Владислав Картавцев - Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды
Я через силу улыбался, делал вид, что наш вечер идет именно так, как он изначально и был задуман, и вообще – скоро уже разбегаться, а назавтра будет новый день, который принесет не только напряги, но и радости.
– Ну, что? Ты как себя чувствуешь?
Майя сменила тему и оторвалась, наконец, от своих скалок, сковородок и манекенщиков с накачанными мускулами и с не менее накачанными лицами, – давай я тебе еще кое-что расскажу – если ты не против, конечно!
– Кстати, чтобы тебе было легче воспринимать мои слова, можешь считать себя студентом, а меня – сексапильной профессоршей, на которой миниюбка, очки и громадный вырез спереди – для того, чтобы никто не ушел из аудитории несмущенным. Представь и получай удовольствие. Потому что – ну где ты еще найдешь таких профессорш, а я – вот она, вся перед тобой!
– Итак, продолжаем! Кое-кто может сказать, что эмоции не играют в нашей жизни большой роли – особенно сейчас, когда все кругом раскрепощены, все кругом свободны и даже прилюдно выражаться матом – вполне в порядке вещей.
– Так? – Майя неожиданно затребовала от меня подтверждения, и я машинально кивнул, – да, не кивай ты, как попка-дурак! Потому что они неправы – по той простой причине, что именно от качества и направленности эмоций, которые мы генерируем, и зависит наше отношение ко всему происходящему.
– Например, можно воспринимать распоряжения начальника исключительно в штыки, но при этом пытаясь делать вид, что наоборот, ты его полностью поддерживаешь. Это бесполезно! Твое отношение все равно будет чувствоваться – чтобы ты там не говорил.
Майя встала с подушек, сладко потянулась и снова села.
– А все потому, что кроме общеизвестной области коммуникаций существует и скрытая, основанная на чувствах, эмоциях и еще тем, что мы иногда называем энергией – хотя это и неправильное название. Вернее, оно не совсем соответствует истине – но пока что ограничимся этим, а то, боюсь, у тебя мозги окончательно закипят. Искомая «энергия» генерируется нашим вторым телом, и о нем – немного поподробнее.
– Так вот, – Майя неспешно продолжала, точь-в-точь, как опытный лектор у доски, – кроме собственно физического тела человек обладает еще и неким психоэмоциональным отпечатком или же телом, которое, хоть и связано непосредственно с физическим, но все же живет своей отдельной жизнью, и самое главное – в момент смерти физического тела (при должном нашем старании и подготовке) может на разрушиться, а перейти на новый уровень существования – уровень практически ничем не ограниченной свободы! Улавливаешь? Или нужно попроще?
Майя внимательно посмотрела на меня и пришла к выводу, что, действительно, попроще – это то, что мне сейчас необходимо:
– Вечная жизнь, так сказать. Правда, совсем не белковая! Впрочем, тебе об этом задумываться рано, поскольку это сложно – Майя вылепила на лице лучезарную улыбку, из которой следовало, что мои способности ей доподлинно известны, – ну, что молчишь? Кивнул бы хоть для приличия!
Я кивнул, потом кивнул еще раз, а потом поймал себя на мысли, что только лишь от одной ее, признаться честно, дурацкой просьбы киваю, как деревянный болванчик, и остановился.
Майю же мое поведение, и особенно то, как я дергал головой, ввело в состояние какой-то совершеннейшей эйфории, она смеялась буквально до слез, а я сидел напротив и чувствовал себя немного потерянным. Впрочем, немного – это не то слово.
Я словно провалился в какую-то эмоциональную дыру, из которой выбраться было не так легко. Да, я мог с Майей не соглашаться, мог с ней спорить и пытаться ей что-либо доказывать, но не имел никакого желания. Хотя и чувствовал, что должен реагировать, должен протестовать и отстаивать свою точку зрения, которая, конечно (и по поводу загробной жизни – в особенности) у меня имелась.
Вместо этого я позволил Майе увести свой разум неведомо куда и теперь смотрел оттуда холодно и отстраненно. И, может быть, ровно и это было главным событием этого вечера, который закончился минут через десять, когда Майя объявила, что все – пора разбегаться.
И ни слова о продолжении банкета с ее стороны опять не прозвучало – она только сказала, что мы, скорее всего, встретимся через неделю, поскольку мне нужно немного отдохнуть.
– Кстати, – на прощание она подмигнула мне и по своему обыкновению врезала наотмашь, – наверное, ты уже догадался, что надеяться на быстрый секс со мной с твоей стороны не стоит? Ты, конечно, настоящий мачо, но наша встреча произошла вовсе не из-за этого.
– Да, – тупо отреагировал я, – а из-за чего?
– Из-за чего? – Майя привстала на цыпочки, чтобы казаться выше ростом, – говорила мне мама, что мозги мужчины находятся в его члене, а я дура ее почти совсем не слушала! Впрочем, а может – в заднице?
Она отошла от меня на пару шагов, словно прицеливаясь, куда можно поставить клеймо: «Осел».
– Если ты еще не догадался, то встретились мы потому, что встретились, но с таким же успехом этого могло и не произойти. А вот дальнейшие наши свидания возможны только при соблюдении нескольких условий – если ты, во-первых, перестанешь считать себя исключительно умным всезнайкой (тем более, что это совсем не так), во-вторых, если тебе самому захочется продолжать отношения, а в-третьих, если ты сможешь принять (и самое главное – разделить) мой образ жизни.
– Твой образ жизни? – буркнул я, – а что в нем такого особенного?
– О, очень много! Например, я вообще не ем мяса! А ты? – Майя вдруг стала серьезной – как будто к предыдущим ее словам мне разрешалось относиться шутливо!
Впрочем, я уже понемногу начал разбираться в тонкостях ее поведения, Ее эмоции были просто масками, которыми она умело пользовалась, чтобы скрыть свои истинные намерения. Мне следовало признать: в ее лице я повстречал завидную актрису, у которой непонятно, что в голове, и которая в любой момент способна выкинуть любой фортель.
Хотя все же некоторые фиксированные образы были и у нее. Так, например, я уже понял: она становится серьезной, чтобы придать еще больший вес своим словам, сделать их отчетливыми и запоминающимися. Вроде: «Смотри и слушай! Чтоб ты там не воображал, но здесь я совсем не шучу, нравится тебе это или нет!»
Кстати, насчет мяса. Я его любил, причем искренне и всей душой, и слабо себе представлял, как можно без него обойтись хотя бы полдня. Впрочем, как и без сигарет.
Курить вновь хотелось просто с ужасающей силой, и эта тяга нарастала с каждой минутой. С момента моей последней сигареты прошло уже часов сорок, и в течении какого-то времени (правда, совсем недолго) я почти забыл о своей зависимости – но не тут-то было!
– Господи, как хочется курить! – прокричал я про себя и сглотнул слюну, пытаясь подавить желание схватиться за сигарету, – все, сейчас бежать к ближайшему ларьку, а потом выкурить сразу две подряд, чтобы немного отпустило!
– Эк тебя колбасит! – Майя с легкостью прочитала мои мысли, – и немудрено! Ладно, иди, горе луковое! Да, чуть не забыла – теперь чтобы со мной встретиться тебе нужно будет не только не курить в течение двух дней (и ночей!), но еще и не есть мясо! Таково мое условие – а уж тебе решать, принимаешь ты его или же нет! И да – передавай привет жене! Она, наверное, ждет не дождется, когда ты исчезнешь из ее жизни!
– А тебе-то какая разница, что думает мой жена? – злоба во мне вспыхнула мгновенно. Еще секунду назад ее не было, а теперь вот – она кипела и пузырилась и отражалась на моем лице не хуже цветной фотографии, приклеенной прямо на лоб. И было отчего – никто не смеет лезть в мою личную жизнь!
– Да никакой разницы! – Майя отстранилась, помахала мне ручкой и пошла куда-то в закоулок. Потом обернулась и произнесла: «И помни, что я сказала!». И через тридцать секунд ее и след простыл.
Я же стоял дурак-дураком и чувствовал себя полностью обманутым. Настоящая война между разумом и чувствами разыгралась во мне!
С одной стороны, меня еще никогда так не интеллектуально не унижали – словно я пустой и глупый глиняный горшок, в котором нет и толики знаний.
С другой – после вечера с Майей (а может, в результате него), во мне произошли какие-то изменения, о которых мой мозг пока еще совершенно не догадывался.
Зато нечто более древнее, чем даже самый совершенный мозг, вопило внутри меня, что если я сейчас пойду на поводу чувства собственной значимости, то навсегда лишу себя захватывающего приключения – о чем впоследствии буду сильно жалеть.
Ведь я не миллионер, не известный политик или же депутат, не писатель-юморист, веселящий толпу со сцены, не кинозвезда! Я – почти вообще никто, просто человек, один из миллионов и миллиардов, один из тех, кто вроде бы есть, а на поверку и дела до них никому никакого нет. Ну, кроме родных и близких, само собой.
– А вдруг это именно тот самый долгожданный случай? – я усилием воли отбросил всю эмоциональную накипь, которая трепыхалась во мне после бурного расставания с Майей, и постарался мыслить трезво.
