Владимир Гурвич - Погибают всегда лучшие
Ко мне пожаловал Шаповалов; мы закрылись в моем кабинете, и проговорили два часа. Это был разговор о взрыве возле моего магазина, унесшего жизнь моего младшего брата. А также об очень многих других вещах. Оказалось, что мои знания о преступном мире этого города не идут ни в какое сравнение с той информацией, что накопило тайное общество следователей. Но я остался очень доволен нашей беседой, кажется, наконец, я могу опираться в своей борьбе не только на охранное бюро Олега, но и на родную милицию. Шаповалов помимо множества самых разнообразных фактов принес мне любопытную весть – исчез Клочков. Его нет ни в одном из тех мест, где он может находиться. И пока никто не знает, побег или это или его кто-то убрал, как ненужного и опасного свидетеля.
Вечером я приехал домой. Мы стали ужинать. Мальчик был явно рад моему появлению. Я понимал, что в его возрасте целый день просидеть безвылазно дома можно сравнить с самой жестокой пыткой.
– Сегодня я разговаривал с директором школы. Тебя записали в четвертый класс. У тебя есть портфель, тетради, учебники?
– Дома, мама все приготовила. – Голос Павла дрогнул, а в глазах появились слезы. Я вытер их платком.
Их дом был опечатан, но я не стал ему сообщать эту новость. Позвоню, завтра Климову и объясню ситуацию; он пойдет мне навстречу, и мы возьмем из дома все необходимое. Павлу в ближайшее время понадобится много вещей, не только тетради и учебники.
Раздавшаяся трель звонка заставила меня вздрогнуть. Когда я поднимал трубку, то заметил, что у меня слегка дрожат пальцы.
– Ждешь, кореш, звонка? Знаю, что ждешь. Весь город перетряхнул, ища меня. А я тут, поблизости. Про сюрприз не забыл. – Монах хихикнул.
– Мне про тебя все известно. Вот я тебе хочу помочь организовать свиданице.
– Говори ясней, о чем идет речь? – не выдержал я.
– Ксению, свою полюбовницу еще не забыл. Могу тебя обрадовать, гостит она у меня.
Мой лоб мгновенно покрылся холодной испариной.
– Врешь!
– Некрасиво говоришь, знаешь же, что я никогда не вру. Впрочем, я так и думал. Звякни к ней на дом, там мой человек сидит, задержался немного, ждет твоего звоночка. Ну а я, уж прости, еще разочек тебя через минуту побеспокою.
Дрожащими пальцами я набрал телефон телефона Ксении.
– Алло, – отозвался мужской голос. – Это ты, мэр? Мне мой приятель говорил, что ты можешь позвонить. Нет тут твоей подружки, была недавно, да сплыла.
В изобретательности и предусмотрительности этому подонку не откажешь, уже не первый раз подумал я.
Снова раздался звонок, я схватил трубку.
– Отпусти, Ксению! – заорал я.
– Не кричи, стены потрескаются, знаешь же как у нас в городе строят. А теперь слушай меня внимательно. Если хочешь еще раз увидеть свою подружку живой, делай точно, как я тебе скажу. Иначе мы перережем ее замечательное горлышко. Но, конечно, не сразу, не пропадать же такому красивому телу.
– Что ты хочешь?
– Я хочу получить тебя. Твоя баба меня абсолютно не волнует. Меняю тебя на нее.
– И что я для этого должен сделать?
– Ты сейчас выйдешь из дома и пойдешь к площади Победы, к обелиску. Туда подъедет машина, и ты в нее сядешь. Предупреждаю: если ты сообщишь об этом в милицию, мы тут же ее прирежем. В этом, кореш, можешь не сомневаться. Ты знаешь, у нас там свои люди, которые держат все под контролем. Так что мы узнаем об этом сразу же.
– А где гарантии, что ты отпустишь Ксению?
Я услышал его смех.
– Гарантии в страховом обществе. Я просто тебе говорю: придешь ты, отпущу ее. Не придешь, завтра около твоего дома окажется машина. Я советую тебе заглянуть в багажник, там ты найдешь ее свежий труп.
– Ты не посмеешь?
– Ты думаешь. Что ж, подожди до утра, а утром перед тем, как идти в свою засранную мэрию, открой багажничек у машины.
– Я согласен на твои условия, – сказал я.
– Тогда выходи. Ровно через десять минут ты должен быть на площади. И без штучек. Опоздаешь, значит не судьба ей дожить до глубокой и почтенной старости.
– Я буду.
Я положил трубку и тут же стал лихорадочно набирать номер. Я боялся, что там все спят и не услышат звонка. Но Толя отозвался почти сразу, он словно понимал, что у меня дорога каждая секунда.
– Толя, – закричал я, – Ксению похитил Монах, теперь он заставляет меня занять ее место. У меня нет выбора. В милицию звонить нельзя, иначе ее убьют. Больше говорить не могу, нет времени.
– Влад, – услышал я в ответ, но я уже разъединился; на то, чтобы слушать его время у меня действительно не было. До площади надо было бежать почти десять минут.
Я накинул куртку и бросился к двери. На мгновение мой бег приостановило испуганное лицо Павла.
– Мне срочно нужно уйти. Когда вернусь не знаю. Но в любом случае о тебе позаботятся.
Я выбежал на улицу и помчался к площади. В этот поздний час вокруг не было ни души, но я почти не сомневался, что за мной наблюдают.
Я остановился, как мне и было велено, у памятника Победы. Посмотрел на часы; я успел секунда в секунду. Но и они были пунктуальны; в это мгновение меня ослепил свет фар. Машина мчалась прямо на меня, и я подумал, что похищение – это хорошо разыгранный блеф и Монах хочет расправиться со мной прямо тут, подмяв под колеса автомобиля. Однажды он это чуть не сделал.
Инстинктивно я отпрянул, но, впрочем, мог этого и не делать, так как машина резко затормозила; вся площадь наполнилась противным скрежетом колес. Дверца отворилась.
– Быстрей садись, – закричали мне из салона. Сердце у меня сжалось, но я полез в машину.
Дверца захлопнулась, и автомобиль резко стартанул с места.
Чьи-то руки схватили меня, и на моих запястьях впервые в жизни защелкнулись наручники. В салоне было темно, снаружи – тоже, и я практически не различал лиц сдавивших меня с двух сторон людей.
– Ну, вот мы и встретились, кореш. Не страшно?
Я промолчал.
– Говори, когда я тебя спрашиваю. Теперь ты в моей власти.
Это было действительно так.
– Страшно, – не стал скрывать я.
– Это что. А как будет страшно дальше. Фильм ужасов я тебе обещаю классный. – А теперь, извини, но так надо.
Повязка накрыла мои глаза; отныне я ничего не видел. Еще ни разу в жизни я не чувствовал себя таким беззащитным, таким беспомощным, как сейчас. И это вызывало такое отчаяние, что я едва сдерживал слезы. Хотя можно было их и не сдерживать, все равно под плотным куском материей их никто не заметил бы.
– Давно хотел я с тобой вот так встретиться, – вещал знакомый мне голос Монаха. – Очень недовольна братва тобой, попортил ты им настроение сильно. Некрасиво поступаешь. Они к тебе со всей душой, а ты что в ответ… Так хочется тебя прикончить, ты даже представить себе не можешь, до чего руки чешутся.
Я почувствовал, как что-то холодное и острое зацарапало мою шею. Затем последовал легкий, но болезненный укол. Невольно я застонал.
– Что больно? Ой, извини, не ожидал. Я-то думал, что ты и не чувствуешь боли, а оказывается ты как все. Но это ерунда по сравнению с тем, что тебе предстоит пережить. Скажи, чего тебе отрезать в первую очередь? Обещаю выполнить заказ.
Так как на этот счет с моей стороны не последовало никакого предложения, это почему-то вызвало раздражение у Монаха. Я почувствовал по его голосу, что он недоволен моим молчанием; тем более на него явно напало желание поговорить.
– Не стану скрывать, кореш, плохо здесь стало, как ты появился, а до тебя знаешь какое было раздолье. Ты даже не представляешь, как тут фартило. Теперь придется брать ноги в руки и отправляться на заработки в другие места. Не посоветуешь, куда податься? Впрочем, могу тебе по-дружески сообщить, что я уже выбрал местечко. Не то, что этот поганый городишка, где нет ничего кроме пыли. А там море, пальмы, голодные женщины толпами бродят. Есть где погулять, песни попеть, в ресторанчике посидеть, если, конечно, деньжата имеются. Тебе не жалко, что ты больше ничего этого не увидишь? Такая тоска лежать мертвым в могиле. Как представлю, так мерзко сразу делается. Не знаю, как тебе, а меня это не прельщает. Да что ты все молчишь и молчишь, сука. Я тут культурно разговариваю с тобой, можно сказать душу изливаю, а ты слово в ответ сказать не хочешь. А еще мэр. И как тебя только выбрали? – Острый предмет снова заколол мне в шею.
– Зря ты надеешься, что тебе удастся улизнуть. Твой единственный шанс – отпустить меня и Ксению, а самому явиться с повинной.
– Да у тебя со страха совсем крыша поехала. Ничего смешней я еще в жизни не слышал. Я даже не предполагал, что ты такой шутник.
– Послушай, Монах, неужели тебе мало крови. Сколько ее пролилось. Ты был на алее жертв на нашем кладбище? Не проходит недели, чтобы там не появилась бы новая могила.
– Да брось ты, кореш, кто погиб, тому так на роду написано. Чего о них жалеть. Вот скажи, когда завтра найдут твой окровавленный труп, кого это по-настоящему взволнует. Ну пошумят немного и позабудут. Нового мэра выберут, желающих всегда много. Тебе известно, что в городе на тебя заключают пари: умрешь ты в этом месяце или протянешь до следующего. Иль думаешь, твоя баба будет плакать. У нее ведь и женишек есть, правда безногий, но ничего, для бабы разве ноги самое важное. А с тем у него вроде бы все в порядке; я у нее спрашивал. Зря ты пошел ее спасать. Я когда ее похищал, все думал: придешь ты или не придешь? Даже с Благим поспорил, этот тот, кто из квартиры Ксении с тобой разговаривал. Я говорю – придет, а он – не придешь. Видишь, я оказался прав. Так что я еще на тебе малость заработал, он мне штуку долларов теперь должен.
