Евгений Бузни - Жизнь и Любовь (сборник)
– Привет! Это Катя. Ты ещё не ушёл в школу?
– Нет, раз отвечаю по домашнему. Что-то стряслось?
«Да», хотела прокричать в трубку Катя, но сдержалась и сдержанным голосом сказала:
– Рекомендую, Проф, купить сегодня «Советскую Россию» и «Московский комсомолец». Надеюсь, эти газеты тебя и всех твоих ребят обрадуют.
– Неужели там твоя статья?
– Представь себе. И не статья, а статьи. И фотографии Жоры в обеих газетах. Так что раскупайте тиражи.
– Фантастика! – потрясённо произнёс Володя.
– Сначала прочти, а потом комментируй. Я уже читала, но в интернете. А у нас в киосках ещё нет свежих номеров. Может, в вашем районе уже есть, спроси по пути в школу.
– Заранее спасибо большущее, Катя! Ты сделала огромное дело. Но, извини, я обзвоню сейчас своих пацанов и пацанок. А то в школу пора.
Газеты Володя купил, как купили их и все, кому он сумел дозвониться. Первым делом по одному экземпляру были вручены директору школы Зинаиде Григорьевне. Взяв номера газет так, словно ничего другого она в это утро не ожидала, она ошарашила Володю своим сообщением:
– А ты знаешь, что о нашем нравственном патруле – она сказала именно «нашем», а не «вашем» – сегодня утром говорило на весь мир радио «Голос Америки»? Откуда они только узнали? Причём, как меня проинформировали, говорили положительно.
– Ну, ясное дело, – невозмутимо ответил Володя, – это, наверное, те парень и девушка, американцы Том и Алис, которые видели нас на набережной с повязками и спрашивали, чем мы занимаемся и где учимся. Они не знают русского языка, так что с ними говорила Жанна. Но о них тоже уже написано в газете.
– Вот вы наделали делов. Значит так, Володя, если меня будут ругать за всё это, я вас тоже отругаю, а если похвалят, то и вы ожидайте похвалу.
Володя хмыкнул и ответил, наверное, совсем не то, что ожидала директор школы:
– Мы, Зинаида Григорьевна, работаем не за похвалу, а за идею. Нам нужны удостоверения, а не похвальные грамоты.
– Да-да, – согласилась директор, – ты очень умный, я знаю. Идея – это хорошо, но похвала руководства нам не помешает, кстати, и для получения удостоверений. Но ты иди на урок. Звонок прозвенел. А я пока почитаю, что ты принёс. И, кстати, что ты там на линейке говорил об уставе и положении организации? Они есть у тебя?
– Написаны, только они дома.
– Прекрасно. На переменке сбегай и принеси.
Уроки в школе едва начались, а телефон кабинета директора уже начал разрываться от звонков. Звонили из департамента образования Москвы:
– Зинаида Григорьевна, голубушка, что там у вас происходит? Я понимаю, что вы развернули у себя в школе борьбу за культуру поведения. Мы помним ваше начинание. Хотели рекомендовать по другим школам. А тут в газете пишут, что ребята вышли в город. И не всем это, конечно, нравится. Пишут, что даже драка началась.
– Я уже читала, Вадим Вадимыч, – сокрушённо ответила директор. – Ну что делать? Это же дети. Так ведь их хвалят в газете.
– Хвалят-то хвалят, а вы подумали, милейшая Зинаида Григорьевна, что может получиться из этих великовозрастных детей через год, когда они выйдут из школы? Сегодня они вышли в город свои культурные правила прививать, а завтра начнут борьбу за мнимую демократию, которая должна будет подчиняться их собственным правилам. Их потом от этой привычки командовать ничем не отобьёшь.
– Вадим Вадимыч, – беспокойно заговорила директор, – у нас же в стране все сегодня говорят о демократии.
– Правильно говорят. А ваши что делают? Ну, хочется кому-то курить, пусть курят. Запретить мы не можем. Не имеем права. Хотят плевать семечки или скорлупу на землю и пусть плюют. У нас полно дворников из Азии приезжают. Им деньги зарабатывать надо. А тут ребятня будет подходить и замечания делать. Да кто им позволит?
Зинаида Григорьевна даже растерялась от такой речи начальника и не нашла ничего лучше, чем вспомнить о другой газетной статье:
– Вадим Вадимыч, а вы читали, что об этих ребятах напечатано в «Советской России»? Там их назвали современными тимуровцами. И тоже очень хвалят. Нельзя всё-таки отрицать совсем детскую инициативу.
– Вы что, Зинаида Григорьевна, совсем сбились с пути? Вы бы ещё газету «Правду» процитировали. Нашли что читать. Может, вы и корчагинское движение восстановите в стране? Революции захотелось?
– А Корчагин тут причём? Что он-то плохого сделал?
– Как вы не понимаете, Зинаида Григорьевна? Потому и убрали из школьных программ «Как закалялась сталь» Островского, что книга эта сегодня не ко двору. Сегодня каждый за себя, индивидуальность должна воспитываться, а не коллективное однообразие.
– Как же так, Вадим Вадимыч? В таком случае, зачем мы вообще в школе сидим, учителя, завуч, директор?
– Читать предметы и не лезть в души.
– Какой-то странный у нас с вами разговор получается. Можно подумать, вы никогда в школе не работали.
– Работал, уважаемая. И вы это знаете, но двадцать лет назад. То другое время было, другая идеология.
– А сегодня какая?
– Индивидуальность.
– Вы хотели сказать – индивидуализм, когда каждый сам за себя.
– Не ловите меня на слове. Я хотел сказать уникальность каждого. Но мне некогда больше с вами говорить. Нигде, понимаете, в мире такого нет, только у вас в школе какая-то аномалия появилась.
– Вадим Вадимыч, ещё два слова о мире. Как раз мне позвонили и сказали, что «Голос Америки» тоже рассказывал о наших ребятах и там подчеркнули, что аналогичное движение давно есть на западе. Они сравнили наших ребят со скаутами.
Телефонная трубка на минуту замолчала, так что даже Зинаида Григорьевна спросила:
– Алло, вы меня слышите, Вадим Вадимыч?
И услыхала в ответ:
– Да-да, вы серьёзно насчёт Голоса Америки? Когда была передача?
– Я точно не знаю, но мне позвонили ещё домой до школы.
– Хорошо, я выясню и перезвоню вам.
Директор положила трубку и углубилась в чтение принесенных Володей газет. Опять зазвонил телефон. Старческий мужской голос был радостным:
– Здравствуйте! Это из ветеранской организации Москвы беспокоят. Это директор школы? Извините, не знаю вашего имени. Но мне хотелось сказать вам огромное спасибо от ветеранов. Прочитали только что в «Советской России» о ваших детях и вспомнили свою молодость. Мы думали, сегодня нет таких энтузиастов. Оказывается есть. Это удивительно и очень замечательно. Вы их правильно воспитываете. Очень хочется, чтобы и в других школах были такие ребята. Если нужно будет, мы с удовольствием выступим перед вашими школьниками. Запишите наш номер телефона.
Зинаида Григорьевна записала. Снова раздался звонок. Звонила мама Вики Белой:
– Зинаида Григорьевна, милая! Вы читали о наших ребятах? Да? А фото вам понравилось? Вот молодцы какие! Но не буду вас отрывать. Хотела узнать, не нужна ли газета.
И звонки не прекращались. Звонили с радио, телевидения с предложениями директору выступить в новостных программах, выразили желание приехать и взять интервью редакции других газет. Снова позвонил Вадим Вадимович из департамента образования:
– Зинаида, славная вы наша Григорьевна, – прозвучал ласково голос, – Вы уж извините, что я слегка вам возражал. С утра настроение было какое-то дурное. Не выспался что ли? Забудем. Прочитал обе газеты. Ваши ребята просто герои. Тут мне подсказали, что кто-то успел прочитать в администрации президента и будто бы одобрительно отнеслись. И правильно. Кто-то же должен заниматься борьбой с бескультурьем? А молодёжь, она всегда впереди. У них головы свежие. Это надо поддерживать. Организуем городской семинар, и вы там выступите, чтобы другие школы тоже включились в движение. Как вы думаете?
– Вадим Вадимыч, спасибо на добром слове. Меня уже замучили звонками со всех сторон. У ребят моих просьба помочь им сделать удостоверения членов нравственного патруля. А то их на первом же рейде спросили, есть ли бумага.
– О чём речь, дорогая Зинаида Григорьевна? Сделаем. Готовьте образец.
– У ребят уже есть эмблема.
– Ах, да, я же видел на фото – указательный палец предупреждения, и Вадим Вадимович весело рассмеялся. – Это надо же всё сами придумали. Чудо, а не ребята!
Разговор закончился. Зинаида Григорьевна медленно положила трубку. В её памяти ещё хранился неприятный осадок от предыдущего разговора с тем же начальником. «Удивительное преображение», – подумала она.
Между тем преображению поведения начальника помогло не только то, о чём она подумала. Дело было не только в сообщении о нравственном патруле Голоса Америки. Другой причиной оказался возврат из командировки отца Вики.
Илья Ильич, так его звали, был одним из перспективных кандидатов на должность министра культуры. Его знали во многих министерствах. Многие любили, а кое-кто побаивался за его язвительные замечания по поводу того, что иные высокие административные чины не знают грамматику русского языка, не умеют даже правильно склонять числительные, по причине чего бывало, что в ответственных докладах и выступлениях высокопоставленных лиц звучало, к примеру, «в двух тысячи пятом году» вместо того, чтобы сказать «в две тысячи пятом году». Таких произнесённых безграмотностей Илья Ильич мог привести сколько угодно и, больше того, он делал это, посмеиваясь или открыто возмущаясь теми помощниками выступающих, которые сами не знали правил и не подсказывали вовремя своим патронам, как надо говорить.
