Роман Симоненков - Игра законом
– Я боюсь за своих детей, за…
– Стоп-стоп, – остановил Глеба поднятой рукой старший Жрец с длинной косой. – Не думай пока об этом. Это сейчас наша забота. Они под защитой Рода!
– Сколько у меня времени осталось, деды? – набрался сил Корчагин…
– Правильное понимание времени пока трудно для восприятия человека, живущего в вашем явном мире. Время для тебя роли не играет, моголинян, если потребуется, ход событий жизни замедлит свой шаг…
С этими словами старцы стали покидать комнату. Кто улетел на пышном белом облаке, кто-то воспользовался конной упряжкой, а кто-то просто исчез.
– Ты где, Глеб? – раздался голос Дениса в прихожей.
– Я тут, – еле слышно отозвался Корчагин и от усталости провалился в черную бездну забытья, где в ментальных проекциях, которые люди называют снами, к нему в виде трёх женщин-ведьм, ведающих матерей, пришли Жрица Знания, Богиня Созидания и Лада Любви.
Проспал Глеб до следующего утра. Накопилось. Луч солнца пробился в окно спальни верхнего этажа и осветил каким-то кроваво-красным светом выступившую на дереве смолу. Жига невольно залюбовался ею – он был по-своему прекрасен – этот янтарный сок лесных исполинов.
Денис полностью освоился. Он по-хозяйски достал из духовки печёную картошку, невесть откуда взявшиеся огурцы, яйца и кусок сала.
– Это откуда всё Дэн? – развёл руками и по-дружески дотронулся до плеча Корчагин.
– А в окошко выгляни, – ехидно улыбнулся следователь, – там полсотни стволов по периметру. Угостили…
– Ничего себе, – округлил глаза Жига, откинув оконную штору. У Президента охраны меньше…
– Дальше что делать будем, товарищ беглец? – посыпая картошку чёрной солью из костромских печей, поинтересовался следователь…
– Брать меня и отправлять в СИЗО никому не интересно, это ясно как день. Будут следить, куда я пойду. Значит, задача ставится следующим образом – уйти незаметным, даже от собственной охраны…
– Я так и думал, – хитро прищурил глаза Чувилов, – и кое-что даже готов тебе предложить…
– Валяй…
– Лучше один раз увидеть, – гордовато возвысил голос Денис. – Ты кушай пока, а я за фонарём схожу…
Корчагин сейчас зажимал в себе стенания, чтобы не завыть по-бабьи, переполненный необычной тоской. Бурная река жизни обещала по рождению столько благодатей, по-доброму приняла в свои бархатные объятия и понесла по течению, но оказалась запруженной тварями, нелюдями и нежитью, мечтающей сожрать живого, не утратившего своего Пути, человека.
– Итак, о главном, дорогой друг, – появился Чувилов с фонарём в руке. – Мы должны уйти незаметно, и мы уйдём! Ты можешь себе представить, что произойдет, когда они поймут, что нас тут нет?
– Боюсь, что даже слишком хорошо это себе представляю. Вот только как мы сможем уйти, чтобы нас ни одна собака не учуяла?
– Вот здесь-то вы и ошибаетесь, дорогой Глеб, – гнул своё следователь и призывно махнул рукой.
– Слушай, а тебе это всё зачем, – Глеб сгреб со стола малосольный огурец и кусочек сала, выходя прочь из кухни. – Тебе на службу когда?
– Завтра по идее, – буркнул следователь, – ты что, прикажешь тебя одного оставить?
Энергетик читал мысли Чувилова, как свои, и от этого ему становилось неловко, но приятно. Было очевидно, что Денис не собирается его оставлять одного…
– Я хотел один пойти дальше, так надо…
– Либо со мной, либо в СИЗО…
– Ты что, пугаешь, меня товарищ капитан? – ухмыльнулся Жига…
– Я знаю, что мне с тобой не справиться и не приказать тебе, но пойми ты наконец меня тоже… Эти сволочи убили единственного близкого мне человека… Могу я хоть чем-то помочь осуществить то, на что он потратил всю свою жизнь?!
Корчагин не ответил. Происходящее воспринималось словно стоп-кадры воспроизводимого сознанием фильма. Сквозь полумрак еле различимо темнела убегающая вниз лестница. Денис, как и положено, в таких случаях, остановился на последней ступеньке марша, вгляделся в темноту. Ничего подозрительного не увидев, ступил на лестничную площадку, подождал, пока Глеб пройдет мимо. Догнал на середине последнего спуска, перегнал и открыл дверь, ведущую в длинный коридор с очень низкими потолками.
– Подожди, – спохватился Жига. – Я книги забыл. Ты дальше ходил?
– Прошёл метров пятьдесят, там потом разветвление на три стороны идёт…
– Как в сказке, налево пойдёшь…
– Вот, вот…
– Прямо надо идти…
– Ты откуда знаешь?
– Чувствую, – понизил голос Энергетик. – В сказках, кто прямо пойдёт, тот голову потеряет. Помнишь, что ДУ-РА-ки, то есть дважды просветлённые, всегда прямо шли?
– Помню…
– И на самом деле «теряли» голову. Входили в состояние «не ума», отключали разум, который на определённом этапе сильно начинает мешать душе двигать человека по истинному Пути.
– Держи фонарь, – согласно причмокнул следователь и побежал назад.
Через минуту с рюкзаком на спине Корчагин, слегка наклонив голову, чтобы не задевать потолка, двигался в тусклом свете слабого фонарика.
Прорезая перед собой пространство световым лучом, ребята продирались вперед, двигаясь друг за другом. После развилки ход начал расширяться, а потолок становился немного выше. Вскоре уже было можно стоять в полный рост и, не торопясь, осмотреться. Они находились в сводчатом туннеле, облицованном шлифованным камнем. В темноте вид минерала распознать не получилось. Ход шел вперед и упирался в стену, в которой был сделан небольшой пролом. Похоже, древние строители натолкнулись на еще более старый туннель.
Пролом вёл в длинную галерею, которая не была похожа на первый туннель. Кладка тут была более грубой, камни окутаны сетью трещин, впитавших в себя вековую плесень. Запах был странный, слегка кисловатый, незнакомый. Галерея постепенно перешла в каменный зал. На стенах мелькали необычные знаки и рисунки: Глеб на секунду остановился, увидев изображение старца с кривым посохом в руках. Ледяное лицо на стене чем-то напомнило ему Стояна. Из зала веером расходились в разные стороны ещё три хода. Луч фонарика бешено метался по стенам, выхватывая из тьмы большие фигуры и каменные настенные пейзажи.
– Надо вернуться потом сюда, – восхищенно протянул Корчагин. – Думаю, что тут оче-еень много интересного…
– Мы ещё отсюда не вышли, – нахмурился Чувилов, и в глазах появился угрюмый протест.
– Я тебе предлагал остаться, – с негодованием воскликнул Жига.
– Просто вспомнил, что раньше в городах-капищах так входы и выходы устраивали, что чужеземец не смог бы выбраться самостоятельно. Настоящие катакомбы были.
– Нет, тут другое дело, – успокаивал следователя Глеб, – выходы их подземных храмов часто прокладывали в сторону оврагов и рек. Думаю, скоро «вынырнем» где-нибудь, чувствуешь, воздух стал гулять?
– И что?
– Выход, значит, или лаз рядом, сейчас найдём…
Корчагин влился сознанием на тонкий план и мысленно дал указания Волкодлаку направляться к выходу. Следуя за бестелесным другом, моголинян понимал, что двигается в правильном направлении. Он ни разу не ошибся. Движение с самого начала и до сего момента происходило по главному стволу подземного древа.
Утомившиеся глаза наконец были вознаграждены потоком дневного света. Расстояние от дома рассчитать было невозможно.
– Час хода! Думаю, достаточно, чтобы «как сквозь землю провалиться», – пошутил Жига.
– Спасибо тебе, Глеб Владимирович, – от чистого сердца пролепетал Чувилов.
Корчагин почувствовал неуместное выражение благодарности, но протестовать не стал. В наступившей после этого паузе взошли первые семена их настоящего взаимопонимания. Впереди ожидал тягостный путь поисков, и он так нуждался в настоящей дружеской поддержке без условий и корысти.
У выхода наружу маревило чахлое чернолесье с кабаньими перепаханными подкопами и лосиными лежками-кругованами: значит, сырь тут, болотные тягуны и дремучие укромины, безбоязненные для опасливого зверя.
– Падаем, Денис, – велел Энергетик. – Я буду гору искать, звать её стану… Не мешай только мне, пожалуйста, не перебивай…
Через минут двадцать моголинян встал и двинулся вперёд. Говорить с ним было делом бесполезным. Глаза помутнели, ноги сами передвигались, следуя указаниям невидимых поводырей. В этот день до самых сумерек путники, минуя все проезжие дороги, шли лесом по усыпанным сосновыми иголками тропам. Тропы сменялись полями, огибали деревушки, лезли то вверх – не очень круто, то незаметно падали вниз. Лес же делался то гуще, то реже. Несколько раз приходилось выбираться на открытое место, пересекать дороги и искать мосты через реки. Когда до кромешной тьмы оставалось каких-нибудь тридцать минут, под ногами забархатился густой мох и начало влажно хлюпать верховое болотце. И вот, наконец, хозяин леса распахнул свои владенья, и сквозь просвет желто-зелёной рощи перед Глебом во всей красе распахнулся глубокий обрыв, на который Денис сразу вознамерился поближе взглянуть. Днище оврага венчала достаточно широкая река, которая не оставляла даже призрачного шанса на пешую переправу.
