Мария Метлицкая - Женский день
– А ваши дочери? – продолжала настаивать Тобольчина. – Вы вырастили помощниц?
– Дочери мои – студентки, – отозвалась Женя резковато. – Утром в институт, вечером на свидания. Если что-то надо – мне не откажут. Безусловно. Но я стараюсь их не грузить. Молодость пролетает, как подхваченный ветром лист, – быстро и безвозвратно. Пусть поживут в свое удовольствие. А семья и быт их еще пожуют.
– Вот и другая точка зрения, – развела руками Тобольчина, – все понимающая, нетребовательная мать. Наверное, ваши дочери ценят подобное отношение? Вероятно, вы – большие подруги?
Женя пристально посмотрела на нее.
– Да. Разумеется. Мои дочери – мои ближайшие подруги. И, предваряя дальнейшие вопросы: они делятся со мной секретами, доверяют свои тайны и обсуждают своих кавалеров.
– Как прекрасно! Какие замечательные у вас отношения! – закудахтала Тобольчина. – Мама-подруга – что может быть лучше! А характеры? Они похожи друг на друга?
«Вот к чему ты клонишь! – разозлилась Женя. – А не получится».
– Конечно, разные, – спокойно ответила она, – а разве бывают совсем одинаковые дети? Даже в одной семье?
– А ваш супруг? Он вам помощник? Поддерживает вас в непростые минуты?
– Мой супруг – замечательный человек. Нашему браку уже столько лет… Как говорится – столько не живут. А мы, представьте, живем! И все у нас очень неплохо. И, разумеется, он поддержка. Столько, знаете ли, прожито вместе. И столько пройдено!
– А как у вас со свекровью? С вашей, как говорится, второй мамой? Все ли сложилось, как бы хотелось?
– Да, все неплохо. Моя свекровь – хороший человек. Преподаватель музыки, человек образованный и культурный. У нас, разумеется, бывали разногласия, но ссор и громких скандалов – ни-ни! Мы всегда уважали друг друга и старались не очень друг другу мешать. А это не так сложно, когда живешь не на одной жилплощади. По-моему, со мною все согласятся.
– Итак, – собралась Тобольчина, – про мужей, свекровей, детей и плиту мы с вами поговорили. И что же мы поняли? Что наши прекрасные гостьи, женщины успешные, достойные и самодостаточные, почти такие же, как мы, самые обычные женщины! Так же балуют своих детей, так же готовят оливье и знают, как включать пылесос. Поговорим теперь о вещах куда более приятных – шопинг, увлечения, хобби! Теперь мы попробуем узнать и все остальные секреты – что любят наши кумиры? Чем увлекаются небожители? Каковы их пристрастия, вкусы? Начнем, мои дорогие?
Тобольчина возбудилась, словно после хорошего секса.
– Александра, дорогая! Давайте по привычке начнем именно с вас. Расскажите своим поклонникам, любите ли вы магазины, часто ли в них бываете, какой стиль в одежде вам близок и чем вы в последний раз побаловали себя?
Ольшанская подняла глаза к потолку, словно вспоминая свои капризы и прихоти.
– Магазины обожаю! – сладострастно пропела она. – Особенно меха и обувь. Могу перемерить двадцать пар туфель и штук десять шуб. Не всегда куплю, но хотя бы слегка развлекусь. Вообще, я – типичный шопоголик. Стыдно признаться, но это правда. Шопинг меня отвлекает и расслабляет. И очень поднимает настроение. Еще люблю ювелирные лавочки – особенно в Италии или где-нибудь на Ближнем Востоке. Могу там зависнуть на пару часов. – Она притворно вздохнула и очаровательно улыбнулась. – Ну, могут же быть у женщины слабости?
Тобольчина жарко заверила, что пренепременно.
– А стиль, – задумалась Ольшанская, – ну, это зависит от настроения. Иногда хочется обуви на безумной шпильке, иногда просто балеток или кроссовок.
– А вы, Вероника? Думаю, что и у такой сильной женщины тоже непременно должны быть какие-нибудь женские слабости. Я права?
Вероника вздрогнула и уставилась на Тобольчину.
– Слабости? – протянула она. – Ну, я не знаю… Правда, не знаю. – Она замолчала, и на ее лице отразилась работа мысли. Вдруг она встрепенулась, очнулась – вспомнила! – Я собираю чайнички! – радостно выкрикнула она. – Да-да, чайнички. Заварные. Разные – старые, современные. Главное, чтобы они были… Ну, необычные, что ли. Привожу их отовсюду – когда бываю в командировках, в поездках. Правда, – тут она вздохнула, – правда, из последних поездок я ничего не привезла. Просто забыла. Совсем не было времени.
– Чайнички – это прекрасно! – обрадовалась Тобольчина. – Вообще, любое хобби прекрасно. Любая коллекция радует глаз и навевает воспоминания. А что же еще, моя дорогая? Что вы любите? Как говорится, что у вас в приоритете?
– Я… я люблю краеведческие музеи. В маленьких городках. – Она вновь замолчала и посмотрела на ведущую, словно ожидая от нее похвалы. – Даже самый маленький музей в самом медвежьем углу расскажет вам о родном крае не меньше, чем обзорная экскурсия. И потом – там работают такие трогательные люди, просто энтузиасты своего дела. За сущие копейки – а сколько там вложено сил и любви!
Тобольчина смотрела на Веронику, как смотрят на тяжелобольного, почти безнадежного пациента.
– Вот как… – задумчиво проговорила она, словно задумавшись, а стоит ли этой… странной даме еще задавать вопросы. – Да… Интересно. Какое у вас милое хобби… А магазины? Ну, должны же вы бывать в магазинах! Вы – элегантная женщина, со своим стилем – не поверю, что даже при всей вашей занятости вы не бываете в магазинах и не балуете себя!
– Бываю, конечно, – тяжело вздохнула Стрекалова, словно вспоминая о чем-то не очень приятном, но обязательном.
– Бываю, – повторила она, – правда, редко. Почему? Да потому, что неинтересно. Мои туалеты весьма однообразны – строгие костюмы, однотонные блузки, лодочки на каблуках. Положение, как говорится, обязывает. К тому же мы, доктора, всегда «под халатом». Словно в броне. Но, – тут она улыбнулась, – если бы я могла… Если бы я могла, я бы постоянно носила голубые, сильно потертые джинсы и разноцветные майки. С какими-нибудь картинками на груди.
– Вот как? – приподняла брови Тобольчина. – Как интересно! Значит, вас привлекают спортивные вещи и яркие тона? Ну, с этим все ясно – всегда привлекает то, что мало доступно.
Вероника грустно кивнула.
– И еще, – Тобольчина хитро прищурилась, – получается, что в вас все еще живет ребенок. Тинейджер, которому нравятся светлые джинсы, и девочка, играющая в игрушечную посуду, – ваши чайнички! Как это мило! – закончила она, и ей никто не поверил.
Вероника густо покраснела и с испугом оглядела своих визави.
Ольшанская, покачав головой, вздохнула, а Женя, подбадривая растерявшуюся Веронику, широко улыбнулась.
– А вы, дорогой наш писатель? Что радует вас? Что вас умиляет и улучшает вам настроение?
– Таких вещей – море! Например, само море. Я так его люблю, любое – Средиземное, Черное, Ионическое, Эгейское, даже Мертвое, – что только там, на море, отступают все мои проблемы, горести, печали. Именно там мне искренне кажется, что все будет прекрасно и я со всем справлюсь. Только на море я забываю про болячки и про проблемы. И только там – всего-то за две недели – я полностью восстанавливаюсь и набираюсь сил на дальнейшую жизненную борьбу.
– Как здорово! И как я вас понимаю. Я тоже обожаю море и «тюлений» образ жизни. А что же еще? Что еще доставляет вам радость и приносит душевный покой?
– Хобби у меня нет, – улыбнулась Женя, – думаю, что чтение и любовь к живописи никак нельзя назвать этим словом. Это увлечения, длящиеся всю мою жизнь. Чтение – с самого раннего детства. Живопись – позже, осмысленно. В молодости. Не вся, конечно. Далеко не вся. Мне нравится русский авангард двадцатых-тридцатых годов. Ларионова, Гончаров, Фальк, Коровин, Родченко, Альтман, Сарьян. Это мне близко, хорошо знакомо, это радует и каждый раз обогащает меня. Ну, разумеется, французский импрессионизм – тут выборочно. Матисс, Клод Моне, Писсаро, Ван Гог.
Тобольчина заскучала – она смотрела на Женю с таким же сожалением, как недавно смотрела на Веронику.
– Великолепно! – выдохнула она. – Ну, а что-нибудь из житейского? Близкого любой женщине? В смысле – одежда, обувь, ювелирные украшения?
Женя развела руками.
– Вот тут я вас точно разочарую – в одежде я совсем непритязательна. У меня тоже своя униформа – только отличная от Вероникиной, – я люблю брюки и свитера. Так удобно, что я совсем разучилась носить платья и юбки. И я считаю, что брюки – это лучшее, что придумали в двадцатом веке для женщины. Даже лучше, чем мобильные телефоны. Кажется, спасибо за брюки мы должны сказать Грете Гарбо? И еще Марлен Дитрих, не так ли?
– Да… – задумчиво ответила Тобольчина, – брюки, конечно… Удобно. А может быть, аксессуары? Сумочки, часы, платочки? У вас есть предпочтения в этом плане?
– Есть, – кивнула Женя, – главное предпочтение – удобство и минимум аксессуаров.
