Борис Акунин - Счастливая Россия
При распределении тем для обсуждения я выбрал ту, над которой ломаю голову всю свою сознательную жизнь: в чем заключаются причины застарелой болезни Российского государства, мешающей его нормальному развитию и обрекающей народ на несвободу, бесправие, на ничем не оправданные страдания – на хроническое несчастье.
Здесь очень легко было бы поддаться искушению и обвинить во всех современных невзгодах правительство Сталина и большевистскую партию (!!!), однако, оборачиваясь к отечественной истории, нельзя не увидеть, что Россия была несчастна всегда – при любом режиме и при любом правительстве. В Гражданскую войну основная масса народа пошла за большевиками прежде всего потому, что те демагогически (!) посулили счастье в неотдаленном будущем, при жизни нынешнего поколения. В результате же страна погрузилась в многократно худшее несчастье, какого не бывало со времен опричного террора. (сволочь!)
При взгляде на историю возникает ощущение, что над Россией тяготеет некий злой рок. Даже в периоды военных побед, территориальных экспансий и колониальных захватов, когда нация обыкновенно начинает процветать, пользуясь трофейными благами, в России всегда богатела лишь верхушка, а народная масса не только не получала часть добычи, но обычно оказывалась еще более угнетенной и разоренной, чем прежде. Будучи человеком научного мировоззрения, я, разумеется, ни в какой рок не верю. Из всех метафор, обычно применяемых для аллегорического описания государства, самой точной является уподобление его зданию, построенному на некоем участке земли. Если государственное здание трещит и кривится, насквозь продувается сквозняками, если в этом доме неуютно и даже опасно жить, значит, что-то не так в архитектурной конструкции. Необходимо разобраться, какая часть постройки ответственна за вновь и вновь возникающие невзгоды: худая крыша, или какое-то из меж этажных перекрытий, или непрочные стены? А может быть, причину следует искать еще ниже, в фундаменте?
Первая часть моего доклада будет посвящена дефектоскопии: выявлению конструкционных дефектов российской государ ственности.
Часть первая. ДЕФЕКТОСКОПИЯКраткий взгляд на российскую историю
Прежде всего следует избавиться от глубоко укоренившихся, но ошибочных представлений о том, что русское государство восходит к варяжским, византийским или киевским корням. Подобная диагностика российской государственности ошибочна и лишь искажает картину.
Здание, в котором мы живем, было заложено не в 862 году призванием варягов, не в 988 году крещением Руси, не Ярославом Мудрым и не Владимиром Мономахом, изображавшим из себя преемника цареградского кесарства. Еще одно повсеместное заблуждение – полагать, что древнерусское государство было на время разрушено монгольским нашествием, а затем вновь восстановилось.
Батый никакого отношения к краху Киевской Руси не имел, она развалилась задолго до 1237 года. Если уж говорить о внешней агрессии, то она случилась еще во второй половине XI века, когда половецкие орды нанесли Киеву два тяжелых военных поражения (сначала в 1067-м, а затем в 1093-м году); после этого былое могущество уже не восстановилось. Окончательно же обширную восточноевропейскую державу подорвало захирение торгового пути «из варяг в греки», на обслуживании которого, собственно, и поднялась первоначальная Русь. К XII веку возникли более удобные маршруты византийско-европейской торговли, к тому же сама Империя очень ослабела и оскудела.
Киев перестал быть столицей единого государства и вообще значительным центром после чудовищного разгрома, которому в 1169 году «мать городов русских» подверг правитель северо-востока Андрей Боголюбский. Ко времени монгольского вторжения единое государство давным-давно развалилось, распалось на множество средних и мелких княжеств.
В течение двух с лишним веков на восточноевропейских просторах никакого российского государства не существовало. Обозначились три разные магистрали государственного развития: монархически-аристократическая литовская («литовская» более по названию, а по культуре и религии русская), купечески-республиканская новгородская (территориально – самый большой кусок Руси) и, в середине XIV века, московская – подвластная Орде и во многом имитирующая татарское государственное устройство. Из этой последней модели, как из эмбриона, впоследствии и родилось новое российское государство, коренным образом отличное от того, что существовало в IX–XII веках. Годом его рождения принято считать 1480 год, когда Москва формально вышла из татарского подданства, но я бы считал отправной точкой 1478 год – время окончательного покорения Новгородской республики. Именно с этого момента Русь превращается из большой вотчины потомков Ивана Калиты в государство русской нации.
Рождение Российского государства тесно связано с фигурой Ивана Третьего (1462–1505) – великого князя Ивана Васильевича. Этот деятель, которому ученые и беллетристы уделяют гораздо меньше внимания, чем Ивану Грозному, Петру Первому, Дмитрию Донскому, Александру Невскому, Ярославу Мудрому или каким-нибудь вовсе эпизодическим правителям вроде Бориса Годунова либо Павла Первого, вне всякого сомнения является главным персонажем отечественной истории. Иван Третий заложил фундамент, который определил архитектурные параметры будущего государства, и сделал это так основательно, что впоследствии, вплоть до наших времен, никто всерьез изменить эту планировку и не пытался. Нашему государственному зданию скоро исполнится пять веков, а самая его основа остается все той же, хотя верхние этажи неоднократно перестраивались.
У меня сложилось глубокое убеждение, что именно неизменность государственного фундамента, созданного в XV столетии Иваном Третьим, и является главной причиной недугов России.
Что же это за основа?
Для того чтобы понять ее логическую сущность, нужно представить себя на месте великого князя Ивана Васильевича, который, взойдя на престол в 1462 году, должен был решить задачу создания независимой державы – дела нового и небывалого. Русские давно забыли, что это такое – государственная независимость, да, собственно, никогда этой наукой и не владели, ибо давний опыт раннефеодального протогосударственного образования «Киевская Русь», воспоминание о котором сохранилось в немногочисленных летописях, в условиях сильно изменившегося мира, пригодиться не мог.
Учиться технологиям государственного строительства Иван мог только у соседей, а здесь особенного выбора не наблюдалось. На Запад было лучше не смотреть – разве что из соображений «действовать от противного». Будущие европейские державы – Франция, Англия, Испания, Германия, Италия – еще не прошли через период объединения и были терзаемы внутренними раздорами. Польско-литовский конгломерат после первого энергичного подъема, приведшего к Грюнвальдской победе (1410), ослабел и переживал тяжелый кризис. Былой образец для подражания, Византийская империя, только что рухнула под натиском турецких мусульман.
Зато рядом существовала Орда, внутренний механизм которой Ивану был отлично известен, поскольку Русь была частью татарской державы в течение двухсот с лишним лет. Московские правители, собственно, и поднялись над остальными русскими князьями лишь из-за традиционно хороших отношений с татарами – как распорядители, назначенные следить за сбором ордынской дани. Со временем эти вороватые и льстивые приказчики, у которых значительная часть хозяйских денег прилипала к рукам, сделались богаче и могущественней ханов, однако по-прежнему, по привычке, смотрели на них снизу вверх и, как это бывает у слуг, мечтали тоже жить «по-господски» – то есть на ордынский манер.
В культурном и политическом отношении Иван Васильевич был гораздо ближе к татарам, чем к европейцам. При дворе его отца Василия Темного, большого татарофила, существовала мода на все ордынское: московские вельможи одевались по-татарски, брили головы по-татарски, а татарский язык был языком светского общения – как в последующие времена французский. Самыми надежными помощниками великого князя были татарские царевичи и мурзы, перешедшие на службу к богатому московскому двору. Символично, что главная регалия российского самодержавия, так называемая «шапка Мономаха», не имеет никакого отношения к византийскому императору Мономаху, а была прислана в подарок из Орды (вероятно, от хана Узбека верному вассалу Ивану Калите). История с шапкой Мономаха выразительно передает самое суть российской монархии: объявляя себя преемницей великой Византии, фактически она будет наследницей «великой Чингисхании», стремясь распространиться на всю территорию бывшей монгольской империи. (Как известно, к началу XX века, когда в зону российского влияния попала часть Китая, это уже почти удалось.)
