сироткой-дочкой, которая не понимала, куда подевалась её любимая мама, и все время плакала.
Такая несчастливая доля сложилась у Первой жены кузнеца Петра Лебедя, но это был только первый удар судьбы… по самому Петру…
Здесь вполне уместно сообщить, что в конце лета того же года, когда похоронили Марию, над селом, рядом с Лебединским хутором, пронесся небывалый ранее смерч, была очень сильная гроза. Молния ударила в стоящий на церковном дворе большой одинокий ясень и расколола дерево пополам – сверху донизу. Позже люди нашли там три обожженных тела – самого батюшки, его жены и дочки. Возможно, они прятались под тем деревом от дождя. Ну, наверное, так совпало…
Глава 3
На хутор приехала сестра Петра, Елена. У неё уже было двое детей – девочка и мальчик. Видела, как Петр разрывается на части, пытается сохранить хозяйство и везде водит за собой маленькую Марию, даже в кузницу. Выход из сложившейся ситуации был только один – искать женщину, новую жену, которая приняла бы на себя все текущие заботы. Приняла добровольно, бескорыстно и быстро. Да где ж такую сразу найдешь, да ещё после Марии!
Елена забрала к себе племянницу, на время, пока Петр определится. Девочка знала тетю Елену и пошла к ней без особых проблем. Но это был не выход, а только временная передышка… Как бы это странно ни звучало, начали искать подходящую женщину. Ситуацию осложняло и наличие маленькой Марии. Не каждая девушка пойдет на семью с чужим ребенком, а свободных «не девушек» в ближайшей округе не наблюдалось. Искала и Елена через своих знакомых, искал и Петр, хотя, по правде говоря, ему было не до поисков женщин… любых…
До кузницы опять очередь не доходила, все время отнимало домашнее хозяйство. Можно было и ликвидировать его – а как жить потом… Да и чтобы Мария сказала по поводу этого?
Петр насобирал уже больше двух ведер куриных яиц. Раньше раз в неделю их вывозили на местный рынок, товар был ходовой, а теперь – каждый день добавляются, скоро вообще портиться начнут. Лето, жара. В очередную субботу Петр взял два ведра яиц и выехал на рынок. Да и людей просто давно не видел, сколько дней уже не выходил из хутора, надо как-то развеяться, пообщаться.
Приехал на рынок, он работал два дня в неделю – среду и субботу. По средам там торговали в основном местные сельчане, а по субботам – народу собиралось побольше. Приходили купить-продать из соседних сел, где рынков не было, а до города – далеко, полдня быстрого хода, да и не было смысла туда ходить с тем товаром, что имели на руках местные сельчане…
В тот день с утра народу на рынке было достаточно много по сельским меркам. Петр прошелся по рядам, посмотрел для порядка – что, где и почем, потом просто осмотрелся, с кем-то поздоровался… Выступать здесь в роли продавца яиц ему не очень хотелось, по правде говоря. Он даже представил себя за прилавком, пересчитывающего яйца…
И тут его внимание привлекли две женщины – одна совсем молодая, другая – раза в два старше. Подойдя ближе, увидел на прилавке их товар – с десяток яиц, пара связанных за ноги цыплят, какие-то семена, корни растений и еще что-то по мелочи. Петр поздоровался и спросил, откуда они пришли. Они ответили, что из соседнего села. Если напрямую через шлях, то верст 7–8. Петр раньше бывал в том селе еще с отцом, там тогда оставались какие-то дальние их родственники. Именно из этого села более ста лет назад брал себе жену, Пелагею, прадед Петра – основатель Лебединского хутора кузнец Григорий. У неё были еще две сестры тогда – старшая и младшая. Потом у всех пошли дети-внуки-правнуки, семейная цепочка постепенно превратилась в «резинку», родственные связи между двоюродными, четырех– и пятиюродными потомками постепенно размылись, но все в новых семьях помнили, что в каком-то колене они – родня…
Петр представился женщинам. Они его, оказывается, знали. Видели раньше на рынке и в церкви. Видели с ним и его жену Марию, слышали и о том, какое его недавно постигло несчастье. Петру все это слышать было не особенно приятно, и он перевел разговор в практическое, текущее русло.
По ходу беседы у него возникло предложение – приемлемое, по его мнению, для обеих сторон. Так как, по их словам, сегодня на рынке особый спрос на куриные яйца, то предложил им продать два ведра яиц, которые сейчас находятся в его бричке, а вырученную сумму поделить пополам – половину ему, половину им. Женщины сперва растерялись от такого предложения, а когда поняли, что это правда, – согласились…
Пошли все вместе к Петровой бричке, они взяли ведра и вернулись на рынок. Петр сказал, что после обеда сюда приедет, и отправился домой. Когда он прибыл на рынок, они сидели в тени дерева и о чем-то беседовали. Ведра из-под яиц стояли пустыми. Как и договаривались – поделили поровну яичную выручку, взаимно поблагодарили друг друга и расстались. Петр на прощание сказал, что если они не против, в следующую субботу он снова привезет какой-нибудь товар, да те же яйца, и еще что, может, появится. Женщины охотно согласились.
В следующую субботу все повторилось. Петр привез и яйца, и три или четыре жирных утки – их развелось уже достаточно много, и еще кое-что из продуктов.
