Владимир Романовский - Средневековый детектив
– Заткнись. Не твое дело. Где?
– На Улице Смолильщиков. В Ремеслах. Пятый дом от угла, если идти от церкви.
У Эржбеты запылали веснушчатые щеки. Она стала натягивать сапоги.
– Ну, развеселилась, – сказал Ликургус. – До свидания, Эржбета. Я уезжаю.
– Да. Счастливого пути и удач.
– Я…
– До свидания. Спасибо. Пошел вон.
Ликургус посмотрел на нее критически, подумал, пожал плечами, и вышел.
А Эржбета, наскоро одевшись, побежала в Ремесла, не помня себя. Хелье стоял на крыльце, беседуя с Гостемилом о чем-то. Эржбета, не показываясь им на глаза, стоя в тени дерева, долго смотрела на него. Они зашли в дом. Эржбета вздохнула и пошла обратно.
***
Семитысячное войско, обещанное Житнику, прибыло в Верхние Сосны. Та немалочисленная его часть, что была знакома с ландшафтом, удивилась, найдя на месте княжеского комплекса пепелище. Остальные удивились, не найдя стана с шатрами. Кинулись в селение, но жители не могли сказать по этому поводу ничего вразумительного. Воеводы, приведшие свои отряды, посовещались, разбили шатры возле пепелища, уяснили, что при отсутствии предводителей, которых почему-то не оказалось в Верхних Соснах, предпринимать что-либо они не могут, ибо им не известны цели, и послали пять человек в Новгород, чтобы разузнать, что к чему. Люди эти походили по городу, порасспрашивали народ (новгородцы смотрели на них странно и отвечали уклончиво) и в конце концов, после долгих сомнений, решили идти к Константину в детинец. Стража, не очень разбираясь, что нужно этим просящим, неожиданно решила их впустить. У терема их встретил Жискар, сидящий по обыкновению на крыльце, на солнце, и жующий огурец. Выслушав посланцев, он провел их в занималовку, где находились Ярослав и Ляшко.
– Вот, – сказал он.
Ярослав в свою очередь выслушал посланцев, которые интересовались местонахождением Константина. Нельзя ли с ним поговорить? Какие у него планы? Без планов невозможно действовать. Нам сказали придти в Верхние Сосны, чтобы потом двигаться на Новгород. В Верхние Сосны мы пришли, а военачальников нет. Вот пусть явится Константин и разъяснит, что к чему.
Ляшко хотел было объяснить посланцам, что они орясины тупые безмозглые, но Ярослав, остановив военачальника, внимательно выслушал гостей, поразмыслил, и сказал, —
– Ну, что ж, Ляшко. Как раз сейчас у нас по плану был поход на Брест, по уговору с Хайнрихом. Нужно там потеснить литовцев, а то они ему мешают воевать с норманнами. Вот и войско есть – семь тысяч человек. Не желаешь ли его возглавить?
Ляшко задумался. Предложение было весьма соблазнительное. При удаче можно было возвратиться в Новгород с лаврами победителя – а там кто его знает, какие еще удачи заготовила судьба, главное начать.
– Нужно, чтобы меня слушались, – сказал он. – Меня там никто не знает.
– Возьми с собой двадцать человек из Косой Сотни. Тогда тебя будут слушаться.
Быстро собравшись, Ляшко выехал в Верхние Сосны и, прибыв туда засветло, объяснил воеводам положение, кое-что скрыв, кое-что изменив по своему усмотрению.
– А что же с Константином? – спросили его.
– А Константин в темнице.
Если бы те землевладельцы, что составили в Ветровой Крепости соглашение с Житником, присутствовали бы при этой встрече, Ляшко схватили бы тут же на месте. Но землевладельцев этих не было в живых, их пепел развеял ветер. С Ляшко согласились.
Можно было бы идти по рекам, но это означало бы – через Русь, а связываться со Святополком и его польскими гостями напрямую у Ярослава не было желания. Пятьсот аржей по бездорожью – в лучшем случае переход должен был занять месяц. Ляшко предъявил свои расчеты Ярославу.
– Вот и хорошо, – ответил князь. – Они все хотели воевать и захватывать города – вот и случай представился.
– Князь, большинство из них ни разу не побывало еще в сражении, а о серьезных переходах не имеет представления.
– Будет им хорошая учеба. А тебе, Ляшко, тоже пора чему-нибудь научиться. Есть задача – добраться в трудных условиях с малыми потерями до города, захватить его, послать гонцов с вестью. Войско состоит из новобранцев. В день выхода войска силы превосходят силы врагов. Полководцы решают такие задачи всю историю. Имена тех, кто справляется с решением, записывают в летопись. А придти по хорошим хувудвагам в чистый, ухоженный город с мирным населением во главе опытного войска может даже служанка моей жены.
Поход на Брест оказался неудачным, но большого значения это не имело.
***
Понежившись, попировав эпикурейски две недели в компании Дира и Гостемила, Хелье решил, что зиму проведет в теплых краях.
– Достаточно я видел в своей жизни снега, – веско сказал он Гостемилу. – Не люблю я кутаться и дрожать по ночам от холода, вставать и подкидывать дрова в печку. Листья шуршащие! Люблю, когда тепло.
– И куда же ты вознамерился отбыть? – с интересом спросил Гостемил, дегустируя греческое доброй выдержки.
– В Корсунь.
– А, да. Забавный город. Диковат, но забавный.
– Поедешь со мной?
– Сперва я должен побывать в Киеве. Нужно уладить дела, – сказал Гостемил. – Не мрачней так, Хелье, вряд ли я увижу там Марию. Затем я хотел бы посетить родные места. Там у меня есть дальний родственник, он обещал отписать мне половину имения, если я перестану бездельничать. Так и сказал, представь себе. Но, возможно, к Рождеству буду в Корсуни, так что жди. Холопа бы надо завести. Дир мне Годрика не отдаст. Я уж просил его. Он со мной после этого два дня не разговаривал. Не умеет держать дистанцию – холопа нельзя делать своим другом, это верный признак плохого вкуса. Деньги у тебя есть, как я понимаю?
– Князь дал, как обещал. Кстати, он о тебе спрашивал. Я ему все объяснил, и он хочет тебя видеть.
– Зачем?
– Чтобы с тобою помириться.
– Я с ним не ссорился. Да знаю я, знаю. Утомительно это, вот что.
– Я бы хотел зайти попрощаться с Ингегерд.
– Это – дело хорошее. Это правильно.
– Пойдем вместе.
– Не хочу.
– Ну, пожалуйста.
– Ладно. Я, правда, намеревался сегодня посмотреть на скоморохов, какие-то новые приехали, из Пскова. Говорят, смешные.
– Успеем и к скоморохам.
– И то правда. Сейчас пойдем?
– Да.
– Переоденься.
– Зачем? – удивился Хелье.
– Мы ведь в детинец идем.
– И что же?
– Рубаха на тебе мятая, порты какие-то сероватые. Одень все самое лучшее.
– Да ведь я не на праздник собираюсь.
– Нет, но ты все-таки оденься хорошо. Поверь, так будет гораздо приличнее.
Хелье поверил Гостемилу.
На вечевом поле Гостемил попросил Хелье остановиться – ему хотелось послушать оратора. На помосте помещалась дородная женщина средних лет, рассказывавшая об ужасах правления Константина. Народ вокруг слушал и в основном сокрушался.
– Двух недель не прошло, а какие смелые все стали, – заметил Хелье. – Пинают и пинают. Каждый день, прилюдно.
– Это естественно, – откликнулся Гостемил. – Всякая новая власть считает своим долгом клеймить старую, которую она сменила. Но дело не в этом. Мне нравится, как эта женщина говорит. Ужасно забавно. Смотри, как она глаза выпучила.
– Но с самого начала, – говорила ораторша, – как только я поняла, что такое – прихвостни посадника Константина, как только увидела, что творят они в городе, я пообещала себе, новгородцы, что буду их заклятым врагом всегда. Люди порядочные иначе не могли. Все помнили, чей сын посадник Константин, и поэтому даже не удивлялись … даже не удивлялись! … что он хватает, душит, заключает под стражу, убивает … ничего удивительного. Но многие посчитали, что это так и должно быть. Они забыли, что они новгородцы, что они люди вольные, что душителей терпеть нельзя. Они забыли заветы своих предков. Они кланялись сыну и внуку холопа. И у них не болела спина, не ныла душа, их при этом не рвало…
Гостемил поискал и заприметил парнишку, тупо, с открытым ртом, слушающего ораторшу.
– Эй, парень! – позвал он. – Иди сюда.
Парень подошел к Гостемилу.
– Ты холоп? – спросил его Гостемил.
– Да.
– А отец твой тоже холоп?
– Да. А что, болярин…
– Нет, подожди. Стой вот так вот. Стой прямо.
Парень встал прямо. Гостемил чуть отступил и поклонился ему. Хелье, стоящий рядом, захихикал. Распрямившись, Гостемил констатировал, —
– Вроде бы спина не болит. Душа не ноет. И не рвет меня.
– Но ведь ты не новгородец, – заметил Хелье.
– Точно. Наверное, в этом все дело. Можешь идти, парень. Вот тебе две сапы за труды. Благодарю тебя, друг мой.
Стражники детинца знали Хелье и пропустили его и Гостемила.
У дверей занималовки сидел на скаммеле Жискар, жуя огурец.
– Добрый день, славяне и варанги, – сказал он. – Чем могу вам услужить?
– Мы к князю, – сообщил Хелье.
– Князь там с греческим послом болтает. Приходите позже.
