Михаил Веллер - Жестокий
С обоих бортов и следом идет с Харальдом византийский флот.
Тяжелый златотканый византийский стяг на мачте флагманского корабля – а над ним, выше, на самой верхушке, реет как вымпел командующего все тот же флаг: черный ворон простер крылья на зеленом поле.
Солнце просвечивает сквозь зеленый флаг, закрывший весь мир, и сквозь реющего ворона, сквозь прозрачную зелень, возникают беззвучные картины:
каре викингов врубается в толпу воинов в тюрбанах и с кривыми саблями – они валятся и обращаются в бегство…
толпа воинов, маша мечами и секирами, взбирается на крепостные стены…
походная войсковая колонна тянется тяжело и победно сквозь разоренный, горящий край…
крепости на далеких друг от друга холмах у горизонта, и дымы пожаров над этими крепостями…
на белом коне, во главе войска, проезжает Харальд мимо златоглавой мечети…
и растет гора кривых сабель и ятаганов, бросаемых прогоняемыми мимо пленными маврами…
88. А сейчас ровным тройным строем – прямой тройной шеренгой – движется навстречу флот султана. Десятки кораблей в нем, а в центре, меж простертых крыльев строя – командная группировка, ударный кулак, плотно подпирающий сзади середину своего строя.
Двойной дугой выгнулся ему навстречу строй византийского флота.
Сближаются флоты.
Сошлись.
Выгнутый вперед византийский центр соприкоснулся с мощным кулаком в центре ровного султанского строя – и они плотно сошлись в схватке.
Летят стрелы над водой. Швыряют камни корабельные катапульты. Прыгают на вражеские палубы отдельные воины, врубаясь в обороняющихся. Зажигательные факелы перелетают меж кораблей, поджигая смоленые снасти и холст парусов.
89. – Назад! – кричит Харальд в дыму и лязге боя.
90. – Они отходят! – торжествующе кричит подручный султанского флотоводца. – Мы смяли этих глупых собак!
– Вперед! – командует флотоводец. – Усилить центр! Сейчас мы разрежем их строй и перетопим, как щенков!
91. Дуга византийского флота начинает от центра вминаться назад под сарацинским напором. Выгнутый в начале сражения, как лук, теперь строй прогибается в обратную сторону, назад.
Мавры победно напирают в центре.
Но фланги византийцев стоят на месте – и сарацинский флот постепенно втягивается в образующийся мешок.
92. На одном из сарацинских кораблей смотрит из-под ладони бей – тот самый, что когда-то с четырьмя кораблями гнал Харальда и упустил его с острова.
– Что там на флаге их большой галеры? – спрашивает он.
Молодой матрос вглядывается с верхушки мачты:
– Там их командующий, – кричит он.
– Я спросил, что на флаге? – раздраженно повторяет бей.
– Он зеленый!
– Я сам вижу, что зеленый, дурак! Но ведь это не знамя ислама?
– На нем черный ворон!
После паузы – корабль движется вперед – бей задумчиво командует:
– Остановите.
Вопросительные взгляды свиты.
– У нас пробоина. Мы начинаем тонуть.
Замешательство в свите.
Другие корабли обходят их; они оказываются позади строя.
– Нас всех посадят на кол, великолепный, – нерешительно, титулуя начальство, кланяется один.
– Посадят, но не те, кто ты думаешь, – вздыхает бей.
– Но мы побеждаем! И нам нельзя выйти из боя, султан видит нас!
– Аллах видит нас, глупец… И он дал нам возможность спастись… но вы не поняли… и не захотели.
Бей обреченно машет рукой – и гребцы наваливаются, корабль догоняет строй.
93. Фланги Харальда охватывают строй противника и начинают смыкаться в его тылу.
Двойной строй византийского флота превращается в плотный одинарный – сплошной линией их корабли вплотную облипают противника и начинают теснить со всех сторон, сгоняя в кучу, как стадо овец.
Схватки кипят на сталкивающихся вплотную кораблях.
Но большая часть султанского флота оказывается в середине огромной кучи кораблей – лишенная возможности соприкоснуться с противником. Численное превосходство пропадает впустую. Харальд устроил классические Канны флоту султана.
94. Зажигательные стрелы летят в гущу султанских кораблей. Огонь перекидывается ветром с паруса на парус, с борта на борт, флот пылает.
С хрустом протираются византийские корабли вдоль борта противника, ломая ему весла. Лишенные возможности двигаться, поврежденные крайние по кольцу корабли не дают пройти в бой тем, что стоят и загораются в центре.
95. – Неудачный бой, – говорит седой викинг Харальду.
Византиец из свиты, восхищенно наблюдающий разгром врага, оборачивается изумленно.
– Не будет добычи, – скупо объясняет викинг.
– Вылавливайте пленных, – решает Харальд. – За богатых дадут выкуп.
– А за бедных? У нас не хватит места на всех.
Море кишит людьми – и вода до горизонта.
– Пусть плывут домой, – пожимает плечами Харальд.
Награда
96. Порт Константинополя. Пришедший из похода флот у стенки. Воины выносят всю захваченную в походе добычу с кораблей – тюки, свертки, ящики, сундуки и ларцы. Сливаясь в единую вереницу, они проходят мимо Харальда. И он, мельком оценивая поклажу, распределяет их жестами – налево или направо.
Налево – имперский казначей с помощниками и охранниками переписывает привезенное. Куча растет. Грузчики под конвоем воинов уносят добро в казну.
Направо – группа викингов охраняет такую же растущую кучу: это доля Харальда и его людей. И грузчики волокут их добро в помещение внутри казарм.
Всех знатных пленников Харальд направляет в сторону казны. И только одного делает знак остановить – это тот самый неудачливый бей.
– Кажется, я тебя уже видел, – говорит Харальд проницательно.
– Аллах награждает удачей достойнейшего, – льстиво кланяется бей.
– Отпустите его, – делает жест Харальд.
– Спасибо твоему великодушию, – справляется с новостью растерянный бей. – Но что я буду делать здесь… один?.. – растерянно разводит руками, озирается на сплошных врагов кругом.
Харальд швыряет ему несколько монет:
– Это тебе на дорогу домой. Скажи султану, что на его месте я бы не искал больше встречи. И ты – не встречайся больше со мной.
Бей с поклонами пятится в сторону торговых кораблей с краю гавани.
– Зачем ты отпустил его без выкупа? – недовольно спрашивает один из викингов.
– Чтобы султан лучше знал, кто из нас сильнее. И боялся больше. Это хороший выкуп, – отвечает Харальд.
97. Харальд и Зоя в алькове. Изощренная византийская страсть кипит, извивается, колышется и стонет.
Раскидываясь, тяжело дыша, с неизъяснимым выражением вглядываясь в его лицо, Зоя говорит:
– Как ты силен, викинг…
Он слегка усмехается победительно.
– И как ты теперь богат, мой командующий…
Он слегка усмехается владетельно.
– И сколько женщин должно искать твоей любви…
И он слегка усмехается пренебрежительно.
– И как близка императорская корона, да, Харальд?
Он смотрит ей в глаза, непонимающе подняв бровь.
– И сама императрица стонет под твоим сильным телом… и одним движением ты можешь сломать ей шею… не правда ли, мой воин?
Принимая игру, он кладет пальцы ей на горло, чуть сжимает на секунду, опускает руку на тяжелую смуглую грудь, на гладкий живот, ниже…
– Что же ты не раздавишь меня?.. – лепечет она и затягивает его на себя.
98. Рассвет сереет в узких стрельчатых окнах спальни, и жаворонок заводит свою песню там, в предутренней прохладе.
– Ты не такая женщина, как все, – говорит одетый Харальд от двери, – я и не всегда понимаю тебя.
Уходит.
– Зато ты такой же мужчина, как все, – произносит в пространство Зоя, – и я понимаю тебя.
Она ударяет в маленький бронзовый гонг у изголовья. И входит тут же начальник дворцовой стражи. Она продолжает лежать, не прикрывая наготы – тяжелая, красивая и зловещая, как богиня плотской любви и смерти одновременно.
– В башню его, – приказывает она. И он с поклоном исчезает.
– Ты вознесся слишком высоко, мой Харальд, – со вздохом произносит она. – А женщине нельзя рисковать.
99. В предрассветной тьме Харальд выходит из знакомой задней потайной калитки дворца в сад. Брошенная сзади петля затягивается на его шее. Поджидавшая здесь стража разом набрасывается на него, по нескольку на руки и ноги, валят массой. Он еще ворочается под этой грудой тел, хрипит, ему почти удается встать, как облепленному мартышками медведю; его бьют рукоятью меча по затылку, еще… петля затягивается натуго…
Побег
100. Харальд в каменной камере на верху башни. Это низкая сводчатая ниша-карман на некотором возвышении, отделенная от основной части помещения толстенной, чуть не в руку, железной решеткой. В ней даже невозможно распрямиться в рост – Харальд сидит, и руки его в кандалах.
В стене ниши – узкая вертикальная щель-бойница, и в нее видно: внизу плотники сколачивают плаху. Стучат молотки, прилаживаются на место брусья и доски.
Харальд пробует раздвинуть толстенные прутья решетки, руки его дрожат, жилы на лбу вздуваются: решетка не поддается.
