Анна Джейн - Музыкальный приворот. По ту сторону отражения
Вроде умная девушка, а на этой магии помешалась. Правда, я сама не знала, чем объяснить такое везение – ну не волшебством же в конце концов?
Антон отчего-то тоже сказал мне, что мне везет – мы переписывались с ним почти каждый день. Он был в Калининграде, у своего папы-бизнесмена, а на вопрос, зачем он туда прилетел, парень размыто отвечал, что «отец сказал».
«Антошка, – печатала я ему, – представляешь, мне так везет на зачеты! Я ИХ ВСЕХ СДАЛА С ПЕРВОГО РАЗА УДИВИТЕЛЬНЫМ ОБРАЗОМ!»
«Катенька, я рад, что ты все сдала. Ты – большая молодец», – писал он мне в ответ. Правда, отвечал мне он редко – постоянно был чем-то занят. Иногда за день он присылал не больше двух посланий. Но я им очень радовалась.
«Но я не при чем, – набирала смс-сообщения я ему в ответ, – как будто бы за моей спиной стоит чудесный волшебник и машет волшебной палочкой =)».
«Тебе просто везет:) И я рад за тебя. У тебя все хорошо, солнце мое?» – спрашивал он у меня.
«Да, все отлично:)», – врала я самозабвенно, потому что меня пугал тот факт, что предполагаемый брат Антон – Кей больше не дает о себе знать. Но если, не дай бог, они один и тот же человек, тогда мне страшнее в три раза. Получается, что у кое-кого серьезное раздвоение личности.
«Тебе понравились фото?»
«Да, очень, я там так необычно выгляжу))))», – печатала я, улыбаясь сама себе.
«Ты так выглядишь для меня всегда – ты красавица».
«Еще раз спасибо за конфеты и за цветы – я просто в восторге от них! Это так романтично!»
«Я просто хотел тебя порадовать:) Мне так нравится смотреть на твою улыбку…» – нежно писал он, или мне казалось, что это нежно.
«А мне – знать, что ты рядом, – честно ответила я ему, – а еще меня называют теперь УК:):):)».
«Уголовный Кодекс?»
«Ага. Но теперь еще и Удачливая Катя))».
«Иногда мне кажется, что ты очень удачливая!» – отчего-то написал он.
«Почему?» – спросила я тут же.
«Потому что ты нашла меня, а я – тебя».
«Антон, а ты скоро приедешь? Я очень хочу с тобой встретиться…»
«В понедельник – раньше не получится. Жди меня, ладно?» – и Антон отправил мне кучу смайликов. А я смотрела то на подаренные им цветы-композицию, то на тот милый брелок и улыбалась. Сотовый Кея тоже всегда был при мне. Странно, если судить по подаркам братиков, получается, что Антон дарит безделушки, невероятно приятные сердцу, а Кей – вещь, без которой я никак не могу обойтись.
«Я и так жду… очень жду. Не забывай – ты ведь теперь мой парень…)».
«Я это прекрасно помню, дорогая», – когда мне пришла эта смс, на миг мне показалось, что ее прислал кто-то, невообразимо похожий на Кея, но остальные послания, последующие за этим, были написаны в стиле Антона. Да что же со мной происходит?
Я сдала все зачеты с первого раза, без единой пересдачи – такого у меня еще ни разу не было, да и у большинства моих одногруппников тоже – то ли мы были тупыми, то ли учиться было трудно. Сначала все веселились, глядя на мое недоуменное лицо и на новую удачную запись в зачетке, а потом некоторые девочки стали завидовать. Хорошо еще, не из нашей группы – она у нас была более-менее дружная.
– Радова, говорят, тебе сильно везет на зачеты, да? – спросила меня в пятницу перед сдачей последнего зачета девушка из соседней группы, с которой я очень редко пересекалась. Мы стояли в многолюдном коридоре напротив друг друга. Их группа сдавала что-то в соседнем кабинете.
– Везет, – сразу не понравился мне ее тон, – а что?
– И сколько это стоило? – Напрямик спросила она, постукивая носом «гриндерса» – девушка, кажется, была неформалкой. Нинка, кстати, и ей умудрилась как-то дать ласковое прозвище – «Гамадриловна». Так она назвала эту коротко стриженную девушку в брюках военного цвета еще на первом курсе.
– Что? – обалдела я.
Она презрительно поглядела на меня и сказала:
– Зачетка. Я думала, в нашем университете нельзя ее купить – оказалось, мне всего лишь казалось.
Когда кажется – тогда крестятся.
– Я не покупала себе зачетку, что ты несешь? – выкрикнула я, пораженная до глубины души. – Я всегда все сдавала сама!
– Тебе Журавль помогала всегда! Теперь ты ей, видимо, надоела, и она кинула тебя. А ты решила все купить. По тебе не скажешь, что ты миллионерша.
– Ты дура? – напрямик спросила я.
– Может, и дура, но ничего не покупаю.
– Извинись перед Катериной, – возникла из ниоткуда Татьяна – староста моей группы. После того как она попала по Нинкиной протекции в редакцию университетской газеты, одногруппница почему-то стала относиться ко мне, как к хорошей подруге. Кстати, не зря она рвалась так сильно в газету – Таня нашла свое простое человеческое счастье рядом с Сеточкиным. Танька активно начала подбивать клинья к этому странноватому парню. Уж не знаю, правда ли он ей понравился или ей импонировала его начавшаяся уже журналистская карьера, но она очень уж захотела встречаться с Сеточкиным. Парень же, тяжело переживавший то, что Нина больше не звонит и не встречается с ним, новые отношения принял, как истинный бальзам на душу. Когда об этом узнала Журавль, она полчаса хохотала как сумасшедшая и заявила: «Прикинь, какими обезьянами будут их будущие детки, а? Один заумный урод, да и вторая красотой не блещет».
– Извиниться? Не буду я извиняться! – не пожелала подчиниться Таниной воле Гамадриловна. – Это же надо – купила себе зачеты и экзамены тоже! Вы все, гламурные девки, такие. Ставите себя выше людей.
С этими словами девушка удалилась.
– Я не гламурная совсем, – удивленно поглядела я ей вслед. – Вот же больная на всю голову.
– Катя, не обращай на нее внимания, – махнула рукой Таня, – у нее просто проблемы с зачетами – целых три завалила. Она завидует. Ой, давай я тебе лучше 14-й билет расскажу, а? Я так боюсь, что этот зачет не сдам! Ведь сдаем заведующей кафедры…
Но Татьяна сдала его, впрочем, как и я. Не скажу, что в этот раз мне повезло – билет, который мне достался на зачете, я знала – читала и учила его буквально вчера. Преподавательница окинула меня заинтересованным взглядом и, уже расписываясь в зачетке после моего довольно-таки приличного ответа, спросила:
– Екатерина, а вы… будете поступать в аспирантуру после окончания университета?
– Нет, – ответила ей я. – Я никогда не хотела в аспирантуру.
– А жаль, жаль, – мило улыбнулась женщина, – у вас есть все данные. Я уверена, вы туда обязательно поступите. И если вы надумаете поступать – я готова взять вас к себе. Мои студенты никогда не защищают кандидатские меньше чем на «хорошо»! Подумайте об этом.
– Подумаю, Галина Семеновна, – растеряно отвечала я. Хорошо еще, никто не слышал наш разговор – профессор принимала нас всех по одному на кафедре.
Когда я уже выходила за дверь, еще одна препод, сидевшая за своим столом и писавшая что-то, подняла голову и спросила тихо у Галины Семеновны, думая, что я не слышу:
– Это та самая девочка? Надо бы не забыть ее фамилию – мне в следующем году, скорее всего, придется вести у их курс…
– Ра-до-ва, – по слогам проговорила профессор. – Екатерина. Кстати, несмотря на протекцию, толковая девочка… Она мне так билет рассказала хорошо…
Я вышла из кафедры с круглыми глазами. Что значит «та самая»? Я особенная? Какая протекция?
– Сдала? – подлетели ко мне одногруппники, за неимением лавочек сидевшие прямо на полу вдоль коридора.
Я кивнула.
– Между прочим, выучила.
– Молодца, УК, – улыбнулась мне Нинка, которая сдала этот зачет самой первой. – Поздравляю, теперь перед нами только экзамены и каникулы!
– Ага, – только и кивнула я ей, а затем была за руку потащена подругой в очередное кафе.
Экзаменов, за исключением курсовой работы, было всего три. Первый же из них принес мне кучу ощущений – даже не знаю, отрицательных или положительных, скорее удивительно-эмоциональных.
Преподаватель, который вел предмет «Международное право», отличался довольно-таки противным нравом. Чего еще можно ждать от человека, который является лучшим другом Натана Денисовича и разводит дома экзотических тараканов?
Василий Петрович с крайне обворожительной и говорящей фамилией Злоба относился к такой категории преподавателей, которые знали и умели очень многое, но преподавать ненавидели, да и плохо у них это дело выходило. Рыжий, лохматый, невысокий и вертлявый, он маленькой и крайне шустрой молнией метался туда-сюда по аудитории и торопливо и скучно рассказывал очередную лекцию. С коллегами он находился в научной конфронтации, постоянно критиковал политическую власть и обожал устраивать короткие, но кровавые расправы над студентами. К тому же он, отличаясь буйным нравом, манией величия и обостренным чувством справедливости, никогда не брал взяток, не разрешал списывать и не давал никаких послаблений – даже беременным студенткам. Говорят, однажды у него на каком-то экзамене едва не родила какая-то несчастная девушка, которую он терроризировал вопросами почти три часа, не веря, что девятый месяц вынашивания ребенка может как-то отразиться на успеваемости студентки.
