Владислав Картавцев - Вера Штольц и олигархическое счастье
Степан сидел на кухне на втором этаже – больше напоминающей выездной филиал какого-нибудь не слишком большого бара: основным элементом кухни была барная стойка, забитая всевозможными бутылками, гигантский южнокорейский трехстворчатый холодильник и промышленного вида кофемашина устрашающих размеров. Увидев ее, Вера решила, что с ее помощью можно одним махом напоить целый выводок племенных жеребцов совместно с эскорт-ротой красавиц.
Степан внимательно читал «Ведомости», одной рукой переворачивая страницы, а другой время от времени поднося ко рту очередную чашку кофе. Его взгляд был сосредоточен, брови хмурились, и сам он выглядел немного расстроенным. Однако, заслышав шаги Веры, он отложил газету, просветлел и встретил ее с широкой улыбкой, вставая с высокого барного стула и предлагая Вере место за нормальным обеденными столом, который на кухне тоже присутствовал.
Степан, быстро осознав, что неплохо бы Вере, наконец, немного перекусить, буквально вывернул холодильник наизнанку, завалив стол какими-то немыслимыми деликатесами, красочными баночками, пакетиками и бутылочками. Потом взялся самолично готовить ей кофе, пока Вера мазала хлеб маслом, резала сыр и ветчину, которая выглядела настолько свежей и аппетитной, что, казалось, бегала еще полчаса назад.
– Ну, как дела? Педерсон шуршит? – Степан засмеялся во весь голос, чем привел Веру в некоторое смущение, но она быстро приняла его игривый тон и ответила соответственно:
– Еще как – только дым идет! И особенно его напарница, которая полкомнаты завалила трусами! Так что, пока с ними разбирались, забыли, зачем они вообще нужны! – В ответ ну шутку Веры Степан еще более развеселился и принялся ожесточенно шуровать подносом, выставляя на него свежесваренный кофе для нее и для себя.
– Знаешь, Степушка, – Вера решили немного отойти от «Бобрика» и стать, наконец, более благосклонной и мягкой к своему потенциальному очередному жениху-миллионеру, – выбор гардероба – занятие ответственное. И отнимает много сил! А я, насколько ты можешь видеть, почти совсем неодетая! Как же мы с тобой поедем к твоим родителям – прямо вот так? – И Вера провела рукой по халату сверху вниз, показывая, что так, может, и ничего, но для званых мероприятий совсем не годится.
– А что, Педерсон ничего не привез? Вроде, он столько коробок с собой притащил? – Степан немного отвлекся от кофе и вопросительно уставился на Веру. – На него это не похоже, я же ясно велел ему брать все, что у них есть!
– Да нет, милый, ты неправильно понял – или я не так сказала. Шмотья у него как раз полно, но ведь покупать все, что нужно, прямо сразу – это жутко дорого! А у меня, – тут Вера игриво хихикнула, – не так много денег, как у тебя! И я боюсь, что даже за трусы расплатиться – и то не хватит! Вот подождал бы ты немного, пока я стану настоящей звездой, тогда бы и не было проблем с содержанием такой женщины! – теперь Вера откровенно хохотала, а вместе с ней и Степан, который просто давился смехом, глядя на Веру и понимая, насколько красиво она прикалывается сама над собой.
Отсмеявшись, они приступили к завтраку – второму или третьему для Степана и первому – для Веры. Нацепив на себя деланно серьезный вид и нахмурив брови наподобие гигантской птицы из «Angry Birds», Степан набрал номер телефона Варвары и после того, как в трубку ответили, сказал:
– Варя, насчет оплаты всего. Спиши, пожалуйста, с депозита в системе – как на меня лично. О’кей? Что-нибудь еще будете подвозить? Ага, Педерсон уже поехал. Отлично – Вера скоро спустится к вам, и вы продолжите. Ну, все – давай! – и Степан отключился.
Вера вопросительно смотрела на него, ожидая объяснения, и Степан, не выдержав, опять громко рассмеялся и, ласково проведя по ее густым шелковистым волосам, голосом умудренного опытом наставника произнес:
– Эх, Веруська, понимаешь, быть богатым – это очень большое преимущество! Эти шмотки из магазина – все мои, так же, как и сам магазин тоже мой. Они просто спишут все, что тебе понадобится, с моего личного балансового счета, да и все дела. В любом случае, мы в прогаре не будем – да и тяжело оказаться в прогаре с нашим-то процентом накрутки и контингентом покупателей! Так что особо не зажимайся и бери все, что нужно. Для меня сейчас встреча с родителями важнее, чем просто шмотье. Кстати, хочу тебе показать твою фотографию в Интернете, и можешь заодно почитать, что там пишут о тебе и обо мне. Но только не принимай все близко к сердцу – лишние переживания тебе ни к чему! И привыкай – теперь ты тоже попала в зону особого внимания!
И Степан жестом указал Вере на темный ноутбук, мерно гудевший и помаргивающий огоньками на барной стойке. Вера – как ни была голодна! – мгновенно отложила в сторону только что надкушенный бутерброд, вспорхнула со стула и нетерпеливо щелкнула мышкой. С экрана на Веру смотрела она сама с немного обескураженным видом, а рядом с ней – Степан на одном колене, что-то говорящий в микрофон.
Щелк – следующая фотография: плывущая в цветном полумраке загадочная фигура под вуалью под ручку с Трепангом, щелк – Вера, гневно смотрящая на Степана и он – с изрядно смущенным, но решительным видом. Под фотографией стояла подпись: «Молодые ссорятся уже в день объявления помолвки!»
Вера недоуменно уставилась на ноутбук, пытаясь понять, как же ей теперь на все это реагировать. Она заинтересованно ткнула на один из новостных сайтов и тут же обнаружила ссылку в тему: «Богатый наследник нашел свою принцессу!», перешла к статье – и в том числе прочитала, что: «А невеста-то замужем – что делать?», и оказывается: «Олигарх уже под каблуком!», затем посмотрела на Степана и в очередной раз прыснула со смеха. Ей вдруг стало так смешно от всего произошедшего, что она, глядя на серьезный вид Степана, никак не могла остановиться и в итоге дождалась, что Степан стал слегка похлопывать ее по спине, пытаясь сквозь точно такой же душивший его смех приговаривать:
– Ну, что ты ржешь? Представь, сейчас сюда завалится маман посмотреть на новую невестку, а тут ты – в халате и с пирожками! А, где, спрашивается, пафос, присущий моменту?
– Точно, – Вера быстро подхватила тему, – а тут я в одних трусах бесстыже пью кофе с ее сыном! Катастрофа! Поэтому срочно – вперед, за шмотками! Сейчас – только немного перекушу!
– Давай, давай! Кстати, раз уж мы с тобой так прославились, неплохо бы тебе рассказать немного о твоем муже и, вообще, о себе. Я ведь о тебе почти ничего (совсем ничего!) не знаю, кроме того, что ты замужем за, оказывается – тут Степан кивнул на ноутбук, – серьезным бизнесменом.
– Да что тут рассказывать, Степушка! Все, как всегда! Все вы одинаковые – Вера вдруг обиженно прикусила губу, – постоянно так и норовите то к одной, то к другой! Вот и он такой же кобель! И, вообще, ты, вроде, говорил, что тебе совершенно все равно, замужем я или нет! Так вот – можешь считать, что я не замужем, поскольку не желаю больше видеть этого кретина! И собираюсь с ним разводиться, но ты здесь совершенно не причем! И я бы никогда с тобой не сбежала, если бы уже не чувствовала себя свободной!
Вера отвернулась. Только теперь она отчетливо поняла, почему Сан Саныч так подробно выспрашивал ее, не собирается ли она от них уходить. Оказывается, Интернет уже переполнен ее фотографиями и ее историей, Веру обсуждают все, кому не лень, и, конечно – и в офисе, и подругам и, само собой, Аполлинарию тоже давным-давно все известно. Наверное, даже мама и то знает. И от этого Вере стало неловко и немного стыдно.
– Получается, теперь ей всем придется что-то доказывать и объяснять. Ну, может, кроме Ирки с Леной. Ирка-то, как раз, небось, ликует! С другой стороны, что сделано, то сделано, ничего изменить уже нельзя, обратно дороги нет, да что та дорога – путь в никуда? К старости вместе с кобелем – бывшим (ну, почти бывшим) мужем? Особенно теперь, когда у нее впервые за много лет появился шанс новой жизни? Вот уж, фиг вам! Свою удачу она постарается использовать по полной! – и, придя к такому выводу, Вера немного встряхнулась, взяла себя в руки опять улыбнулась Степану:
– Так что вот так, Степушка, перед тобой сидит разбитная московская разведенка! И очень хочет кофе! А где он? – Вера нахмурила брови, выпятила грудь вперед и, схватив в одну руку лежащую рядом шариковую ручку, наподобие булавы, а в другую – сахарницу (скипетр), несильно грохнула кулаком с булавой по барной стойке! – Кофе царице! С сахаром!
В ответ на ее комедию Степан чуть не опрокинул поднос с кофе на пол, схватил Верину кружку и с напускным почтением на двух руках поднес ее Вере, которая задрала нос и, нацепив на себя надменный вид, неспешно приняла ее и выдохнула из себя:
– Мерси! – и тут же показала ему язык, – а теперь давай есть, да и пошли все эти писаки к такой-то матери! Пусть пишут, что хотят!
– Правильно мыслишь! Мы ведь можем их вообще не читать! Я вот ничего и не читаю и тебе не советую – здоровья будет больше! А оно тебе еще понадобится! Рожать-то ты собираешься? – Степан хитро взглянул на Веру, которая, немного смущенная таким вопросом, едва не поперхнулась, вопросительно уставилась на него, потом провела рукой по животу и промурлыкала:
