Владимир Дурягин - По дороге к Храму
Воришка едва поспевал за рыбаками, оступаясь на скользкой, с ямками тропинке. У самой землянки он не выдержал и снова взмолился:
– Отпустите, а?! Ей Богу, больше не приду!
– Да не бойся ты. Сейчас шеф квитанцию выдаст и пойдёшь…
Его усадили поближе к печке, и расселись сами, ожидая, чего предпримет старший. Лука Михайлович неожиданно громко спросил:
– Поработать у нас не желаешь?
– Я?
– Ты, ты.
Воришка оглядел присутствующих, не веря своим ушам и, проглотив слюну, молча, кивнул.
– Где живешь-то?
– На станции я… живу…
– В общем, приноси завтра чистый лист бумаги и документы. Будем вместе рыбачить. Скажи спасибо своим деткам, а то бы…
Потрясённые таким великодушием начальника, рыбаки заулыбались.
– Тебя как звать? – заискивая перед новым работником, спросил Серж.
– Александром.
– Ну-у! Это слишком громко. Всю рыбу распугаешь. – Рассмеялся Серж. – Санчо будешь.
– Ой, любишь ты прозвища клеить. – Сказал Терёхин заму. – Поди-ка, принеси пару судачков новому работнику. Пусть детишек накормит. Принесёшь документы, выпишу аванс. Дорогу в темноте найдешь?
– Н-найду, конечно… – Санчо готов был валяться у начальника в ногах, но только что полученный статус рыбака от этого удерживал.
– Я, новый «Буран» в конторе выбил. Хватит уже на себе возы таскать. – Заваливаясь на нары, как бы, между прочим, бросил Терёхин, зевая. – После праздника обещали доставить.
Таким образом, генерал-майор в отставке, прочно закреплял свой авторитет в глазах подчинённых. Он снова был у власти, снова повелевал.
Поселковые мужики шкодничать на реку не ходили. Они знали, кто там хозяин. А, больше к сетям лезли из окрестных деревень, да со станции, где жизнь теплилась, разве что, за счет пенсионеров, коим задерживать пенсион коррумпированное начальство побаивалось.
С приобретением бинокля, в лунные морозные ночи, обход было делать не обязательно. Дежурившие рыбаки, периодически оглядывали свои владения и резались в карты, попивая крепкий чаёк, чего делать, уставом не запрещалось.
В канун Нового года без происшествия всё-таки не обошлось. В очередной раз, оглядывая реку в бинокль, при ярком лунном свете, Терёхин заметил в паре километров от себя двоих усердно копошившихся над курлянами. Не трудно было догадаться, что гости были из села, находившегося на высушенном некогда мелиораторами притоке Сужи. Терёхин вошел в землянку. Нехотя достал из сейфа ружьё, оделся и, указав Вовану с Сержем идти к ворам, встал на лыжи и припустил на другую сторону реки, где чернела полоса леса. Он решил пройти по опушке, чтобы преградить ворам путь к отступлению. Добравшись до берега, Терёхин зашел за первые деревья и посмотрел в бинокль. «Гости» уже потрошили вторую сеть.
– «Жадны ребята! А я хотел вас пугнуть, да ради праздничка и отпустить с миром. Ан-нет. Наверное, придётся наказывать». – Подумал он и решительно пошёл вдоль берега, скрываясь за кустарником и деревьями.
Вован с Сержем, прихватив с собой топор и верёвку, тоже были на лыжах и открыто шли к нарушителям рыбацкого закона. Завидев вдалеке людей, воры засуетились и, взвалив на спины рюкзаки с уловом, поспешили убраться восвояси. Но, Лука Михайлович, уже двигался им на встречу. Поняв безвыходность своего положения, воры сбросили ноши в снег и припустили рысцой налегке, надеясь подмять одинокого Терёхина идущего им навстречу, а за тем, скрыться в лесу. Сблизившись шагов до тридцати, Лука Михайлович вскинул ружьё и хрипловатым голосом приказал:
– Стоять!
Перепуганные мужики из-за скрипевшего под ногами снега, не расслышали команды и продолжали двигаться вперёд.
– Стоять, я сказал! – Уже изо всех сил выкрикнул тот и, не дожидаясь, выстрелил переднему под ноги.
– Ты, чего? Ополоумел?! – Воскликнул передний и вскинул руки к верху. При лунном свете глаза людей блестели, будто у зверей.
– Поворачивай назад! К ношам! Ну!.. – Приказал Терёхин.
Пожилой повернулся к молодому и, вздохнув, развёл руки. Они вернулись к вещмешкам.
– Что в мешках? – строго спросил хозяин реки.
– Гляди сам. – С безразличием проговорил пожилой мужик.
– Так: мешки на горб и вперёд! – Скомандовал Терёхин. Он привёл воров туда, где до них торчали колышки, ещё вчера поставленных сетей. Тут же подоспели Вован с Сержем. Запыхавшийся Серж, сразу кинулся к рюкзакам и вытащил из одного сеть, а из другого вывалил на снег целую груду ещё не успевшей замерзнуть рыбы. Он, глянув на воров, и на начальника, предвкушая событие, злобно спросил:
– Ну, что голуби, влетели?
– Парня не трогайте. Один он у нас.
– Сын, что ли? – спросил Вован, надеясь, что скорей всего шеф с ним ничего не сделает.
– Сын.
– Чему ж ты его учишь, папа грёбаный?!
Парню на вид было лет семнадцать, не больше. Он злобно, зверёнышем, зыркал на окружающих из-под мохнатого козырька шапки, и постоянно сморкался.
– Не трогайте парня. – Повторил отец.
– Не тронем. Он, и так уже, весь в соплях.
Пока Серж опутывал мужика верёвкой, Вован привязал другой конец к торчавшей из полыньи проволоке и продёрнул её подо льдом. Между полыньями было около тридцати шагов.
– Я, думаю, объяснять вам не надо. Раз к сетям лезете, значит, знаете рыбацкий закон. – Закуривая, сказал Терёхин и Вован понял, что «экзекуции» не избежать. Пленники молчали. Начальник показал большим пальцем вниз, что означало приступить к исполнению наказания. Серж подтолкнул мужика к проруби. Только теперь поняв, что происходит, парень истерически закричал на всю вселенную:
– Ба-а-тя-а!! – И, сбив с ног Терёхина, кинулся к отцу. Тот на него строго посмотрел и прикрикнул:
– Молчи! Иначе эти уроды и тебя протащат!..
Он подал сыну шапку и сам опустился в полынью, исчезнув под плавающими на поверхности тёмной воды льдинками. Серж подбежал ко второй проруби, и стал помогать Вовану, тянуть бечёвку, с мужиком на другом конце.
– Смотри, и запомни. Это будет с каждым, кто придёт красть. – Говорил беззвучно плачущему пацану, разгневанный Терёхин. Начальнику процедура показалась затянувшейся, и он прикрикнул на подчинённых:
– Поживей тащить не можете?!
– Да, все! Вот он…
Из полыньи показалась мокрая хрипящая голова. Мужик откашлялся, опёрся локтями об лёд и ловко, будто пробка от «Шампанского», выскочил из воды. Он еще с минуту мотал головой и кашлял, потом заговорил пополам с матом.
– Рыбаки хреновы! Узел как надо вязать не умеете! Хорошо, хоть конец догадался на руку намотать… Чуть там не оставили, гады!
– А, туда и дорога! – Ответил ему Серж, наматывая на руку замерзающую бечёвку.
– Между прочим, настоящие рыбаки после такого дела спиртом потчуют. – Разговорился осмелевший мужик.
– Может тебе пару тёлок на ночь, для полного счастья? – съязвил Вован, ещё не вышедший из роли палача.
– Тёлок ваших мне не надо. А от пары рыбин я бы не отказался, ради праздничка.
– Можем дать, но только по башке. – Ответил ему Вован, усмехаясь.
Терёхин скомкал сеть, зажал ее под мышкой и, махнув своим рукой, заскользил в сторону землянки, оставляя рыбу и рюкзаки незваным гостям. Мороз усилился и теперь пощипывал вспотевший нос и щёки.В первый день Нового года, выпало дежурить инструктору Палычу и новому рыбаку Санче, успевшему уже обуркаться в коллективе. Сам Терёхин, пошел домой, проведать жену, и обещал вернуться к ночи, для усиления праздничного дежурства. А, пока, остальные члены бригады были распущены на выходной.
День выдался ясный и морозный. По реке, кроме двух десятков заядлых любителей подлёдного лова ни кто не шастал. Любители не питали интереса к чужим снастям, у них он другой, особенный. Поэтому всё вокруг было спокойно и празднично.
Во второй половине дня, когда речная равнина опустела, Палыч рассмотрел в бинокль, человек десять, беспорядочной толпой идущих в их направлении. Они шли, возбужденно размахивая руками, и ничуть не были похожи на рыболовов-любителей. Присмотревшись, он отчетливо увидел на плечах некоторых из них, увесистые берёзовые колья. Чем ближе они подходили, тем яснее угадывались их намерения. Палыч, с испуганным видом, вбежал в землянку и, заикаясь, закричал:
– С-санчо, б-блин!.. Давай одевайся, б-бежим отсюда, пока они далече!
– Кто? – поперхнулся чаем напарник.
– Толпа пьяных м-мужиков! В бинокль видел, с-сюда идут. Наверняка за «экзекуцию» мстить!
– Нас тута не было. Чего нам бояться? Поладим.
– К-какое, на хрен, «поладим»?! Ты на их рожи-то погляди. – Палыч нервно сунул бинокль Санче в руки. Тот неторопливо вышел, оглядел реку и наткнулся взглядом на толпу. Вернувшись в землянку, он тоже начал торопливо одеваться.
– Действительно, лучше отсюда рвать когти!
– Я, и, говорю, что тикать надо! – Нетерпеливо переступал с ноги на ногу, у порога Палыч.
Заперев за собой дверь, они вприпрыжку, припустили в сторону посёлка.
Запыхавшиеся рыбаки, прибежали прямо домой к Терёхину, и наперебой рассказали получившуюся ситуацию, опасаясь, как бы тот на них не разгневался. Но начальник в коей-то мере предвидевший такой расклад, подумав, сказал:
