Владимир Романовский - Средневековый детектив
– А это Жискар, – представил Ярослав фаворита. – Дурак, пьяница, и бабник, но ужасно приятный собеседник и верный друг. Прибыл к нам из Франции дикой, и уезжать обратно не желает.
Жискар соскочил со стола и раскланялся с Александром, глядя на него иронически.
– Верный человек? – спросил Александр, глядя на Жискара.
– Да как сказать, – Ярослав насмешливо посмотрел на фаворита. – По-разному. Но жизнью своей рисковал ради меня не один раз.
– А, даже так, – одобрительно сказал Александр. – Это хорошо, значит, при нем можно говорить. В спальне нет ли кого?
– Нет. Хозяин ушел куда-то, повар говорит, что скоро вернется.
– Я рад, что ты воспользовался советом и взял его себе на службу. Хозяина, не повара. Ну что, казна не полна еще?
– Не полна.
– Это дело времени.
Ярослав грустно улыбнулся.
– Ты к Явану шел?
– Нет, я шел к тебе.
– Откуда тебе было известно, что я здесь?
– Это несущественно. Что ты намерен делать, князь?
– Завтра я произнесу перед новгородцами речь на вече…
Жискар пожал плечами и запихал в рот остаток огурца. Ингегерд покачала головой. Александр понаблюдал, как она качает головой, держась за пузо.
– Это если тебе позволят, – сказал он.
– Позволят. Кто посмеет…
– Посмеют, уверяю тебя. Обо всех речах нынче сперва докладывают посаднику, и речи произносятся только с его одобрения. Поскольку нечего у биричей хлеб отнимать, задарма речи произносить, – объяснил Александр. – Позволь, князь, присяду я. Есть у меня новости для тебя, а посему … – он присел на скаммель, положил шапку рядом с собою, и некоторое время молчал. А Ярослав ждал. – Знаешь, князь, был у твоего отца такой странный отряд с мрачной репутацией?
– Косая Сотня.
– Именно. Когда в Киеве произошла перемена власти, Косая Сотня временно отдалилась от дел. Тут же сказалась, конечно, склонность населения к мстительности. Некоторых бывших кососотенцев похватали, судили, казнили. Но многим удалось убежать. Когда такие люди убегают, ищи их прежде всего среди разбойников. А разбойники с такими навыками, как у Косой Сотни, на многое способны. Святополку было не до них, а ты ушел обратно в Новгород так поспешно, что чуть ли не половину своих ратников забыл.
– Ну, это … – сказал Ярослав, сверкнув глазами.
– Подожди. Не серчай, князь, прежде времени. У тебя выхода не было, то, что ты сделал, как раз и было единственно правильным решением. Но многие сразу подумали о Косой Сотне. Не в Киеве – в Киеве их ловили и мстили им за прошлые обиды. Подумали другие. Особенно неприятно было бы, если бы остатки Косой Сотни пошли бы на службу к Неустрашимым. Это еще опаснее, чем если бы они стали просто разбойниками. И этого нельзя было допустить. И я постарался, ради памяти о твоем отце, этого не допустить. Что сделано, то сделано. Я нашел … не всех, кто уцелел. Но многих. Я дал им средства, чтобы они не занимались разбоем и не нанимались ни к кому на службу до поры до времени. А чтобы за ними было проще уследить, я их свел всех в одну местность. А недавно они перебрались в Новгородский Славланд, на что им тоже выделены были средства. И обосновались кто где, но, в основном, конечно же, у Черешенного Бугра, поскольку у Черешенного Бугра мало кто спрашивает соседа, откуда он там взялся, что ему нужно, и чем он промышляет.
Жискара эта история весьма заинтересовала. Он пододвинул ховлебенк, на котором сидел, поближе к Александру. Александр поглядел на него, и в ответ Жискар улыбнулся галльской обворожительной улыбкой.
– И ты предоставляешь их в наше распоряжение? – спросила сообразительная Ингегерд.
– Да, – ответил Александр. – Хотя распоряжаться ими трудновато, честно говоря. Лихой народ, ушлый. Но дело свое знают. Так что если ты сейчас захочешь переместиться временно в любом направлении – хоть к своему союзнику Хайнриху, хоть в Сигтуну – не думаю, что у тебя возникнут трудности. Об оплате не беспокойся – им уже заплачено, и будет заплачено еще. Нужно всего лишь, чтобы один из твоих ратников, которые теперь пьянствуют в столовой, сходил к Черешенному Бугру. На самых подступах, справа по ходу, если идти отсюда, есть домик с соломенной крышей, самый маленький. В нем живет некто Гурин, очень неприятный тип. Нужно передать Гурину вот этот свиток, – Александр достал из походной сумы свиток, – и точно указать место сбора. Через час вся лихая ватага будет здесь, под дверью вот этого самого дома. У них у всех есть лошади…
– У всех? – переспросил Ярослав.
– Конечно. Нельзя на такие дела жалеть средства. Их восемьдесят человек. Это не очень много, но достаточно, чтобы обеспечить тебе и твоим друзьям безопасный проход.
– Что же, мне обязательно нужно бежать? – спросил Ярослав, хмурясь. – Странно. Будто всем очень хочется, чтобы я уехал из Новгорода.
– Это тебе виднее, князь, – ответил Александр. – Я тебе в этом не советчик. Мое дело – передать этих людей в твое полное распоряжение. А что они будут делать дальше – на твое усмотрение. Я бы, конечно, на твоем месте переехал бы в Швецию на некоторое время. Война с Киевом все равно будет, большая ли, малая, но будет. Марьюшка так всех науськала друг на друга, что драка обеспечена.
– Да, – хмуро сказал Ярослав.
– Поэтому, если уж драки не избежать – пусть Житник сломает себе на этом шею, а не ты. Война, Ярослав – явно не твое призвание. Ты силен совсем другим. Воевать все умеют, кто-то лучше, кто-то хуже. Здесь, – он вытащил из мешка увесистый кошель и бросил его на стол, – две тысячи гривен. Для Новгорода это прямо какая-то роковая цифра. Две тысячи золотом, для более удобных перемещений – не таскать же тебе деньги в мешках, целую повозку занимать. Вот, в общем, и все. А я пойду, пожалуй. Не люблю я север – это не лето, а насмешка над летом. По ночам то прохладно, то холодно. А лес уже паутиной обрастать начал, скоро август. Желаю тебе, князь, всего наилучшего.
– Погоди. Надо бы нам с тобой поговорить по душам, – сказал Ярослав. – Ты недоговариваешь, Александр.
– Нет времени. В другой раз, князь. Не серчай. Жискар, очень приятно было познакомится.
– Весьма, – заметил Жискар галантно.
– Княгиня, ты прекрасна наружностью и отчетлива умом. Надеюсь, наследник эти качества от тебя переймет.
– Погоди же! – сказал Ярослав.
– Некогда, князь. Дела срочные. До свидания.
Александр быстро вышел. Ударила входная дверь.
Некоторое время они молчали.
– Что будем делать? – спросил Жискар. – Интересный тип какой, славянин с греками смешанный.
Дверь приоткрылась слегка, и в занималовку ворвался огромный черный Калигула. Заметавшись среди людей (Ингегерд вскрикнула) Калигула, которого до этого пугнули ратники в столовой, не знал что и думать об этом нашествии, и куда спрятаться от всех этих незваных гостей. Поскулив, он сделал несколько обманных движений, чтобы отвлечь внимание врагов, и стрелой полетел к боковой двери, ведущей в сад. В саду он грозно залаял, давая понять, что территория принадлежит ему, и чтобы они все убирались, иначе он их разорвет в клочья.
– Дурная порода, – заметил Жискар, дожевывая огурец. – Столько места занимают, а толку никакого. Старые девы таких любят очень.
***
Загромыхали кулаком в дверь. Сердитый дьякон Анатолий, собиравшийся поспать перед вечерней службой, пошел открывать. Нужно было завести служанку, но отдельных средств на это главный не давал, а свои Анатолий, будучи скупердяем, берег. Прибирала в доме жена, готовила тоже жена, и пока она не жаловалась на жизнь, со служанкой можно было повременить.
Анатолий, ворча, потянул засовы, два из которых открываться отказывались, пока он не пнул хорошенько косяк, и отворил дверь. Он ожидал увидеть Хелье, пришедшего наконец, чтобы забрать неудобных гостей. Женщины еще ничего – молчали, но мужчина, отвратительный тип, несколько раз делал вылазки в дом, чего-то ища, и приходилось его водворять обратно в подсобное помещение почти насильно, поминутно оглядываясь, боясь, что жена заметит. Ну наконец-то.
Но, к расстройству Анатолия, за дверью стоял вовсе не Хелье. Какие-то ратники, а может и не ратники, с совершенно разбойничьими лицами, с предводителем, маленьким, юрким, с колючими глазами.
– А не заходил ли кто к тебе давеча, святой отец? – спросил предводитель поганым голосом.
– Ты только смотреть! – возмутился Анатолий. – Смотреть нет! Четвертый раз ломиться в церковный дом! Дьякон перед вечерний служба спать должен, набирать сила и мысль! Вы, новгородцы, невежий народ есть! Подлый и мешающий!
– А? – переспросил предводитель.
– Спать я хотеть! Понимать? Все время в дверь – бум, бум! Да что это похоже на кого?! Вот видеть, я пожаловаться главный, а он посадник! Бум, бум без отдых никакой. «Не заходил ли кто», «не заходил ли кто»! Язычник, рожа!
– Да ты не серчай так…
– У меня ответственен перед Создатель! – крикнул скандально и визгливо Анатолий. – Ты в церковь ходить? Ходить, спрашиваю? А? Деньги давать на церковь? А? Отвечай!
