Анна Джейн - Игра с огнем
– Если я тебя туда поцелую, там будет расти пожар, – серьезно сказал мне Дэнни. – Обещаю.
– Он и так во мне.
– Ого! Только от одного моего вида? – сделал вид, что безумно удивлен и польщен, Смерчинский. – А я горячий парень, да?
Я рывком стянула с себя не слишком удобные солнцезащитные очки и волком глянула на Смерчинского, сузив глаза, ярко подведенные черным карандашом и умело накрашенные серо-коричневыми тенями. Я чувствовала, что новая волна этого самого пожара появляется у меня не на теле, а в душе: вот-вот подпалит крылья заметавшегося орла.
Этот парень, смешливый принц лютиков и расчетливый манипулятор одновременно, скрывает от меня кучу всего. Обманывает, недоговаривает, управляет, как хочет, делает из меня посмешище, так еще и издеваться смеет?
– Я так и знал, – изрек невпопад Смерч, поправляя упавшую на глаза коричневую челку.
Он изловчился и чмокнул меня в щеку. Мое хмурое лицо, по-видимому, стало совсем уныло-злобным. И Дэн отстранился.
– Что ты знал? – слегка удивилась я и нервно сглотнула. И даже никак не обозвала. Почему? Да все из-за того же страха. Если Смерчинский расскажет мне сегодня все свои странные замыслы относительно меня, Тролля и Ника, я, наверное, разочаруюсь в нем. Или пойму, что на самом деле совершенно не нужна идеальному мальчику. Или стану не нужна. Или… или… или… Еще множество «или». И чтобы избавиться от сомнений, что несут в себе эти три простые буквы, я хочу узнать правду прямо сейчас. Потому что ожидание подобно смерти.
«Мы боимся правды. Мы очень боимся его правды», – согласились головастики, уныло качаясь в такт грустной и напряженной мелодии, взявшись за лапки – чтобы не было так страшно.
– Я так и знал, – повторил он, задумчиво оглядывая меня с ног до головы. – Мне придется долго делать из тебя взрослую девочку, Маша.
– Взрослую? Да что вы все заладили, что я ребенок? – тихо, но со злостью спросила я. – Ладно, поговорим об этом позже, Смерчинский. А сейчас…
– А сейчас ты разрешишь мне тебя поцеловать? – невинно перебил меня этот охломон. – Я честно скучал. Хочу награды.
– А сейчас мы пойдем в какое-нибудь укромное местечко… к примеру, в тот парк, и ты…
– Почему ты всегда предлагаешь мне уединиться где-нибудь в парке? Я ведь тебе пару раз говорил, что сейчас я не такой экстримал, чтобы делать это в людных местах. У меня дома…
– Заткнись! – звенящим голосом выкрикнула я. – Заткнись и дослушай меня до конца. Сейчас мы идем в парк. И ты расскажешь мне все.
– Что – все? – Дэн продолжал улыбаться своей уже ставшей для меня фирменной «смерчинской» улыбкой: обаятельной, обезоруживающей и широкой. На его, как и всегда, гладко выбритых щеках появились хорошо знакомые милые ямочки, в ярко-синих радужках едва заметно отражались кончики темно-коричневых ресниц, на которых искрились внутренние звезды Дэна. Да, с недавних пор мне казалось, что в Дэне есть звезды, как бы абсурдно это ни звучало. У меня разноцветные наглые головастики, у него – яркие, то ли игривые, то ли мудрые звезды, у Димки – искры, то прячущиеся в зрачках, то вдруг цветной взрывной россыпью появляющиеся в уголках его глаз.
– Правду, – едва сохраняя спокойствие, ответила я. Внутри пожар тревоги только рос, и орел был бы не прочь, если бы кто-нибудь залил его огнетушителем.
– Правду?
– Да.
– Какую же?
– Большую и волосатую, как мое котэ.
– Как котэ… – Он задумчиво, глядя куда-то в небо, набрал полную грудь воздуха.
– Хватит повторять за мной, – рассерженно свела я брови. – Пошли в парк, и ты расскажешь мне, зачем ты заставил меня поверить, что ты влюблен в Князеву, и почему я должна была вместе с тобой играть в «разлучников». Все, иди за мной.
– Маша. – Магия его мягкого голоса попыталась завладеть мной, но я силой воли не дала этому случиться.
Я прикрыла глаза, чтобы не дать себе закричать.
– Денис, или ты идешь за мной, чтобы все рассказать, или ты идешь в любое другое место, но без меня.
Он ничего не сказал на это, пожал лишь плечами и пошел следом. А я, когда мы молча приблизились к парку – истинной зеленой достопримечательности района, не оборачиваясь, кинула через плечо:
– А, да. Кого там боится наш милый Тролль? И что она тебе не сказала сразу? Часто ты выступаешь для нее нянькой?
– Ого, откуда такие сведения? – чуть помолчав, произнес он, не спеша нагонять меня и продолжая шагать сзади. Во мне проснулось немного злорадства. Дэнв явно удивился. Да-да, малыш, не изумляйся так, Маша все знает!
– Птичка на хвостике принесла, – коснулась я на ходу пальцами листьев кустарников.
– Представить даже не могу, что за птичка, – признался парень. – Ольга тебе рассказать не могла. Значит, кто-то подслушал нас. Ты не могла, потому что ждала меня на крылечке, да и вела себя по-другому. Чащин или твоя подруга по имени Лида, – вдруг уверенно сказал он, проанализировав что-то в уме. – Четыре из пяти – это кто-то из них.
– А может быть, это Кларский подслушал, – сказала я резковато, поразившись тому, как быстро он разгадал мою загадку.
– Вот видишь, значит, точно кто-то подслушал, – поймал меня на слове этот умник. – Странно. Опять происходит то, что я не предусмотрел. Что-то не так, – загадочно произнес он.
– Что вас связывает, Смерч? – как можно более сухим тоном произнесла я. – Не забудь рассказать мне об этом. И про Инну тоже. Она была твоей девушкой? Любила тебя? Поэтому сейчас ты помогаешь ее сестренке Троллю?
Мы остановились.
Я впервые видела, как он смотрит на меня без эмоций: то ли равнодушно, то ли так глубоко спрятав вдруг все свои эмоции, что его глаза стали пустыми.
Пересохший ручей.
Кажется, легкий ветер резко затих.
– Трехочковый, – произнес Денис, продолжая пугать меня своим взглядом. – Ты без труда закинула трехочковый, Маша. Только очень долго готовилась.
– Просто его очень трудно забросить, Смерчинский. Но я, правда, долго готовилась к этому. Но только сегодня мне, наконец, дали мяч в руки. С пустыми руками я не попала бы и в сетку, даже если бы мне пообещали сразу десять очков. Веришь?
Мне хотелось, чтобы он рассмеялся – как и всегда, и сказал, что никакой Инны он не знает и с Ольгой его ничего не связывает, но он этого не сделал и продолжал быть серьезным, что еще больше меня сердило.
– Верю.
Мы молча подошли к свободной лавочке, стоявшей напротив веселого фантанчика, в котором брызгались два беззаботных ребенка, снявших обувь и шлепающих босыми пятками по воде. Я села, а Дэн встал напротив, засунув руки в карманы темно-песочных джинсов, загораживая от меня и фонтан с детьми, и весь обзор, как будто бы хотел уберечь от всего мира своей тенью. Он смотрел на меня уже не отстраненно, а спокойно: то ли не чувствуя за собой вины, то ли думая, что ничего особенного не совершил. А я взирала на него, как последний истинный патриот Земли на инопланетного агрессора, уничтожавшего кучу населения.
Я не выдержала и начала первой:
– Смерч, я сейчас очень злая. Или ты рассказываешь мне, во что и зачем ты меня втянул, или…
– Или?
– Или я резко перестаю общаться с человеком, который нанес большие повреждения моему носу, – сказала я, еще больше испугавшись его будущих слов и пытаясь неудачно шутить на тему «вождения за нос».
– Мария, – он сел передо мной на корточки и заглянула в глаза снизу вверх.
– Сядь рядом.
– Что с тобой?
Я, невесело рассмеявшись, покачала головой и стянула темные очки.
– Кто тебя обидел? – продолжал парень, а я и не заметила, как его рука оказалась на моем колене.
– Ты дурак? – дернула я ногой. – Ты меня обидел.
– О-о-о, как все серьезно, – протянул он.
– Сядь, кому сказала, рядом, – вспылила я. – Потому что мой следующий трехочковый попадет тебе в лицо. Не раздражай меня и начинай свой рассказ. Наверняка он будет у тебя долгим, Дениска.
Дениска пожал плечами.
В кармане некстати завибрировал сотовый телефон. Я вздрогнула Неужели мама проверяет, как у меня дела с учебой? Но оказалось, это была вовсе не мама.
– А этому что надо? – перенесла я часть праведного гнева на ни в чем не повинный мобильник.
– Кому? – мигом заинтересовался эсэмэской Дэн. – Дмитрию? Ему ты нравишься, так что ничего удивительного, что он оказывает тебе знаки внимания.
– Не Дмитрию. Никите. Опять звонит Никита. – Я выдохнула.
Вот тогда Смерч перестал быть равнодушным и «пустым». Надолго. Его взгляд стал другим – злым, беспокойным и совершенно серьезным, как у папы, когда тому сказали, что его друга ранили в перестрелке. Или как у мамы, узнавшей, что в нашей квартире был пожар. Он резко выхватил у меня телефон, и я даже не успела прочесть, что там мне прислала мой «новый друг» Никита Кларский.
– Эй! Ты чего, совсем рехнулся? – мигом вскочила я на ноги. – Отдай!
– Отдам, Чип. Секунда. Держи.
Я выхватила телефон. Оказалось, Дэн успел удалить сообщение, и я так и не узнала, что там хотел от меня Ник. Как же меня это разозлило!
