Андрей Столяров - Обратная перспектива
Позже, анализируя данную ситуацию, я понял, что совершил тогда катастрофическую ошибку. Уже в тот момент, когда я, пусть подсознательно, начал догадываться о том, что происходит со мной, когда в привычную повседневность стали просачиваться уродливые тени инобытия, мне следовало оставить этот проклятый грант: написать формальный отчет, закрыть тему, прекратить дальнейшие поиски. В крайнем случае, чтобы не рисковать, можно было имитировать бурную и непрерывную деятельность, «пляску многорукого Шивы», как это у нас называлось, бег на месте, не приводящий ни к каким результатам. В истории это легче, чем в других областях наук. Можно было элементарно засыпать заказчика ворохом как бы многозначительных фактов, тоннами документов, грудой увлекательных построений, которые в действительности никуда не ведут. Выглядело бы это чрезвычайно солидно: что-что, а уж гнать туфту историки умеют лучше других. Однако кто ж может предвидеть будущее? Кто может предугадать, к чему приведут вроде бы самые обыденные шаги? А кроме того, мне не позволяла так поступать элементарная научная добросовестность: дурить заказчику голову, извините, «не такое у меня воспитание». Вообще, если уж взялся за дело, будь любезен, доведи его до конца. Дорога в ад усыпана трупиками незавершенных работ.
Я просто не позволял себе замечать того, что было прямо перед глазами, таращился изо всех сил и за раскидистыми деревьями не видел мрачных чащоб. У меня вдруг возникло как бы аналитическое косоглазие, и потому, вопреки очевидности, я тупо и методично, как полагается исследователю, продвигался вперед, не желая осознавать, что все больше и больше плутаю в недрах топкого бурелома. Уже зловеще хлюпало под ногами, уже поцарапывали лицо бороды древнего мха, уже пару раз я рискованно оскальзывался на черной трухе, и все равно, как безумец, надеялся, что вот-вот забрезжит впереди спасительная прогалина, глухая чаща расступится, вынырнет откуда-нибудь хвойная утоптанная тропа, по которой будет легко и просто идти.
Такова была ситуация в конце сентября, когда мне позвонил некто, представившийся Дмитрием Поливановым, и попросил о встрече, поскольку, как он сразу же подчеркнул, у него имеются материалы, которые, вероятно, могли бы меня заинтересовать.
Я очень хорошо помню этот момент. Был поздний вечер, что-то около одиннадцати часов. Накрапывал дождь, подрагивали во дворе черные лужи. Из галереи, где, вероятно, проходил очередной вернисаж, доносилась размытая перекрытиями неопределенная музыка.
Мне она не мешала.
Я пожал плечами и положил трубку.
Сделал пометку в настольном календаре.
А потом включил радио, чтобы послушать сводку сегодняшних новостей.
Никаких особых предчувствий у меня не было.
…И что в итоге, мон шер? Ты, конечно, будешь смеяться, но я до сих пор раздумываю о твоей проблеме. Вот что значит поставить правильный и актуальный вопрос: не успокоишься, пока не найдешь более-менее приемлемого объяснения. В общем, я постепенно собираю материал, осваиваю его, отсеиваю явную шелуху, пытаюсь осмыслить остаток, как только появится что-то стоящее – сразу же тебе сообщу.
А насчет актуальности могу сказать следующее. Я уже больше месяца пребываю на исторической родине, и, если честно, мне чрезвычайно не нравится здешняя взвинченная атмосфера. Отсутствовал-то всего ничего, а вот поди ж ты – вернулся будто в другую страну. Недавно в Иерусалиме был совершен очередной террористический акт: очередной шахид подорвал себя на очередной автобусной остановке. В очередной раз погибли несколько человек, еще сколько-то там людей получили ранения. Ты, вероятно, слышал об этом. А возможно, и нет, поскольку нынешняя Россия в определенном смысле действительно стала Америкой: вас интересуют теперь только местные новости, все остальное – точно на другой стороне Луны. Прошло то время, когда практически любой уважающий себя человек мог запросто рассказать о политической ситуации, например, в Бангладеш. Теперь он, вероятно, даже не знает, что существует такая страна. Россияне утрачивают масштабность, теряют мировоззренческий кругозор, а это значит, что управлять ими становится легче.
Однако дело, естественно, не только в этом. К терактам мы за последние десятилетия как-то привыкли. Привыкли даже к «кассамам»[2], которые время от времени сыпятся на нас из сектора Газа. Ведь что такое «кассам»? Хлопушка, детская пиротехника, собранная из подручных средств. При попадании пыхнет дымом, и все. «Кассам» опасен, лишь если шмякнется тебе непосредственно на башку. По-моему, гораздо хуже другое: все только и занимаются тем, что подсчитывают наши шансы в случае военного конфликта с Турцией. Возможно, ты знаешь, началось это еще в прошлом году: какие-то активисты Стамбульского фонда по правам человека (того самого, между прочим, который выплачивает пенсии семьям арабских смертников) направили якобы гуманитарные грузы в сектор Газа. Конвой в данном случае состоял из шести судов. Израильская морская охрана решила его досмотреть, что, вообще говоря, является законным правом любой страны. Экипаж первого же корабля схватился за оружие. Наши пограничники, разумеется, тоже стали стрелять. Результат – 9 человек убиты, около 30 ранены. Премьер-министр Турции господин Реджеп Эрдоган в категорической форме потребовал извинений. Израиль принести извинения отказался, в конце концов никаких международных законов он не нарушал. Их нарушил конвой, войдя в чужие территориальные воды. Тогда Эрдоган заявил, что следующую «гуманитарную флотилию» будут сопровождать турецкие военные корабли. Столкновение в этом случае представляется неизбежным – Израиль не может допустить, чтобы так грубо и нагло был попран его государственный суверенитет. С другой стороны, Эрдоган, хоть и позиционируется в политическом плане как «цивилизованный исламист», но пребывает у власти почти исключительно за счет поддержки со стороны радикалов. Отступить он не может – потеряет лицо, если исламисты его оставят, от власти придется уйти. В общем, сейчас во всех разговорах обсуждают возможный сценарий. Турецкий флот, разумеется, мощнее израильского: 17 фрегатов, 7 корветов, ракетные и патрульные катера – сила, которой трудно противостоять, зато у Израиля явное превосходство в воздухе – и по боевым самолетам, и по ракетным войскам, и по соединениям ПВО, кои мы, к счастью, недавно модернизировали. Никто не хочет новой войны, и тем не менее только о ней нынче и говорят.
Также ходят упорные слухи о какой-то секретной игре, якобы совместно с нашим генштабом проведенной военными стратегами НАТО. Моделировались все стороны будущего конфликта, в том числе и весьма возможная ситуация, при которой главный удар нанесет не Турция, а Иран. Президент Ахмадинежад не раз заявлял, что Израиль должен быть уничтожен. Уже даже ООП, по крайней мере формально, от этого отказалась, а фанатик «священной борьбы» по-прежнему бьет в барабан. Так вот, согласно результатам этой игры, шансов на самостоятельное выживание у Израиля практически нет. Вопрос стоит так: будет ли ему оказана массированная военная помощь со стороны Запада (хотя бы со стороны США) или ему придется все-таки воевать в одиночку? В случае последней версии, вероятность которой достаточно велика, оснований для оптимизма не просматривается вообще.
И еще у нас обсуждается некое совещание арабских военно-аналитических групп, которое вроде бы две недели назад состоялось в Бейруте. По слухам, присутствовали на нем и российские военные специалисты, а в центре внимания был вопрос о смене арабской стратегии в борьбе против Израиля. К сожалению, было высказано, на мой взгляд, весьма здравое мнение, что поскольку прежние методы – и государственного противостояния, и террора – ощутимых результатов не принесли (в дорожно-транспортных происшествиях людей гибнет больше, чем от террористических акций), то необходимо принципиально их изменить. Преимущество исламского мира – в его колоссальных людских ресурсах, в готовности сотен тысяч и миллионов бойцов безоговорочно отдать жизнь ради победы. Как эти преимущества реализовать? Оказывается, по мнению аналитиков, очень просто. Следует вооружить весь народ и весь его сразу, одномоментно двинуть против Израиля. Не надо никаких командных структур, которые было бы можно уничтожить точечными ударами. Не надо никакой особой координации, кроме внятно намеченных целей. Пусть израильтяне сражаются не с армиями, а с толпой, пусть в сражении примут участие грандиозные массы фанатиков, не ставящих свою жизнь ни во что. Можно победить армию, но народ победить нельзя. Можно остановить танки, но нельзя остановить бушующий ураган. И если даже наши потери окажутся сто к одному, это не страшно – Израиль все равно будет сброшен в море. А в честь погибших, в честь воинов, вознесшихся в рай, мы возведем Стену Мучеников из грозного черного камня, и стоять она будет там, где сейчас стоит Стена Плача.
