Фарид Нагим - Мужчины о счастье. Современные рассказы о любви
– Он сейчас успокоится. А там мы за ним гоняться замучаемся, от игрушек не оторвём. – видно было, что Алла привыкла оставлять его вот так и уходить куда-нибудь.
Матери всегда жёстче отцов.
Втроём дошли до остановки. Савва понуро плелся сзади. Они даже останавливались, чтобы подождать его. Алла понукала. А Вадим прислушался, обернулся и увидел, что сын останавливается, чтобы хрустеть замерзшими краями лужиц, как и он сам обожал в детстве. Мог днями ходить и выискивать эти бельма на лужах. Вадим придержал Аллу и закурил. Больше всего он боялся сейчас, что его кто-то узнает, подойдёт поздравлять и общаться и своими вопросами возвращать в ту жизнь, которую он отринул. Ему никого, кроме самых близких, не хотелось видеть.
– А давайте на такси! – радостно предложил он. – Мы же на маршрутку больше потратим. И обратно так же, чтобы не париться с пакетами.
Алла с Саввой переглянулись, как сообщники, в команду к которым неожиданно затесался третий.
По прежним его меркам денег оставалось немного, и радостно было их тратить.
– Ехали! – засмеялся он. – Пять минут, господа, и карета будет подана!
Вадим никогда не был в гипермаркете. Когда его «закрыли», только начали появляться супермаркеты, но он предпочитал затариваться в крутых магазинах в центре.
Он испытал шок. На самом деле гипермаркет был гигантский ангар, внутри которого тепло, невероятно яркий свет и очень красиво. Музыка, писк каких-то автоматов, шум и гомон сотен людей, экзотические ресторанчики, кафе всемирно известных брендов и ещё много всего такого, о чём он только слышал. Здесь было невероятное изобилие продуктов, одежды, того, что нужно для дома и дачи, и ещё много всего, к чему тянулась рука, что интересно было бы открывать для себя, пользоваться и применять в жизни. Ассортимент потрясал, и всё-всё это он, Вадим, в общем-то, мог себе позволить приобрести.
– А вискаря сколько! – в восхищении он едва не выругался. – А-бал-деть! Я и марок-то таких не знаю.
Удивлялся и, как ребёнок, призывал Аллу с сыном удивляться вместе с ним. Особенно радовали всякие новогодние дела. Душа замирала в предвкушении новогоднего таинства, того, что завтра утром ему никуда не надо вставать, что он будет у себя дома… На людей, суетящихся вокруг, даже самых солидных, он смотрел с умилением, воспринимая их как «белолобых», тех, кто впервые переступает порог камеры. Ликовал, глядя на их наивные, незамутнённые лица, и казалось, что он может им всё «разжевать», подрассказать, как оно должно быть по жизни. Хотелось позвонить своим и поделиться своей радостью и открытиями, узнать, какие изменения в бараке и по лагерю.
Нерусский парень из краника разливал пиво по таре. Вадим удивился его трезвости, он бы уже на ногах не стоял к концу смены.
Савва немного отставал, догонял их и снова сутулился за полками.
– А чего сын-то мой грустит? – спросил он у Аллы.
Она посмотрела на него и промолчала. Вадим понял по её глазам, что она раздумывала: сообщать ему некую информацию или нет. Непривычно ей было, наверное, делиться с близким человеком… Решительно отложила какую-то банку и улыбнулась Вадиму.
– Он влюблён в девочку-часы, – сказала она. – У них в школе девочка играет часы в спектакле «Золушка». Тоненькая, красивая, на стрелки похожа.
Савва будто ждал, пока Алла закончит рассказывать. Постоял возле полки с игрушками и вернулся к ним.
– Что там? Понравилось что-то? – спросил у него Вадим. – Пойдём посмотрим.
Пошли вместе. Ему вдруг легче с ним стало.
– Вот это? – Вадим взял коробку «Лего». – Чего ты молчишь, сынок?
– Да я уже посмотрел…
– Ты скажи – нравится?
– Да, очень! – шёпотом ответил Савва.
– Бери, неси в корзину.
Савва посмотрел на мать. Алла пожала плечами.
– Спасибо, папа.
– Выбери и Фоме что-нибудь. Ты же лучше знаешь, что ему нравится.
– Оптимус Прайм.
«Хорошо, что есть «второй»! – убеждённо подумал Вадим. – Он нам веса прибавляет и семейности. Считай, что расквитались с Аллой. Она же Скорпион по гороскопу, а они не могут, чтоб не расквитаться. Хорошо, что так получилось».
– Берём Оптимуса.
Вадим и к Алле присматривался, пытаясь подглядеть, что ей понравится, на что чисто женское она обратит внимание. Но Алла, будто специально, не подавала вида, и Вадим выбрал для неё новогоднюю маску-бабочку, небесно-голубую, – этот цвет так шёл к её глазам.
– Я с вами так и про скотч забуду! – пошутил он.
– Да есть дома немного, Вадим.
– Мне надо много! – Он выбрал крепкое полупрозрачное кольцо.
Ему хотелось не Валеркину коробку обмотать, а запаковать намертво всё своё прошлое, похоронить, как мумию.
Долго стояли в очереди. Вадим удивлялся, как много стало толстых людей, ведь на зоне он созерцал одни «велосипеды». Наконец выгрузили всё на ленту. Вадим провёз пустую телегу. Алла пробивала на кассе, Савва старательно передавал продукты отцу.
Вадим уже почти забил пакеты, когда заметил в телеге скотч, видимо, не уследил, – Савва, показываясь перед ним, передавал покупки быстро, как чемпион. Могли бы так и забыть. Вадим упрятал скотч в отдельный карман. Они едва тронулись от кассы, как к ним подошёл охранник. Вадим уже давно обратил на него внимание, уж очень он глаза мозолил.
– Извините! – сказал он. – Одну минуту, уважаемый.
– Я не понял, вы мне? – Вадим перевёл на него взгляд. – В чём дело, служивый?
– Можно посмотреть ваш чек?
Алла протянула длинную белую ленту.
И вдруг Вадим кожей почувствовал, что охранник обрадовался.
– Извините, – с волнением сказал он. – Вы скотч не пробили!
– Ты щас с кем вообще разговариваешь? – спросил Вадим.
Алла напряжённо и подслеповато изучала чек.
– Вы скотч в карман убрали, но по кассе он не проходил.
– Слышь, охрана, ты там, случаем, целлофан не курил?
«Как же могло такое произойти?! – лихорадочно соображал Вадим. – Алла пробила скотч, Савка положил в корзину, я в карман… Или Алла не успела его пробить, а Савка передал мне?»
Алла зачем-то вынула из пакета и медленно натянула на лицо маску-бабочку. её голубые глаза смотрели на Вадима с осуждением и такой болью, что ему захотелось заорать.
– Вы провезли скотч в телеге мимо кассы.
Вокруг стал собираться народ.
– Он у вас в кармане.
Вадим вдруг увидел, что Савва плачет. Он стоял, наступив одной ступнёй на другую, и отирал свои ручонки.
– Разбирайтесь тут сами. – Алла психанула и отдала охраннику чек. – Пойдём, Савва!
Вадим смотрел, как они удаляются… Жена склонилась под весом тяжеленных пакетов, а другой рукой держала сына, у которого вздрагивали плечи. Он обернулся к отцу, чтобы сказать что-то, но мать тянула его от этого позора.
– Пройдёмте в кабинет, – предложил ему охранник.
И Вадим подчинился только потому, что знал – это скоро закончится. Весь гипермаркет смотрел на него.
Охранник специальной магнитной карточкой открыл дверь. Прошли по коридорам в комнату охраны.
– Ну что, паренёк, опять прилип?!
Вадим вздрогнул, услышав голос лагерного «кума». Обернувшись, увидел начальника магазинной охраны.
– Я вашего брата за версту чую. Давай расчехляйся. Всем миром смотреть будем.
– Старшой, давай подвязывай, жути на меня не гони, – сказал Вадим, не замечая, что переходит на «феню».
– Ладно-ладно, жути никто не гонит, пока давай-ка сначала досмотрим.
Охранник похлопал Вадима по карманам.
– Мы тебя сейчас сфотографируем на память, адрес запишем. Паспорт при себе?
Вадим протянул справку об освобождении.
– О-о, да ты паренёк бывалый! – обрадовался начальник. – Я же говорю, за версту вас чую.
– Слышь, ты дуру не гони. Ты же прекрасно видишь весь расклад! Я только сегодня вывалился.
– Понял… Что же это вы, Вадим Николаевич, на такую мелочь разменялись?
«Ладно, хоть лёд тронулся», – с надеждой подумал Вадим.
– Ты сам как думаешь, стал бы я красть этот скотч?
И вдруг Вадима осенило.
– Он же прозрачный, скотч! Я его не увидел на дне тележки, а уже за кассой подумал, что жена передала сыну, а тот – в тележку, на упаковку мне.
– Охранник тем не менее увидел сразу!
– Слышь, старшой, ну если твой соглядатай просёк поляну. Почему сразу не пресёк?
– За что угрелся-то? – уже с улыбкой спросил начальник охраны.
– По сто шестьдесят второй…
– Ну, давай тогда, бомби, соловей-разбойник, как дело-то было?
– «БурГазБанк» помните?
– Помните.
– Я там менеджером работал и знал всю кухню. И вот в один момент решился нагреть свой банк по-крупному, время такое было, на кону стояло три ляма зелени.
Начальник сидел, опустив голову, словно сожалея, что прошли те времена. Блестели его чёрные с проседью волосы.
– Колотнули движуху – друг мой самбист и один охранник. Я подготовил почву, когда можно выдернуть налик. Ты хоть представляешь, сколько это денег – это вот такая неполная тележка, как у вас в магазине, весом около тридцати килограммов. Да… На майские самбо зашёл в банк под видом курьера, придушил и связал охранника… Но самбист не учёл своих внутренних переживаний, дрищ-то обнял его, ну, так всегда, когда волнуешься. А в банке, оказывается, ещё и уборщица была. Она тоже пошла в туалет, а в женском бумаги не оказалось, она – в мужской, а там мужик в маске на унитазе сидит.
