Анна Джейн - Музыкальный приворот. По ту сторону отражения
– Такое чувство, что вы считаете себя маленьким несостоявшимся гением злодейства, – ехидно отвечала преподавательница. – Знаете, я поговорю с вашим руководством, и оно обязательно предоставит вам небольшой отпуск, который вы крайне продуктивно сможете провести в хорошей клинике, господин Злоба.
В результате перепалок, вызова девушек-секретарш из деканата и даже ректората, обладателю говорящей фамилии все же удалось вытолкать остроумную женщину и ее международную группу студентов прочь. Сделав это, рыжеволосый мужчина уставился на нас так, как будто бы мы были виноваты во всем.
– Если я пойму, что вы списали, – обвел он нас мутным взглядом, – вы никогда уже не сдадите мой предмет, золотые мои мальчики-девочки.
Однако на этом наши совместные злоключения не кончились. Когда Злоба, более-менее восстановив внутреннее равновесие посредством террора очередной студентки, вновь стал прохаживаться взад-вперед, дверь вновь открылась.
– Думаю, здесь тоже нужно будет поменять…
Что и зачем хотели поменять, мы уже не узнали. Злоба, вздыбив почти что красные волосы, подбежал к вошедшим и с дикой ненавистью заорал:
– Убирайтесь, чертовы ублюдки! Вон отсюда! Вон! Вон! Вон! Здесь идет экзамен! И я не дам вам его прервать.
С полминуты вновь пришедшие потрясенно молчали, а в аудитории были слышны только судорожные вздохи Василия Петровича, доведенного сегодня до белого каления.
– Похвально, что вы так заботитесь о проведении экзамена. По международному праву, если не ошибаюсь? – произнес, наконец, приятный мужской голос.
– Ректор, – прошептал кто-то со смешком.
– Не ошибаетесь, Антон Георгиевич, – закивал слегка ошалевший Злоба.
– Но мне показалось, что вы нас чертовыми ублюдками назвали? – спросил какой-то мужчина в строгом костюме.
– Не вам! Это я им, – попытался оправдаться несчастный преподаватель.
– Кому – им? – вопросительно поднял брови мужчина, который, как выяснилось, занимал высокую должность в Министерстве образования. – Студентам?
– Странная у вас манера обращения к учащимся, – добавил третий мужчина официальным тоном. – Антон Георгиевич, это что, у вас такая практика в университете – обращаться к студентам, как к животным?
– Нет, что вы, – живо отреагировал ректор, которого я никогда не видела так близко. А он видный мужчина: красив, элегантен, подтянут, чисто выбрит, с прямой осанкой, уверен в себе, и выглядит лет на тридцать пять, хотя я точно знаю, что ему должно быть куда больше. – Вероятно, мы попали сюда несколько не вовремя. Думаю, пока мы пройдем в соседнюю аудиторию, господа. А с вами, – нехорошо взглянул на притихшего Злобу ректор, – с вами мы содержательно побеседуем у меня в кабинете. Скажем, через час.
– Да, Антон Георгиевич, – пробормотал Василий Петрович.
В результате Злоба поставил нам едва ли не автоматы – просто слушал нас с лимонно-кислой рожей и рисовал всем подряд трояки, на большее его рука расщедриться не могла даже в такой экстремальной ситуации. Студенты украдкой поздравляли друг друга. Нам всем несказанно повезло – ведь уже завтра, принимая экзамен у параллельной группы, той самой, где училась девушка-неформалка, подходившая ко мне с претензиями, Василий Петрович умудрился здорово отыграться на студентах – поставил целых две «тройки» и две «четверки» на двадцать пять человек. Остальных он отправил на пересдачу.
Я, окрыленная «тройкой», вылетела из аудитории со счастливой рожей. Ура. Я снова сдала!
Антон встретил меня с улыбкой на лице и вновь прижал к себе.
– Я сдала! – известила его я и обняла в ответ за шею, не забыв поцеловать в подбородок. Как же хорошо обнимать человека, когда тебе этого хочется.
– Я поздравляю тебя.
– Ты не представляешь, что там творилось, Антош! Дурдом! Но я так рада!
– Представлю. Я же тоже все видел и слышал. Теперь тебе осталось сдать только два экзамена.
– Ты так говоришь, будто тебе вообще ничего не надо сдавать, – возмутилась я. Молодой человек не успел ответить – его телефон зазвонил. Кстати, у них с Кеем разные телефоны. Но как только я выкинула кулон Антона, Кирилл тоже перестал носить свой. Хотя, мало ли почему перестал. Хм, как же мне все-таки узнать, один это человек или два? Действительно попробовать снять с парня одежду?
Кстати, точно! Если затащить Антона сейчас ко мне, я постараюсь это сделать… Дома никого нет, я смогу быть куда более откровенной в проявлении своих чувств, а он все же молодой парень, не должен устоять. Да, я раздену его, и пусть он даже посчитает меня извращенкой!
А чего тебя такой считать? Ты и так такая.
Это ты!
Ну да, и я.
– Катенька, – коротко переговорив с неведомым мне собеседником, произнес Антон, – я хотел сейчас побыть с тобой, но мне срочно надо уехать.
– Что? – расстроилась я. Ну вот и раздела я его. А ведь я уже предвкушала то, что мы вдвоем будем у меня…
– Прости, это, правда, срочно! По работе. Я позвоню тебе сегодня, хорошо?
– Хорошо, – кивнула я растерянно.
– И тот разговор, который я обещал, он скоро будет.
– Точно? Я устала ждать…
– Да. Точно.
Он внимательно посмотрел на меня, как будто бы запоминая, как я выгляжу, быстро, требовательно поцеловал, заставив давление резко повыситься, и ушел, оставив недоумевать – что случилось? А я так и осталась размышлять над кучей так и не заданных вопросов.
К тому же жутко захотелось пить. Я побрела в сторону буфета, борясь с внезапным желанием позвонить брату-близнецу своего теперь уже действительно парня.
Что за фигня вновь происходит вокруг меня? И со мной?
На нашем этаже буфет был уже закрыт. На четвертом – тоже. Оставался лишь один, самый маленький и находящийся в соседнем корпусе, с которым наш корпус соединялся длинным нарядным переходом. Вздохнув, я поплелась в соседний корпус, куда ходила за всю свою студенческую жизнь не более пяти раз, потому что там находился ректорат, бухгалтерия, профсоюз и прочие студенческие организации, в том числе и редакция универской газеты. То есть те места, куда я не особенно стремилась попасть. Почему меня потянуло сейчас туда, понятия не имею, ведь можно было купить попить на остановке.
Но и там, как назло, буфет оказался закрыт. В его окошке висела удивительно информативная табличка «Ушла на 5 минут». Как всегда. Интересно, сколько часов продолжаются эти пять минут? Эх, жаль, что руководство закрыло до первого сентября обе большие столовые – там делают ремонт и расширяют за счет подвалов.
Что ж, подожду продавщицу.
А Антон, наверное, уже в автобусе или на машине, спешит на работу. Минут пятнадцать прошло, как мы расстались или даже больше.
Не удалось нам тебя раздеть, парень, но ничего, впереди еще есть много времени.
Остановившись у окна, выходящего на задний двор здания университета, где располагалась автопарковка, я задумчиво повертела в руках телефон. Позвонить ли мне Нинке сейчас или потом?
Размышляя, я совершенно случайно глянула вниз и если бы умела свистеть, то я бы даже присвистнула, нет, я бы пронзительно свистнула, засунув в рот два пальца! Просто я увидела Антона, почему-то уверенно, не так, как всегда, шагающего к задней стоянке, где находились только машины преподавателей. Около синей, дорогой с виду и хорошо знакомой мне иномарки (тачка Кея?) его ждал молодой человек с красными дредами, которого я тоже тут же вспомнила. Я видела его тогда, на природе, когда приехала вся группа «На краю» вместе с девушками и помешала моему с Кириллом уединению около речки. Там же я впервые увидела Алину. И теперь Антон направлялся к этому парню, на ходу снимая толстовку и оставаясь в простой черной футболке. В руках он держал тонкую сигарету, а очков на нем и вовсе не было. Да и с волосами у него было что-то не так… Я с огромными от удивления глазами, глазами проснувшейся глупышки-уточки, смотрела вниз, на него, Тропинина, удивляясь все больше и больше.
Что это творится? Неужели… правда, Антон и Кей одно лицо? Господи, я убью его! Я разорву этого подонка на миллион кусочков!
Или Антон так… трансформируется? В кого-то чужого? В того, кто способен отбить любимую у собственного близнеца.
Может быть…
Антон быстро пошел к автомобилю и пожал руку второму парню. Крепко пожал и похлопал по плечу. Движения у него были совсем не Антоновские – более резкие и слишком уж уверенные.
Обладатель дред кинул приятелю ключи от авто, что-то сказал Кейтону (так, что ли, мне теперь его называть?), а тот, откинув голову, засмеялся и с легкостью уселся на багажник синей машины.
Как только не помял его, кабан?
Я, замерев, стояла и смотрела на них. Что же это такое?
Кейтон вдоволь насиделся на машине и спрыгнул. Его друг показал ему что-то в телефоне, и они оба засмеялись. Как же жаль, что нельзя подслушать. И чего они там расселись? Кого ждут?
Нет, актуальнее другой вопрос – каким способом их обоих убить?
