Алексей Олексюк - А76 (сборник)
– Слышь, кришнаит, поморозишься к чёртовой матери. Ты где живёшь-то?
Он с трудом разомкнул смёрзшиеся губы и произнёс с приметным акцентом:
– Нигде… У меня нет постоянного дома. Я хожу из города в город…
«Всё это можно было сказать одним словом – бомж», – подумалось мне, но тут же подумалось и другое: «Что-то не похож он на обычного бродягу. Не ходит же он из города в город в этой тонкой простынке?»
– Ладно, – махнул рукой я, – пошли, брат-кришнаит, погреешься…
И почти силком затащил бедолагу в подъезд, а затем к себе в квартиру. Он встал в прихожей и никак не хотел проходить далее. Впрочем, я и не настаивал особо, опасаясь возможных насекомых: кто знает, когда он последний раз мылся. Пошёл на кухню, поставил чайник.
«Как бы чего не спёр», – малодушно помыслил я и во всё время, пока кипятилась вода, поглядывал в прихожую. Но «кришнаит», слегка оттаяв, смиренно присел на краешек табуретки: сидел не двигаясь. Я принёс ему чаю. Он взял кружку двумя руками, подержал, греясь её теплом, и лишь затем стал медленно, с наслаждением пить. Бросилось в глаза, что запястья у него были обмотаны грязными бинтами, на которых виднелись бурые пятна.
– Ты, что, вены себе резал? – спросил я, но «кришнаит» словно бы и не расслышал вопроса, всецело поглощённый ощущением блаженного тепла, разливающегося по телу.
– Хорошо у вас тут, уютно, – заметил он, сделав очередной глоток.
– Что ж ты в таком виде по морозу разгуливаешь?
– Так получилось, – улыбнулся он виновато.
– Родные есть?
– Нет. Один я.
– Работаешь?
– Нет.
– Не берут что ли?
– Нет. Я сам не хочу.
– Как же так: кушать хочешь, а работать – нет?
– Я Богу служу, он меня кормит…
– Только не надо мне сейчас проповедь читать, – замахал я руками.
– Я говорю только с теми, кто хочет слушать.
– Хорошо, вот, с ними и говори. А мне не интересно, – а про себя подумал: «ведь сразу же было видно, что сектант какой-то».
Тем временем «кришнаит» допил чай и протянул мне пустой стакан:
– Спасибо. Я, пожалуй, пойду…
– Куда же ты в таком виде? Через минуту околеешь…
«Кришнаит» удивлённо оглядел своё одеяние, словно впервые обратив на него внимание.
– Да, пожалуй, – согласился он.
Я опрометью кинулся к кладовке, вытянул из неё тюк со старой слежавшейся одеждой и принялся его развязывать. Тугой узел не поддавался. Я побежал на кухню за ножом.
– Может, вам чем-то помочь? – спросил «кришнаит», по-прежнему стоя в прихожей.
– Не надо, – ответил я, взял нож, обрезал узел и вывалил на пол старые изношенные вещи, от которых пахло пылью и нафталином. Отобрав из общей кучи стоптанные валенки, измазанные чем-то рабочие штаны, некогда небесно-голубую, а теперь серенькую куртку, ещё кое-что, я вручил всё это богатство несколько обалдевшему «кришнаиту».
– Утепляйся, – и, видя, что тот мнётся в нерешительности, добавил: – Давай-давай, пока не передумал.
Мне подумалось, что он, наверное, голоден, и я пошёл на кухню, чтобы отрезать немного колбасы и хлеба. Когда же вернулся, передо мной стояло чучело с огорода: ни одна вещь решительно не подходила ему по размеру. Но всё лучше, чем было раньше.
– Спасибо. Я всё-таки пойду, – он как-то испуганно взялся за ручку входной двери. Я помог открыть тугой замок, впихнув-таки исподтишка полиэтиленовый пакет с хлебом и небольшим куском колбасы.
Уже спускаясь по лестнице, «кришнаит» внезапно обернулся и принялся кланяться чуть ли не до полу.
Закрыв дверь, я, прежде всего, тщательно вымыл пол и мебель в прихожей тёплой водой с дезинфицирующим средством. Потом убрал в кладовку разбросанную по полу старую одежду. Пройдя на кухню, я включил свет (поскольку приметно стемнело), достал из холодильника заготовленную к Новому году бутылку вина, налил полный стакан и задумался. Крепко задумался…
И привиделся мне под утро почему-то Лев Николаевич: как положено – бородатый, с косматыми седыми бровями. Босиком, в простой домотканой рубахе и таких же простых, чуть ли не самолично сшитых портах, шёл он за плугом по весенней пашне, отирал рукавом пот с лица и, строго сдвинув косматые брови, говорил назидательно, как непреложную истину:
– Кто не работает, тот не ест!
А следом за ним бежал, спотыкаясь в глубоких бороздах, секретарь и записывал в блокнотик каждое слово…
Продаётся дом с привидением
Посвящается Нине
Нежарким летним вечером к старинному, выложенному красным и белым кирпичом особняку на одной из центральных улиц, – особняку, справедливо считающемуся одним из красивейших и заметнейших зданий города, подкатила дорогая чистенькая иномарка, из которой вышел человек в чёрном добротном костюме.
Человек поднялся на невысокое крыльцо, поискал взглядом кнопку звонка и, не найдя, постучал. На стук никто не отозвался. Постучав ещё разок, уже настойчивее, и вновь не получив ответа, он наклонился к освещённому оконцу полуподвала и коротко, но требовательно ударил согнутым пальцем в стекло. На сей раз в здании послышался какой-то неопределённый звук, затем звякнул замок и дверь, наконец, отперли. На пороге стоял сухощавый высокий мужчина лет сорока.
– Я по объявлению, – сказал тот, что стучал. – Вы хозяин?
– Нет. Я охранник. Хозяева вернутся завтра к обеду.
– Жаль… Меня зовут Иван Сергеевич – вот визитка. Если вы не возражаете, я хотел бы осмотреть здание.
Сухощавый мужичок, небрежно повертев в руках визитку, посторонился:
– Проходите.
Иван Сергеевич вошёл в тёмную прихожую. Охранник добросовестно проводил его по всему дому, обстоятельно, но несколько флегматично (мол, моё дело десятое) отвечая на возникавшие по ходу вопросы. Нужно откровенно признать, помещения Ивану Сергеевичу понравились чрезвычайно, было видно, что хозяева на ремонт не поскупились, превратив столетней постройки особняк в современное, со всеми необходимыми удобствами здание. Когда, закончив осмотр, вышли обратно на улицу, уже стемнело: горели золотистым светом электрические фонари, а в небе всплыла яркая, как начищенный медный таз, луна.
– И не жаль им за такую цену отдавать-то? – спросил Иван Сергеевич сухощавого охранника.
– Жалко, конечно. Только, житья всё одно нет.
– Как это? – насторожился Иван Сергеевич.
– Днём ещё ничего, терпимо. Так, постучат немного, или крупу какую на кухне рассыплют, или ещё что по мелочи… А ночью до того распоясываются, что спать невозможно.
– Кто?
– У вас закурить не найдётся?
– А? Ах да, конечно, – Иван Сергеевич поспешно вынул пачку и протянул собеседнику. Тот взял сигарету, закурил и продолжил всё тем же слегка флегматичным тоном:
– Помнится, недельки через две после ремонта… Да, где-то недельки через две это и началось. Сначала мебель стала пошаливать. Поставишь стул в одном месте, отвернёшься на минуту, глядь – а он уж в другой комнате. Станешь спрашивать: никто не трогал. Потом то же самое началось и с другими предметами: то будильник обнаружится вдруг в холодильнике, то хрустальный сервиз на полке в ванной комнате, то пульт от телевизора в кастрюле с борщом. Дальше – больше. Ни с того, ни с сего вдруг треснуло зеркало в спальне; в гостиной средь ночи рухнула на пол люстра… Короче, мистика полная…
Отправив детей, от греха подальше на дачу, хозяева кинулись ко всяким там экстрасенсам, шаманам, медиумам, магистрам космоэнергетики и так далее. Но это, если честно, мало что изменило. Вернее, изменило только в худшую сторону: возникли какие-то странные не то скрипы, не то стоны, не то шёпоты. Ночью явственно слышались чьи-то шаги. Позвали священника, чтобы он окропил весь дом святой водой. Но едва только поп начал брызгать стены в прихожей, как из гостиной вышла невесть откуда взявшаяся женщина в белом подвенечном платье и молча поднялась по лестнице на второй этаж. А вслед за этим (секунд через пятнадцать) раздался пистолетный выстрел и чей-то столь истошный вопль, что у всех присутствующих волосы зашевелились на головах. Прибывшая на место милиция, понятное дело, ничего не обнаружила: ни трупа, ни вообще каких-либо следов стрельбы. Бледный, как смерть, поп, мелко крестясь трясущейся от страха рукой, наотрез отказался ещё раз переступать порог «бесовского» дома.
Вот бедным хозяевам и пришлось поместить в газете объявление о продаже. Только покупатели вряд ли найдутся: слухи-то уже поползли по городу…
Иван Сергеевич, молча слушавший весь этот рассказ, и сам начал припоминать: кто-то где-то когда-то что-то подобное ему говорил… Однако, дом был, действительно, хорош, а если прибавить к этому местоположение в самом центре города и ту невысокую цену, которую за него просили…
«Насчёт привидений – это, конечно, полная чушь, бабкины сказки. Но дельце определённо не чисто. Может быть, кто-то уже положил глаз на столь ценную недвижимость, заплатив охраннику, чтобы тот своими страшилками конкурентов отпугивал?» – подумал про себя Иван Сергеевич, а вслух спросил:
