Вячеслав Ландышев - Исповедь одинокого мужчины
– Не надо, не забивай голову, лучше думай о хорошем.
– Хорошо, тогда буду думать о тебе, а не о Лермонтове.
– А что ты обо мне будешь думать?
– Только хорошее, малыш. Я же еще тебя люблю.
В ответ опять тишина. Я попарился в бане еще часик и, придя домой, решил продолжить переписку, чтобы решить до конца мучивший меня вопрос.
– Маша, есть у тебя планы на 8 и 9 марта? Куда-нибудь идешь или едешь?
– Еще не знаю.
– Но уже есть какие-нибудь предложения от друзей, однокурсников?
– Есть, но не знаю, пойду или нет.
И я задал главный вопрос не только этого дня, а главный вопрос этого года, главный вопрос наших отношений:
– А ты хотела бы провести эти два дня со мной, как тогда? Снимем квартиру, возьмем напрокат машину. Поездишь по Питеру, сгоняем в царские пригороды.
– Если я не пойду с одногруппниками, то буду заниматься учебой.
– То есть ответ – «нет»? Со мной ты эти дни проводить не хочешь?
И получил ее главный ответ на мой главный вопрос:
– Ответ «нет».
Осталось напоследок сделать и главный вывод по нашим отношениям, поэтому я написал ей:
– Думаю, что это был последний шанс реанимировать наши отношения. По крайней мере спасибо за четкий, однозначный ответ.
Я налил себе виски с колой. Отхлебнул и подумал: «Да, новая жизнь после сорока лет начинается во всем. И работу надо менять, и одежду, и девушку. Ну что же, нам не привыкать к кардинальным переменам».
На 8 Марта и на день рождения 9 марта я отправил два смс-поздравления Маше. На что получил и в том, и в другом случае лаконичный ответ: «Спасибо, Слава». Через три дня я обнаружил, что она заходила в Интернете на сайт «Мой мир» и смотрела там мои фотографии, но сообщения никакого не оставила. Я тоже не захотел ей ничего писать. Нет желания ворошить прошлое, потому что от этого становится больно на душе.
* * *На майские праздники я поехал к своим старым, закадычным друзьям в Питер – к Косте, Женьке и Ивану.
Чтобы уже до конца разобраться в отношениях с Машей, я предложил ей на 2–3 мая встретиться в центре города, погулять или посидеть где-нибудь в ресторане. Я намеревался в Питере провести четыре дня. Маша нашла для нашей встречи лишь два часа. Мы с ней погуляли по Невскому проспекту и прошлись вдоль набережной Фонтанки.
Бестолковый разговор поддерживал только я, Маша же большей частью молчала, коротко отвечая на мои вопросы. Поговорить по душам при такой обстановке я не решился, да и чувствовал, что в этом уже нет необходимости. Когда пришло время расставаться, то моя бывшая девушка отклонилась при моей попытке поцеловать ее в щечку. Мы скромно и тихо расстались при банальном выражении – «Пока-пока».
И на этом в наших отношениях можно было поставить жирную точку.
К своему возрасту я научился быстро лечиться от любви. Необходимо рвать все ниточки сразу. Стирать телефоны своей девушки, ее электронную почту, контакты в Инете, удалять из компьютера фотографии. Пара-тройка недель тоски и печали в изоляции от любимой, когда даже при желании связаться с ней у тебя нет такой возможности, и душевная травма проходит.
Шоковая терапия очень быстро помогает в сердечных делах. Я уверен, что вновь смогу полюбить, когда пройдет еще немного времени. Однако уже другую женщину.
* * *Там же, в Питере, на майских праздниках я созвонился со своей аспирантской любовью – Светой. Ранее я часто говорил, что не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Наверное, это неправильное изречение. Точнее будет – я верю в такую дружбу, если между мужчиной и женщиной ранее были любовь и интимные отношения. Лучшие друзья – это бывшие любовники. Возможно, со Светой мы можем быть друзьями. Но не более того…
Глава 8
Заключение
«В 40 лет жизнь только начинается. Теперь это я точно знаю» – крылатая фраза из отличного старого кинофильма «Москва слезам не верит». Ну что ж, посмотрим! Новая жизнь для меня лично началась не очень хорошо. Я бы не сказал, конечно, что произошло что-то трагическое. Нет. Тривиальная, обычная история. Таких историй в нашей стране сейчас очень много. Одинокий мужчина к 40 годам, без детей и жены.
Но есть и положительные моменты, появившиеся к этому возрастному периоду, а именно, я наконец-то нашел себя в жизни. Определился с тем, чем бы я хотел заниматься и где работать. Как-то, еще год назад, я спросил сам себя: а хотел ли я быть генеральным директором нашего издательского дома, одного из крупнейших в России? И сам себе ответил – нет, не хотел бы, хотя это единственный издательский дом, в котором я почувствовал себя как наемный работник, наконец-то за 12 лет в издательском бизнесе, достаточно комфортно. По крайней мере не ходил в офис как на каторгу, и даже часто получал моральное удовлетворение от проделанной работы и от общения с руководством.
Однако не так давно я вдруг для себя понял, что не хочу больше работать в большой компании, где необходимо ради корпоративной этики улыбаться и жать руку какому-нибудь коллеге, подчиненному или начальнику, которого не уважаешь. Понял также, что не хочу управлять кем-то, не имея полномочий его уволить, к примеру, за плохую работу или за то, что у меня к этому подчиненному полная антипатия как к человеку и личности. Кроме этого, пропало желание заниматься периодическими печатными изданиями как товарами, которые через неделю-две или через месяц уже будут неактуальными и невостребованными. А захотелось вдруг сделать что-то, что будет пользоваться спросом и год, и два, и десятилетие. Также мне захотелось работать у себя дома, а не ездить в пробках по два часа на работу, не чувствовать общее утреннее раздражение людей в транспортных потоках, не стоять в душных, переполненных электричках и вагонах метро.
Может быть, это и есть кризис среднего возраста у мужчины? Нет, непохоже, ибо жить мне все так же хочется и творить хочется, но именно творить, а не совершать ежедневно однообразные стандартные действия. Появилось острое желание заниматься творчеством, а не ремеслом. Ведь давно об этом мечтал, потому что последние 15 лет я только и делал, что зарабатывал деньги. По сути, работа не приносила мне счастья после того, как я бросил тренерскую деятельность. Были моменты, когда я шел на работу без всякого желания, были и интересные, захватывающие моменты, но сказать, что я всегда занимался любимым делом, – значит сказать неправду.
Сейчас же впервые в жизни у меня появилась возможность не каждый месяц думать о хлебе насущном, о благоустройстве своего жилья и о дорогой одежде, которую надо носить в соответствии с занимаемым социальным статусом. Уютный дом у меня есть, машина хорошая есть, баня во дворе есть, благоприятный для себя домашний микроклимат в течение последнего десятилетия я создал. Теперь надо сделать что-то для души и то, что можно будет оставить своим потомкам.
А может быть, написать книгу? Если даже будущая книга и не станет популярной, то все равно писательский труд даром не пропадет, так как в книге я постараюсь высказать свои мысли на разные социальные темы и опишу события за двадцатилетний период разрухи, хаоса и восстановления глазами современника, обычного человека – не бандита, не олигарха, не высокого политического деятеля и даже не историка, а обычного гражданина, пытавшегося выжить и добиться чего-то для себя, для своих родных и своих потомков в это непростое время.
По крайней мере даже с информативной точки зрения моим детям и внукам эту книгу будет интересно прочесть. Ведь в книге можно описать свои ощущения и переживания при переходе страны из развитого социализма к развивающемуся капитализму. По сути, это же было революционное время для России. Прошла целая эпоха за какой-то тридцатилетний период!
Я же помню свое детство во времена правления Брежнева. Как стоял в постоянных очередях с отцом за разливным молоком и вареной колбасой. А что такое, к примеру, копченая колбаса, мы тогда вообще не знали, хотя отец работал преподавателем в престижном вузе, был кандидатом экономических наук и семья имела средний достаток. В те времена пустых магазинных полок и низкопробного отечественного товара наиболее престижно было работать продавцом или товароведом в магазине. А уж директор магазина – это был почти что бог, который за счет шоколадных конфет и мандаринов к Новому году для детей или за счет импортной мебели и шмоток для взрослых решал на бартер все свои социальные проблемы. В те времена плановая социалистическая экономика не могла соперничать в эффективности с рыночной капиталистической экономикой, и поэтому, чтобы как-то еще успевать за Западом, планы сверху для трудящихся спускали все более высокие и неадекватные, подкрепленные коммунистической пропагандой во всех средствах массовой информации.
При этом народ же у нас неглупый и он постоянно замечал, как расходятся слова с делами высоких партийных руководителей, и уже устал от демагогии во власти и от выступлений с ужасной дикцией 70-летнего руководителя государства Леонида Ильича Брежнева. Помню момент, когда мы с отцом пришли на премьеру фильма «Пираты двадцатого века» в алма-атинский кинотеатр «Искра». Перед началом фильма в кинотеатрах всегда крутили документальные фильмы или киножурналы «Ералаш» и «Фитиль». А в тот раз пустили документальный фильм о выступлении генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева на очередном съезде Коммунистической партии Советского Союза. Брежнев невнятно шепелявил минут 50, при этом его речь постоянно прерывали депутаты громкими продолжительными аплодисментами, так же как сейчас, к примеру, приветствуют граждане выступления своего вождя в Северной Корее. Через пять минут я уже отказался от попытки понять, что хотел сказать Брежнев на экране, и начал наблюдать за скучающими зрителями кинотеатра. Никто не слушал Брежнева. Люди в кинозале болтали между собой. Кто-то даже начал играть в карты. А кто-то выходил в туалет, за мороженым или за пирожками. Но все, как один, зрители кинотеатра по окончании выступления Брежнева вместе с депутатами съезда на экране дружно зааплодировали с ироничным смехом, говоря тихо между собой: «Ну, наконец-то болтовня закончилась! Давайте кино уже смотреть».
