Светлана Беллас - Тайна авантюристки (сборник)
Он не допускал, что Русь может прослыть серой в чьих-то глазах. Он дрался на дуэлях, за вскользь брошенное, черное слово о ней. Для него, ОНА – РУСЬ: МАТЬ! РОДИНА! И это, его заставляло быть законопослушным по отношению к ней. Он буян по натуре, сдерживался пред обличием Царя. Тот уважал его, за любовь к Руси, именно тогда, они внесли, каждый по-своему новое веяние при дворе – литературные чтения, постановки спектаклей. Старик Державин был, почитаем им, как поэт, ведь он заставил влюбиться в Русь, посмотреть на нее со стороны любопытным взглядом. Начать отчет нового времени, выглянуть в окно, помахать приветливо ручкой ЕВРОПЕ, которая мнила себя фавориткой в Мире Искусств.
Петербург! Был, той негасимой свечой в его душе, тем РУССКИМ и ВЕЛИКИМ алмазом, который огранял и он, Пушкин, оттачивая словом, применяя новую технику в сложении стиха.
И он, как огранщик выносил на своих руках алмаз, что предстал, тем ВКЛАДОМ, который до сих пор, сохраняет дивиденды – твердого курса РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВА. ЗОЛОТОЙ ЗАПАС НА ВЕКА, не только в ЕВРОПЕЙСКОМ, но и МИРОВОМ ФОНДЕ.
Однако как этот алмаз оттачивался, осталась за потайной дверью ушедших времён. Всё шло не так легко и гладко, как казалось завистливому глазу…
Рядом с Натали в первые дни женитьбы, он, Пушкин, не находил себе места. Ему хотелось сделать ее самой счастливой, писалось, просто трудно, так как мысли парили где-то далеко, в поиске средств на наряды, украшения, изыски в еде. Ему хотелось пленить строптивое дитя. Погряз в долгах, отбивал их по мере возможности за игровым столом и вновь тонул в них с головой. При этом на все увещевания Натали, нервно выкрикивал: «Не мешай, сердце моё! Дай сделать деньги, пока они ко мне, как и ты благосклонны».
Между ней и им встала стена, разногласий, иного видения их совместного будущего. Кажется, что они жили в параллельных мирах. Натали отчуждает, уходит в себя, старается мужа пред Всевышним отмолить. Она не верит не единому его слову. Одно бахвальство. Прислуга слышит их ссоры, видит ее слезы, распространяются слухи, их подробной личной жизни.
Пушкин считает, что жена лжет ему и насмехается над его беспомощностью, пасует пред любыми проблемами. Его бесит, что-то, искреннее, идущее от сердца и души, знают чуть ли не все при дворе. Ведь без тайны, нет семейной жизни. А тайны их личной жизни нет, как таковой. Почему-то известны, даже его личные письма, которые он хранил в своем тайнике, так как любил перечитывать в минуты слабости, подпитываясь от них искренностью, любовью, добротой.
Надо отметить, что Натали иногда перечитывала письма из-за девичьего любопытства, скорее, чтобы понять, что в нем Пушкине такого, что ему пишут такие люди, приближенные Двора, чтобы потом соответствовать, прежде – всего, в его глазах.
Правда, она читала иногда при прислуге, насмехаясь, чтобы как-то предстать в их глазах на йоту выше неких людей, что намного выше ее, да и Пушкина по рангу. Ему тогда на ум не пало, то, что в его доме соглядатаи, лично, Бенкендорфа, полиции, не говоря уже Царя.
Кажется, что Двор жил тем, что происходило в семье Пушкина. Казалось бы, он и так откровенен пред всеми, ничего не скрывает, так нет, все подсматривают в замочную скважину его спальни. Он не замечал того, что Натали старалась выглядеть на фоне Двора ярким пятном, только во благо его творчества, но всё происходило наоборот, так как со стороны его сарказм в адрес всех, в том числе и в ее адрес, делало его неудачником. Он терялся в серой массе бездарности, это было на руку недругам. Жену жалели, делая его и ее, еще слабее в любимых глазах.
Чтобы как-то выстоять пред всеми, для кого Он, Пушкин, был выскочка, так как был не таким, как они, обыватели Двора, она становилась, не управляемой, дерзкой, заставляла мужа ответить на вызов со стороны бездарности. Ей казалось, что и ее вызов сделает его сильнее, ведь он на самом деле лучший – гений. Именно таким она видела его. На ее нравоучения Пушкин, не обращал внимания, отмахиваясь от неё, как от назойливой мухи. Что жужжит на ухо, поучая, как ему, взрослому мужчине, жить. Порой, срываясь, сетовал на их женитьбу, называя жену то ведьмой, то колдуньей, говоря, что та сводит его с ума. Что она с тёткой тамбовской его присушила, что, дескать, там, на ворожбе все из покон веков помешаны.
В слезах признавался, что не о такой жизни с ней мечтал. Думал, что нашел ту, без которой свет был сер и убог. Так нет! Все бабы одним миром мазаны! Срываясь, кричал: «Только деньги и нужны! Бессердечная!» На что, она реагировало однозначно – брала детей и съезжала в деревню к тятеньке.
В разлуке, он засыпал ее письмами, божился, что лучше нее никого нет, что глуп, как никто.
И это все от большой любви к ней. Она, перечитывая его письма, в слезах собирала детей и просила тятеньку отвести к нему. На что получала оплеуху и запрет выходить за околицу, говоря, что пусть сам приедет по мои очи, я ему пострелу писанному задам на орехи.
Пушкин, как ни в чем не бывало, наезжал с подарками, одаривал всех в доме с ног до головы, пил с тестем, обещал озолотить Натали и с легким сердцем увозил назад в Петербург. Тесть тоже одаривал всем, чем был богат. Этого хватало на некоторое время. И в этот отрезок времени Натали была счастлива и любима. Это замечалось и Двором. К ней были обращены взгляды всех, кто отмечал хорошеньких в их скучном саду. Она была одной из фавориток при Дворе, к ней благоволил царь.
Это и радовало и злило Пушкина, так как был ее неотъемлемой тенью. Он ретировался своим острым пером, заставляя обратить внимание на себя, как на нового классика.
Двор заострял внимание на этой странной паре, которая заставляла держать их внимание в напряжении, на острие. Остроту впечатления добавлял его, Пушкина, мужской эгоизм, в признание его, как лидера.
Он терял себя в своем домострое, заставляя Натали, быть ниже него в глазах других, ведь у него было всё – профессионализм, опыт, а она обыкновенная девчонка. Это было смехотворно, хотя все при Дворе, все-таки, подыгрывали им в приобретении абсолютного лидерства между мужем и женой. У Пушкина были неотъемлемые козыри – поэзия. Этим он всегда брал верх.
Натали терпела, скрепя сердцем, отдавала должное гению, но не мужу. Она была его собственностью, которую он держал в руках, боясь отдать кому-либо. Но это не было любовью из ее мечты, скорее это было, ворованным счастьем для них обоих, которым неумело пользовались, не было участия, взаимопонимания, а только долг пред Царем и Отечеством. Им двоим, хотелось выглядеть счастливыми перед другими, тогда как наедине, искали причины, чтобы поссориться. Не был найден компромисс в их отношениях. Накапливались двусторонние обиды, отсутствие взаимопонимания, рушило то, что с трудом созидалось, делало их единым, как мужа и жену. Они играли в семейную жизнь, которую, рисовал их воспаленный мозг. У каждого было свое видение.
Натали, обделенная вниманием мужа, искала сочувствие среди окружения Двора. И оно было тем, что отдаляло от нее Пушкина. На что тот отвечал изменами, возвращаясь к своим старым привязанностям.
1835 год стал поистине началом раскола в их отношениях. Пушкин сближается с сестрой Натали, Александрой, та становится «скорой помощью», по-своему реагирует на отношения между Натали и Пушкиным, говоря, что та гордячка, что не понимает тонкой души поэта. Заменяет ту в постели, тогда, как Натали ждет ребенка, и становится в постоянном плаче, ревности, не сносной. Несколько раз Натали пыталась наложить на себя руки, вытравить дитя, чтобы наказать Пушкина. Но тот, уже не реагировал на ее женские штучки. Сестра была предана ему. Натали, считала это предательством по отношению к себе.
Он уезжает в Москву, говоря, что хочет побыть наедине. Его измучили отношения между ними, а еще больше, отсутствие достаточных средств.
За Натали наблюдали влюблённые глаза, которые она пока, старалась не замечать. Молодость сближалась с молодостью, они разговаривали на одном понятным двоим языке – дружбы, взаимопонимания. Она устала от наигранного счастья. Да и Пушкин порядком подустал, перо ложилось слабо, под ним не было той окраски, звучности. Друзья стали его жалеть. На что, он говорил, что сделал глупость, когда женился необдуманно, скорее всего, от обиды – его не пустили за границу. На зло, только понял сейчас, самому себе. Потому, что об этой барышне говорил Двор. Решил быть первым, схватить удачу, но это было только сама причуда. В этом ему поддакивали, чем вставляли клин в их семейные отношения, говоря, что она ему совсем не ровня. Это его на время успокаивало, он прибывал навеселе, жил в хорошем расположении духа. Снова писал, да еще как…
Натали сгорала в огне безразличия, ревности, пересудов. Она с трудом переносила друзей мужа, считая их сплетниками.
Однако Пушкин держался за мнение друзей, с которыми он обсуждал их совместные отношения, разбирая все по мелочам, зачастую, те провоцировали на отчуждение в их отношениях.
