Анатолий Маев - Генетик
– Килограммов шесть вошло. Еще и на ужин осталось. Жаль, что на завтра не хватит. Тамара Ивановна, вы поутру Еврухерия забирать планируете?
– Не знаю пока еще, – ответила женщина, потрясенная увиденным.
Когда тяжеловес вышел из палаты, она спросила ясновидящего:
– Он, наверное, всю зарплату на пропитание тратит?
– Я не спрашивал, не знаю.
Макрицын сообщил гражданской жене, что врач готов его выписать и просил передать, что хотел бы с ней поговорить.
Доктор был многословен, говорил медленно и давал «оценку» каждой фразы. Не вызывало сомнений: он временем располагает. По ходу беседы эскулап неоднократно кидал подозрительный взгляд в центр кабинета, хотя Тамара Ивановна как ни всматривалась, ни разу там ничего не заметила.
– А вы знаете, присутствовал я как-то с женой на выступлении вашего супруга. Это хорошо. Неприятная там история приключилась. Это плохо. Но я не злопамятный. Это хорошо. Положение дел таково, что в нашей клинике вылечить вашего мужа не представляется возможным. Это плохо. Однако необходимости в полном исцелении на сегодняшний день нет. Это хорошо. Причиной периодически наблюдаемых странностей в поведении является многолетняя опухоль головного мозга. Это плохо. Опухоль доброкачественная и в размерах не увеличивается. Это хорошо. Если в нейрохирургическом институте сделать трепанацию черепа и удалить новообразование, то послеоперационный прогноз сделать невозможно. Это плохо. Однако можно надеяться, что опухоль не будет расти и операция не потребуется. Это хорошо. Совершенно определенно могу утверждать то, что во время приступов Еврухерий Николаевич видит себя в компании некоего человека, с которым разговаривает и указаниям которого следует. Это плохо. Но судя по всему, собеседник не провоцирует вашего супруга на дурные поступки. Это хорошо. Когда наступает такое состояние, Еврухерий Николаевич словно переходит в другой мир, видит нереальных людей, нереальную обстановку, нереальную ситуацию. Это плохо. После приступа он ничего не помнит. Это хорошо. Его исключительные возможности ясновидения объясняются наличием опухоли. Это плохо. Если опухоль удалять не придется, свои уникальные возможности ваш супруг не потеряет. Это хорошо.
Неожиданно доктор вскочил, метнулся в центр комнаты и выставил вперед руку, словно останавливая кого-то в полуметре от себя.
– Только малый, только малый, – напряженно глядя вперед, решительно изрек эскулап. А через несколько секунд добавил: – Тогда никакого!
Затем вернулся к Тамаре Ивановне и тяжело опустился на стул.
– Никогда не ходите с Еврухерием Николаевичем на «Сильфиду». Как только Джеймс ее волшебным шарфом окутает, так у нее крылья сразу опадают, и она от этого с ума сходит – начинает к мужчинам приставать самым постыдным образом. Ко мне прямо со сцены спрыгнула и прибежала. Так ежедневно с тех пор и бегает ближе к полудню. Каждый раз требует гранд па де ша исполнить, а за отказ неприятности обещает. Видите, вон поскакала, – сказал доктор, показывая указательным пальцем в сторону двери, – небось опять жалобу накатает в Специализированное бетонно-заливочное управление номер семь. Это плохо. Зря время потеряет – жалобу у нее не примут. Это хорошо. Должен сказать, частота приступов у Еврухерия Николаевича непрогнозируемая. Это плохо. На сегодняшний день показаний к дальнейшему пребыванию в клинике нет. Это хорошо. Вопрос решен, завтра буду выписывать. Скажите, пожалуйста, он действительно состоит в руководстве коммунистической партии?
Тамара Ивановна задумалась и ответила уклончиво:
– Кто ж его поймет? Говорит, что третьим человеком в партии числится, а живет тем, что на представлениях зарабатывает.
– Да, странности у него, безусловно, имеются, – заключил эскулап. – Постарайтесь не замечать их. Я вот увидел, что у него шнурки в кедах разноцветные. Ну и ничего страшного. И насчет зубов, пожалуйста, не обращайте внимания, не укоряйте его.
Женщина удивленно посмотрела на собеседника:
– А что с зубами-то?
– Ай-я-яй! – расстроился доктор. – Проговорился, получается. Только между нами, обещайте мне!
Получив от Тамары Ивановны гарантии молчания, доктор внимательно посмотрел по сторонам, затем вперед и назад, словно искал кого-то в своем небольшом кабинете. После чего резво встал и открыл дверь в коридор: за дверью никого не было. Целитель душ хлопнул створку и приложился к ней ухом. Простояв в таком положении несколько минут, вновь резко открыл, высунул голову в щель, посмотрел налево-направо и снова закрыл дверь. Затем приблизился к женщине и наклонился к ее уху:
– Еврухерий Николаевич зубы у соседа напрокат берет.
Тамаре Ивановне сделалось дурно, что не ускользнуло от профессионального взгляда эскулапа. Он подал ей стакан воды. Сделав пару глотков, женщина спросила:
– Кто вам это сказал?
– Ну как же, как же! При первичном осмотре я спросил его: «Зубы свои?» И Еврухерий Николаевич ответил: «Не свои – у соседа напрокат беру».
Женщина косо посмотрела на доктора и со словами «Спасибо, я все поняла» вышла из кабинета.
Едва закрыв дверь, она почти нос к носу столкнулась с Катькой. Дипломированный специалист по коневодству, сотрясая всеми неформальными частями тела, в том и числе и большим животом, ранее не замеченным Тамарой Ивановной, шагала ей навстречу.
– Ну чего, – неожиданно обратилась она к супруге Макрицына, – выписываеть его доктор завтра или подождеть?
– Похоже на то, что выписывает, – ответила Тамара Ивановна.
– Вы ему давление-то почаще замеряйте. Доктор говорил, что низкое у него, восемьдесять на пятьдесять, – необычно для московского слуха смягчая «т», по-доброму напутствовала Катька и услышала в ответ слова благодарности.
Тамара Ивановна застала Еврухерия в палате за беседой с Романом. Через несколько минут здоровяк куда-то отлучился. Оставшись вдвоем, женщина обняла ясновидящего и сказала:
– Из всех, кого я здесь встретила, ты единственный, кто на больного не похож. И ложиться тебе сюда нечего было! Завтра утром выписываешься – я за тобой к одиннадцати приеду.
С этими словами она встала с кровати Макрицына и направилась к выходу. Еврухерий последовал за ней – он всегда провожал гражданскую жену до крыльца…
