Владислав Князев - Русская комедия (сборник)
Ох, простите. Конечно же, не «ха-ха-ха», а совсем наоборот:
– За светлую память Луки Самарыча!
Провозглашая этот тост, мы были очень искренни. Кто другой, а уж мы-то будем долго помнить нашего деспотичного диктатора… Ох, простите: любимого вожака. Очень долго. Всю оставшуюся жизнь. И кому другому, а уж нам-то его светлая память всегда будет просветлять мозги. Да и мозжечок на всякий случай. Чтобы и туда не затесалась роковая мысль быть еще когда-нибудь соратниками и сподвижниками еще какого-нибудь легендарного супергероя.
Слушайте наш второй тост:
– За то, чтобы никогда нам больше не быть соратниками и сподвижниками никаких легендарных героев!
Ульк!
У нас было предчувствие, что сейчас нам откроются какие-то новые удивительные истины. Такие, от которых затрепещет в восторге даже бывалая колдыбанская извилина. Как пить дать!
Интересно, по какому же поводу теперь пить? И за чей счет дать?
– Не кажется ли вам, друзья по светлой памяти Луки Самарыча, – начал флагманский столик, – что сейчас наша мысль растечется так глубоко и широко, что затопит бездонный Каспий?
– Не говоря уж про Черные, Красные, Белые и прочие серо-буро-малиновые в крапинку моря, – хотел было подхватить зал, но тут…
Началась новая колдыбанская быль. Сперва раздалось знаменитое:
– Атас!
Только голосил не Антоша Добронравов. Подросток-чудовище оказался на редкость сентиментальным и тяжело переживал утрату своего кумира. Он целыми днями пропадал где-то на крутом берегу. Его видели около сторожа Еремея Васильевича. Он так же, как и Хлюпиков, смотрел неотрывно из-под руки куда-то в волжскую даль и вздыхал. Да так жалостливо, что волжские судаки и щуки выплывали на поверхность вверх животом, будто их глушил лично браконьер Акулов.
Так что роль впередсмотрящего на сей раз взяла на себя железно безотказная дверь «Утеса».
– Атас! – проскрипела она. – На пороге – змеи.
Змеи? Ха-ха, какие змеи? Вы хотите сказать, уважаемая дверь, что к нам идет женсовет Приволжского микрорайона? То бишь наши законные жены? Так ведь эти очковые теперь – неядовитые. По крайней мере, в те дни, когда мы заседаем в ПОП-сарае «Утес». Потому как это автоматически означает, что они заседают в плавучем клубе-ресторане «Парус». А там так по-чемпионски поднимают все паруса, что потом у них нет не только яда для мужей, но даже и трех рублей себе на трамвай.
– З-з-змеи, – упрямо проскрипела дверь и, как бы желая убедить нас в своей правоте, широко распахнулась.
На пороге действительно были… змеи. Какой-нибудь поверхностный аналитик сказал бы: «Да нет, это же ваши законные жены». Оно, конечно, так, но взгляните, горе-аналитик, как сверкают их очки.
– Добро пожаловать! – хором гаркнули мы и шустро натянули на свои лица лучезарные улыбки.
– Добро? – переспросила, грозно сверкая очками, Самосудова.
– Пожаловать? – ехидно удивилась Безмочалкина.
– Кому? – раздраженно ткнула пальцем в зал Молекулова. – Вам, что ли?
– Ишь чего захотели! – задохнулась от гнева Профанова. – Прямо как министры или рэкетиры…
Далее, уважаемый читатель, наш рассказ пойдет без подробностей. И так будешь заикаться. По крайней мере, икать. До самого понедельника, а то и до самого Нового года. Ты только послушай, что выдали нам змеи!
– Как вы посмели сделать это ? – спросили они.
Нам, естественно, хотелось уточнить, на какой предмет мы проявили смелость. Если речь идет о том, что администрация «Паруса» закрыла нашим женам кредит, то, честное слово, мы тут ни при чем. Шампанского надо пить меньше, дорогие гусары в юбках.
Но поехидничать вслух нам не пришлось.
– Это просто ужасно! – нагнетая обстановку, воскликнул женсовет.
– Как вы допустили, чтобы Лука Самарыч погиб?
– Почему вы не спасли Луку Самарыча?
– Нашего славного Луку Самарыча!
Слышали! Так прямо и сказали. Как только жало повернулось, в смысле язык! Будто не они, эти самые змеи, первыми после рождения Луки Самарыча примчали к нему. И вовсе не славить, а именно прикончить. Еще в колыбели.
– А что вам, собственно, Лука Самарыч? – только и спросили мы.
– Как это что! – взвился коброй женсовет и не ужалил только потому, чтобы мы не умерли сию же минуту, а продолжали слушать.
– Лука Самарыч понимал нас и учил правильно жить.
– Мы были дурами, а стали совсем не дурами.
– Слава о нас дошла даже до всероссийского телешоу «Мадамский клуб».
– Нас назвали удивительными, совершенно особыми женами.
Вот это да! Как только жало, в смысле язык… Да они просто шутят, смеются над нами.
– Вы шутите? – только и спросили мы.
– А вы шутите. Как шуты гороховые! – облил нас жен-совет ядом и не насмерть только потому, чтобы мы дослушали всё до конца, а потом уж умерли в мучениях.
– Поминки по Луке Самарычу справляете? А вот мы не верим, что он погиб. Чует наше женское сердце, что Лука Самарыч жив.
– Лука Самарыч говорил: я без пяти минут легендарный. Но уже тогда было так удивительно рядом с ним!
– Можно себе представить, какой удивительный, совершенно особый поворот автоматически ожидал нас, его верных соратниц, теперь!
– Ваш долг – найти и вернуть Луку Самарыча. Мы хотим видеть его легендарным и живым!
Да они просто обезумели. Элементарно сошли с ума.
– Вы с ума сошли! – только и сказали мы.
Но женсовет, не удостоив нас взглядом, развернулся на выход. И вот уже предательская дверь поет ему подобострастно вслед: «Без женщин жить нельзя на свете, нет!»
Ты икаешь, уважаемый читатель? Ну а мы – тем более. Быстрее к барной стойке! Припасть к источнику истины и понять: что все это значит?
Но едва мы сделали первый шаг к заветной цели, как дверь снова завопила:
– Атас!
Мы оглянулись и увидели на пороге… Ну конечно же, Краснощекова. Точнее, девятиглавого дракона, который прямо-таки дышал пламенем. Даже нечувствительные колдыбанские мухи отчаянно замахали веерами-крылышками. До того сразу накалилась в зале атмосфера.
– Зачем вы сделали это ? – пламенно вопросил нас дракон. – Как вы могли погубить нашего славного Луку Самарыча?
– А вам-то, собственно, какая забота о Луке Самарыче? – с полным на то правом поинтересовались мы у дракона, который не так давно хотел пожрать славного героя с потрохами.
– Да кому же, как не мне, заботиться о Луке Самарыче! – возмутился дракон. – Герой Самарской Луки присвоил мне высокое звание главного научного сотрудника по изучению его легендарного наследия. Да, пока без пяти минут. Но я буквально за минуту родился заново. Согласно моей таблице СОЗЛИ я превзошел личность второго класса «Б» типа жителя Подмосковья или нового микрорайона Санкт-Петербурга. Уже сейчас. А что будет теперь, когда Лука Самарыч стал легендарным?!
– На поминках не шутят, – напомнили мы.
– Поминки? И слышать не хочу! – рассвирепел дракон. – Электронные СМИ ни слова не говорят, а пресса ничего не пишет о гибели Луки Самарыча. Значит, он жив. Ищите и верните нам Луку Самарыча!
– Вы с ума сошли! – запротестовали мы.
Но дракон Краснощеков уже открывал дверь, а та голосисто пела ему, будто куму или свату: «Бывайте здоровы, живите богато».
Ну погоди, ржавая железка, доберемся до тебя как-нибудь! А сейчас, сейчас – срочно к барной стойке.
– Атас!
Еще не оглядываясь, мы поняли: к нам пожаловала правая и левая рука директрисы школы № 1 Атлантида-Указкина. Разумеется, в образе сурового Атласа.
Как только Атлантида-Атлас собралась выпалить по нам пулеметную очередь убийственных словес, мы запулеметили первыми:
– Знаем-знаем: мы зря сделали это . Не надо было губить славного Луку Самарыча. Особенно без разрешения школы номер один.
Учащиеся приучили Указкину к самым неожиданным поворотам, и наш ход не смутил ее.
– Хорошо, что вы хотя бы понимаете свою вину, – привычно, по-учительски отдуплилась она и снова изготовилась изрешетить нас картечью упреков.
Но мы опять пальнули первыми:
– Помним-помним: Лука Самарыч объявил школу номер один наследницей своей геройской славы. Директрисе Рогаткиной уже обещали звание заслуженного учителя, вам – путевку в антиязвенный санаторий, а всех педагогов – премировать гвоздодерами. Чтобы они не рвали штаны и юбки о стулья, которые подставляет им Антоша Добронравов. И это уже вчера. А что будет сегодня, при Луке Самарыче легендарном!
– Хорошо, что вы способны не только шутить, но и серьезно понимать проблемы школы, – вынуждена была признать Указкина. – Однако поминки, которые вы устроили, свидетельствуют о том, что…
Нет, не удастся тебе, учительская твоя душа, расстрелять нас своими поучениями. Заполучи, учителка, гранату:
– Какие еще поминки? Мы только и думаем о том, как буквально сию минуту пойти искать и буквально через пять минут вернуть вам славного Луку Самарыча. И пусть буквально сразу он явится к директрисе Рогаткиной.
