Олег Бажанов - Приговоренный жить
III. На гражданке
…Через четыре месяца после увольнения из армии Иванов с Тамарой приехали на могилу к Наташе. Александр понимал, что Тамара любит по-настоящему и не бросит его ни при каких обстоятельствах. И он очень нуждался в ее заботе и профессиональной помощи врача. И он сделал ей предложение стать его женой. Тамара ответила, не раздумывая. И они приехали на могилу к Наташе как бы за благословлением.
– Вот, как и обещал, я здесь, – тихо сказал Иванов, глядя на деревянный крест с табличкой. – И не один. Со мной Тамара. Помнишь, как мы собирались по вечерам в вашем доме в Моздоке? Я вспоминаю эти дни как самые лучшие. Андрей два месяца назад женился на Марине. Ну, ты об этом знаешь – они перед свадьбой приезжали к тебе. Звали и нас с Тамарой, но я тогда не смог, только вот встал на ноги. Прости, Наташа, мы с Тамарой тоже решили пожениться. Пожелай и нам счастья. Видел твою дочь. Надюшка умница и красавица – в тебя. У нее все хорошо. Света в ней души не чает. Муж Светланы даже пить бросил, весь ушел в воспитание дочки. Мама твоя, правда, болеет. Сердце. Все время говорит о тебе. Мы все тебя очень любим. И в следующий твой день рождения, слышишь, ты жди нас обязательно. Все приедем. Мы с Тамарой соберем ребят, и Ковалева с Ириной отыщем обязательно. Как тогда в Моздоке – снова вместе. Как раз памятник поставим…
О чем говорила с подругой Тамара, Иванов не узнал, потому что она попросила его оставить их наедине. Он отошел подальше и, отряхнув снег, сел на лавочку у могилы с надгробием из черного гранита. С гладкой отполированной поверхности на него смотрел мужчина в очках.
– Тихо тут у вас, – сказал, обращаясь к изображению на памятнике, Иванов. – Спокойно. Никуда не нужно спешить. И уже ничего не болит – ни тело, ни душа.
Несмотря на морозный ветер, Тамара стояла у могилы Наташи очень долго. Иванов, глядя на нее, догадывался, что молодая женщина просит у подруги прощения за свое счастье, и не торопил ее.
Через несколько дней они с Тамарой расписались тихо, буднично, без шумных гостей, салютов и машин. Свидетелями на их свадьбе были Андрей и Марина Ващенки.
Медовый месяц прошел в неотложных делах. Побывав в Волгограде на могиле у матери, Иванов, как и обещал погибшему в Чечне товарищу, поехал в Московскую область к его вдове, а заодно и к вдове радиста Игоря, так как ребята призывались из одной части. Рядом с Ивановым в купе поезда ехала Тамара – его законная супруга.
Первый из нужных адресов они нашли быстро.
Дверь открыла невысокая худенькая женщина. Она выглядела старше, чем предполагал Иванов. Из рассказов Геннадия он знал, что жена товарища по профессии врач, и ей нет еще тридцати лет. Дверь открыла худая, сорокалетняя на вид женщина с изможденным лицом. Увидев на пороге незнакомцев, хозяйка вопросительно стала смотреть на Иванова. «Глаза уставшего человека!» – подумал Иванов и поздоровался.
– Вы ко мне? – без тени эмоций поинтересовалась хозяйка.
– У меня к вам поручение… – начал Иванов.
– Проходите, – посторонилась женщина, пропуская нежданных гостей.
В коридоре Иванов попытался заговорить о том, зачем пришел:
– В прошлом году в Чечне…
– Я поняла, что вы оттуда, – тихо перебила хозяйка. – Проходите на кухню, я вас накормлю.
Уже сидя за столом на кухне, женщина бесцветным голосом произнесла:
– Вчера я видела сон про Гену… И вот вы приехали. Вы знали моего мужа? Как он погиб?
– Ваш муж был очень хорошим человеком, настоящим офицером и надежным боевым другом. Мы с Геннадием воевали в одной команде… – начал рассказывать Иванов и почувствовал, как Тамара нашла под столом его руку.
Вдова мужественно держалась, когда Иванов рассказывал о днях, проведенных вместе с ее мужем, и о последнем их совместном задании. Глаза женщины оставались сухими, когда Иванов дошел до момента гибели всей команды. Только Тамара сильнее и сильнее сжимала руку мужа под столом…
– А вы могли бы не ходить на ту сопку? – вдруг спросила вдова. Этот вопрос мучил Иванова с первого дня, когда он пришел в сознание в госпитале. И тогда он не смог ответить на него, и сейчас – лишь почувствовал тяжесть непоправимой вины перед этой ставшей уже почти седой женщиной. Ведь это он, Иванов, настоял и повел группу на ту злосчастную сопку!
– Гена вас очень любил. И именно это просил вам передать… – пряча глаза, проговорил Иванов.
Женщина проводила их до двери. И уже за закрытой дверью Ивановы расслышали сдержанные рыдания…
Потом Тамара и Александр ехали на окраину города в военный городок, где в общежитии проживали вдова и годовалая дочь погибшего радиста. С трудом Ивановым удалось разыскать эту маленькую семью. Условия их существования потрясли их…
Иванов, словно под наркозом, сидел на вокзале в ожидании поезда, почти не видя и не слыша ничего вокруг. Уставшая жена, положив свою голову ему на плечо, спала. Он тогда долго взвешивал все «за» и «против» и пришел к выводу, что не имеет права бросить семью погибшего радиста на произвол судьбы. И решил, что вернется в этот город, чтобы «выбить» квартиру для вдовы с дочкой, помочь молодой женщине найти нормальную работу и устроить дальнейшую жизнь. Все-таки в смерти их единственного кормильца он винил себя.
Иванов выполнил данное себе обещание. Пользуясь удостоверением ветерана боевых действий, Иванов пробивался в разные инстанции и администрации, писал письма, и через год вдова Игоря получила небольшую однокомнатную квартиру в новом районе на окраине города. Дочку погибшего сослуживца удалось устроить в детский сад, а вдова, окончив курсы бухгалтеров, нашла работу. В дальнейшем Ивановы уже не теряли связи с этой семьей.
Чуть раньше, чем вдове Игоря выделили жилье, Иванов от Министерства обороны получил собственную двухкомнатную квартиру в Подмосковье.
Ивановы уже подыскивали мебель в свою квартиру. Обосновавшись на новом месте, Александр пошел учиться в Экономический институт. Он подал заявление на вечернее отделение, для того чтобы иметь возможность совмещать учебу с работой, а Тамара перевелась из Ростова в подмосковный военный госпиталь и поступила в Медицинскую академию в аспирантуру – она решила защищать диссертацию кандидата медицинских наук. Вскоре ей было присвоено очередное воинское звание «майор».
Нелегко дался Иванову первый год жизни на гражданке. Как ни ожидал он приказа, но увольнение из армии сопровождалось для него тяжелым душевным надломом. Прощание с авиацией внешне он выдержал спокойно. Но понимал, что навсегда расстается с армейской семьей, ставшей ему за шестнадцать лет службы родным домом. Эта потеря казалась ему тогда глобальной катастрофой. Плюс ко всему – еще контузия. Результатом стали частые приступы депрессии. Но умница жена всегда была рядом и лаской, пониманием могла успокоить, а со временем почти залечить его, Иванова, искалеченную душу. Со временем приступы стали проявляться все реже и реже, а когда родилась дочь, Иванов совсем забыл о них.
Он нашел себе работу в одной из фирм по продаже и обмену недвижимости. Такой вид деятельности со свободным графиком позволял Иванову совмещать учебу и работу.
И Новый город Ивановым пришелся по душе. В фирме, где работал Александр, дела шли неплохо, и они с Тамарой решили остаться здесь надолго. Тем более что вскоре у Ивановых появилась маленькая Наташка. Это событие сделало главу семейства самым счастливым человеком на свете! При выборе имени споров не возникло.
Дела на работе у Иванова шли хорошо, и после одной из удачных сделок, добавив накопленные деньги, Ивановы поменяли свою двухкомнатную квартиру на окраине на трехкомнатную «сталинской» планировки в центре города. После другой удачной сделки Ивановы приобрели двухлетний автомобиль и к нему – гараж. За учебой и работой и Тамара, и сам глава семейства все реже и реже подумывали о возвращении в родной для Иванова Волгоград.
Все шло нормально до тех пор, пока Иванову не встретился Валера Есин.
С той роковой встречи с шефом прошло уже много времени. Тогда, в солнечный апрельский день, Иванов в середине рабочего дня выехал из офиса в город по делам. В районе рынка он заметил выскочившего на дорогу прилично одетого мужчину с поднятой рукой. Мужчина пытался поймать такси. Лицо этого человека показалось знакомым, и Иванов остановил машину.
– Шеф, тут пять минут езды. Заплачу хорошо, только надо быстро! – клиент очень торопился.
– Садись, – кивнул головой Иванов, и пассажир, назвав адрес, полез в салон.
У Иванова была хорошая память на лица, и, хотя этот человек внешне изменился со дня их первого знакомства, он узнал его. Когда машина набрала скорость, Иванов обратился к пассажиру:
– Что, Валера, уже не узнаешь старых знакомых?
У пассажира от удивления вытянулось лицо. И, хотя это лицо стало шире раза в два из-за налившихся достатком щек, Иванов не ошибся – это был тот самый Валерка Есин, с которым почти три года назад Иванов лежал в одной госпитальной палате. Валера, или капитан Есин – как он числился в официальных бумагах, – тогда занимал должность начальника продовольственной службы полка и получил случайную пулю при обстреле автоколонны у Гудермеса. Но ранение в плечо было нетяжелым, и Есина выписали через три недели после поступления в госпиталь Иванова. Теперь это был уже не тот худощавый капитан Есин, рядом с Ивановым восседал Валера-барин.
