KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская современная проза » Михаил Бутов - По ту сторону кожи (сборник)

Михаил Бутов - По ту сторону кожи (сборник)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Михаил Бутов - По ту сторону кожи (сборник)". Жанр: Русская современная проза издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Это, правда, не означало, будто я резвился в воде, аки рыба морская. Никакой воды в бассейне не было и в помине. Педсостав лагеря больше всего на свете боялся двух вещей: что кто-нибудь сбежит домой или утонет при купании. Раз уж весь мой мемуар состоит из сплошных отступлений, сделаем отступление и о побегах.

Случались они регулярно. Не то чтобы куда-нибудь в дальние страны, а всего лишь в Москву, домой. Как правило, групповые и довольно нелепые. Причины их я не понимал: атмосфера в лагере была, как я уже говорил, довольно дружелюбная – ну, насколько это вообще возможно среди нескольких сотен совершенно разных детей. Да и пускались в побег чаще всего отнюдь не самые неконтактные и стеснительные, скорее наоборот, мальчишки хулиганистые, из тех, кто всегда имеет поддержку. Тут играла роль, видно, эдакая иррациональная тяга к свободе, смешанная с тоской по дому, – в конце концов, многие просто скучали по родителям. И я скучал, хотел к матери, но понимал, что если я вот так, беглый, появлюсь перед ней – ничего хорошего меня не ждет. Тяги к свободе не хватало, чтобы побороть здравые мысли.

Любопытно, что бежали всегда с чемоданами. Порой причиной побега становилась сама подвернувшаяся возможность забрать свой чемодан из кладовки, которая обычно открывалась только в установленное время. Тут смысл тоже не вполне ясен. Как только – обыкновенно через час-полтора – исчезновение пионеров обнаруживалось, старший пионервожатый, директор лагеря и еще пара взрослых прыгали в лагерный «УАЗ» и мчались на железнодорожную станцию. Если на платформе никого не находили, ехали прямо в Москву, по домашним адресам, куда беглецы либо уже добрались, либо прибывали спустя короткое время. В любом случае родителям в тот же день сообщали, что их дети из лагеря исключены. И чемодан никуда бы не исчез, родители так или иначе забрали бы его после побега, а бежать куда проще с пустыми руками, вряд ли в чемодане имелось что-то совершенно необходимое в коротком пути до Москвы. Быть может, беглецы полагали, что, появившись дома с чемоданом, еще могут рассчитывать на родительское милосердие, но если вдобавок и без чемодана – прощение невозможно.

Утонуть – на моей памяти в лагере никто, слава богу, не утонул, и даже фольклорных рассказов на эту тему из уст в уста не передавали. Начальство было бы совсем спокойно, если бы нас к воде вовсе не подпускали. Но, видимо, была разнарядка – если речка имеется, надо пионеров в ней купать. Хотя бы раз за смену. И все мы этого дня почему-то ждали как большого праздника, хотя ровным счетом ничего радостного в наших купаниях не было. На речке выгораживали лягушатник, протянув веревку с поплавками метрах в трех от берега, и пионеров запускали туда поотрядно минут эдак на пять. Плавать там было негде, окунаться с головой строжайше запрещалось. На берегу стояли плотным строем и бдительно за нами следили вожатые и медработники. Приблизительно столько же удовольствия можно получить от прогулки по кругу в тесном тюремном дворике.

С появлением бассейна все для вожатых значительно упростилось. Речку он отменял, замещал, следить за нами становилось легче, да и вероятность, что кто-нибудь утонет в неглубоком бассейне, была куда меньше. Но купание по-прежнему ограничивалось одним днем для всего лагеря. Бассейн наполняли водой утром накануне, в солнечный день, чтобы она успела прогреться, а сливали воду сразу же после купания. Но теперь, опять-таки по разнарядке, добавлялась другая головная боль. Есть бассейн – должен быть водный праздник, День Нептуна. Вот в приготовлениях к этому празднику и заключались обязанности плаврука, которые он неспешно выполнял, а я теперь был у него на подхвате.

Сперва мы оснастили бассейн спасательными кругами в количестве, достаточном для небольшого лайнера. Круги не только висели на бортике почти вплотную один к другому, но были еще и разложены рядком на резиновых дорожках вдоль воды. Затем, привлекая лагерного художника, занялись декорацией-задником на большом листе фанеры. Изображала она что и положено: необитаемый остров горбылем с двумя косыми пальмами в синем море, волнующемся мелкой рябью, чайку в небе, пару резвящихся дельфинов и белый пароход в некотором удалении. Кроме того, выкрасили в белое заранее изготовленный из папье-маше угловатый айсберг. На мой взгляд, айсберг не слишком-то сочетался с островом тропического облика да и с самой идеей праздника Нептуна, который, как известно, происходит при пересечении экватора, а не по пути на полюс, – но свои сомнения я решил не озвучивать, прогонят еще, а тогда тащись в отряд, где по меньшей мере первая половина дня всегда занята скучными пионерскими делами, разучиванием речевок, подготовкой к очередному смотру. Самое забавное было делать экипировку собственно морскому богу. Навершие трезубца выпилили из гетинакса, укрепили его на древке от половой щетки. Марлевую бороду полили зеленкой, высушили и долго подгоняли на плаврука, ленточки пропускались за ушами и завязывались на макушке, узел скрывала картонная корона. Зато с транспортным средством Нептуна сразу угодили в точку – плот из досок и неиспользованных кругов отлично держал человеческий вес и погружался ровно настолько, насколько было нужно, плавруку даже ноги не заливало. Поскольку воды в бассейне на тот момент все еще не было, плаврук с художником плот таскали на речку. Я просился с ними – не вслух, конечно, для советского школьника это было бы чересчур, глазами, – но меня не взяли: слишком велика ответственность.

Излишне и говорить, что все эти подготовительные работы – выпиливание, сколачивание и раскрашивание – были куда веселее самого праздника, унылого, как все без исключения официальные праздники, утренники и т. п. советского времени, проходившие в строгом соответствии с имеющимися методическими указаниями и по утвержденным в каких-то заоблачных идеологических и педагогических высях сценариям.

Весь лагерь построили на футбольном поле, плаврук в бороде на фоне задника и айсберга произнес какие-то заученные слова. Первым в воду запустили младший отряд, и для них, а также для тех, кто уместился по бокам на дорожках, Нептун еще немного поплавал на своем плоту, вещая теперь оттуда. У меня-то была надежда, что как раз в этой части плавруку понадобится помощник, эдакая ундина, чтобы направлять плот в нужную сторону и не позволять ему вертеться, и я рассчитывал, что прежние заслуги именно мне обеспечат эту почетную роль и всеобщую последующую зависть. Но бог морей неплохо обошелся и без ундины. Когда движение воды, вызванное дрыгоножеством двух десятков первоклассников на другом конце бассейна, прибивало плот к бортику, он ловко отпихивался ногой или концом трезубца и возвращался в правильное положение. До обеда через бассейн – по пятнадцать минут на отряд – благополучно успели прогнать весь лагерь. После чего пионеры отправились в столовую и на тихий час, а взрослые – пить водку.

Во второй половине дня после крупных общелагерных мероприятий мы бывали предоставлены – в известных, конечно, пределах – сами себе. Такие вот пустые часы, если не успевало возникнуть каких-нибудь общих с другими мальчишками занимательных идей, я предпочитал проводить один и в стороне от чужих глаз.

У пионерлагеря «Мосэнерго» имелась еще одна уникальная особенность. Больше чем на половине его периметра окультуренное пространство отделяла от деревянного забора еще и широкая полоса вполне первозданного соснового леса, причем непрозрачного, с глухим подлеском. Забор был ветхий, с многочисленными прорехами, через которые при желании можно было запросто выбраться совсем уже на лесной простор, но там всегда существовала опасность, что наткнешься на слоняющихся вожатых или отправившуюся по грибы медсестру, а самовольный выход за территорию считался очень серьезным проступком. Лес же по эту сторону забора был абсолютно легитимен, и всякий пионер мог бродить в нем с полным осознанием своего права. Впрочем, любителей одиноких прогулок в лагере было немного – по-моему, кроме меня, и вовсе не было. Я никого никогда не встречал, хотя удалялся на ничтожное, в сущности, расстояние – можно было не просто различать голоса, а разбирать, о чем речь.

Руза – место боев Отечественной войны. И весь лес был изрыт траншейными ходами, заканчивавшимися в ямах землянок, где местами еще сохранялись гнилые обрушившиеся бревна перекрытий. Ходы, конечно, уже осыпались, сгладились, заросли травой, но оставались довольно глубокими. В некоторых из них, когда я спускался, голова у меня не возвышалась над бруствером и еще запас имелся, а я был довольно длинным для своих лет. Надо полагать, перед тем как строить лагерь где-то в пятидесятые, территорию тщательно проверяли на предмет железа в земле. И все равно за последующие годы тут вышло на поверхность множество ржавых касок, металлические части винтовок, даже ручной пулемет с диском и сошками. Все это составляло теперь экспозицию лагерного музея боевой славы. Была там и пара разновеликих мин – обезвреженных, конечно, – оставленных с воспитательными целями от первой проверки. Ходили разговоры, что еще недавно натыкались и на снаряды, и на целые, с запалами, гранаты. Возможно, это были всего лишь слухи, возможно, опасные вещи попадались исключительно взрослым или дети были достаточно разумными, чтобы не испытывать самостоятельно свою счастливую находку на работоспособность. Во всяком случае, никто еще в лагере ни на чем не подрывался.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*