Александра Маринина - Обратная сила. Том 1. 1842–1919
К моменту знакомства с русским юристом тридцатипятилетним Александром Раевским Лорене было двадцать шесть лет, она сотрудничала с несколькими крупными журналами в Швейцарии, Германии, Франции и России, заботилась о родителях и лишь недавно перестала оплакивать мужа и годовалого ребенка, умерших пять лет назад от какой-то скоротечной тяжелой инфекции.
В Москву вернулся уже совсем не тот Алекс, который покидал ее несколько месяцев назад. И Элиза сразу это заметила. Правда, о причинах перемены в муже она догадалась несколько позже, когда из Лозанны стали приходить письма, после прочтения которых Александр становился рассеянным, задумчивым и более, против обычного, раздражительным.
Он продолжал служить по судебному ведомству и заниматься исследованиями в области криминалистики, но теперь уже не нуждался в помощи жены-химика или математика, предоставив ей чисто бумажную работу, с какой справилась бы любая гимназистка даже не выпускного класса. Элиза, в попытках вернуть утраченную близость с мужем, уговаривала Алекса продолжить более глубокие изыскания в области почерковедения, но каждый раз наталкивалась на отпор:
– Технический аспект уже разработан Буринским, мне там делать нечего. Нужно заниматься тактикой, за ней будущее.
– Но ведь в почерковедении так много белых пятен, – пыталась настаивать Элиза. – Ты сам видишь: только что сняли обвинения с Дрейфуса, а ведь он на протяжении двенадцати лет считался виновным, и потому только, что Бертильон ошибся при даче заключения по почерку в бордеро, причем ошибся дважды! Сам Бертильон – и ошибся! Это означает, что наука молчит, в ней недостаточно разработок, она нуждается в дальнейших исследованиях.
Но Александр Игнатьевич твердо стоял на своем:
– Я буду заниматься тактикой следствия. И в следующем году снова поеду к Рейссу для консультаций. Быть может, он даже позволит мне прочесть несколько лекций перед студентами, это было бы для меня полезно.
Для умной и проницательной Элизы все было понятно. Перемена в муже, письма и намерение снова ехать в Лозанну не оставляли никаких возможностей для самообмана. И теперь графине Элизе Раевской предстояло принять решение: ждать, пока наваждение пройдет и муж одумается, или предоставить ему свободу.
Тем осенним вечером она зашла в кабинет к Александру Игнатьевичу, чтобы позвать Оленьку на урок английского: в гимназическом курсе этот язык не был предусмотрен и девочка занималась с домашним учителем. Оля обожала в свободное от приготовления уроков время сидеть в кабинете отца, когда тот работал, и читать толстые книги о путешествиях.
– Как твоя работа? – спросила Элиза, когда супруг поднял на нее глаза, оторвавшись от изучения каких-то документов. – Продвигается? Ты давно ничего мне не поручал, я даже не знаю, над чем ты теперь трудишься.
– Изучаю ход следствия по двум нераскрытым убийствам, адмирала Чухнина и Василия Тронина. Хочу провести полное исследование и дать их монографическое описание с анализом, что сделано не так, не должным образом, а что вообще не сделано. Я обещал сдать очерк в «Судебный вестник» не позднее конца следующей недели.
Элиза знала, о чем идет речь. Оба убийства наделали много шуму. Учитель церковно-учительской семинарии Василий Тронин за свои лекции, проникнутые антираскольническими настроениями, был объявлен вождем Черной сотни и вызвал на себя шквал критики со стороны несогласных с его позицией. Апрельским вечером 1906 года Тронин ушел из своей квартиры на прогулку, и больше его живым не видели. Изуродованное тело с разбитой головой и накинутой на шею веревкой нашли только спустя пять дней. Ни обстоятельства смерти, ни личность виновного установлены не были.
Командующий Черноморским флотом адмирал Григорий Чухнин был убит в июне того же года у себя на даче, причем от расправы его не спасла даже усиленная охрана, которой он окружил себя после того, как в феврале на него было совершено покушение, очень напоминавшее покушение на градоначальника Трепова: тоже совершено женщиной, проникшей в резиденцию адмирала под видом просительницы и стрелявшей из револьвера. Существовало убеждение, что убийство Чухнина было осуществлено подпольной боевой организацией партии эсеров, но никаких конкретных виновных, которым можно было бы предъявить доказанное обвинение, так и не выявили.
– Когда закончишь на сегодня – дай мне знать, – попросила Элиза. – Нужно обсудить список приглашенных на обед, который ты устраиваешь на Рождество.
Александр Игнатьевич с неудовольствием посмотрел на жену.
– Разве мы еще не все обговорили? – спросил он.
– В списке стоит градоначальник генерал Рейнбот.
– И что?
– Но ведь очевидно, что он приведет с собой Зинаиду Григорьевну Морозову. Я не знаю, насколько уместно будет ее присутствие. Мы же рассылаем приглашения на два лица, все гости званы с супругами.
– Ну да, ее муж покончил с собой, она вдова и снова вышла замуж, они венчались минувшим летом. Я не понимаю, Элиза, в чем ты видишь проблему.
– Как ты можешь так говорить, Алекс! Она связалась с этим Анатолием Рейнботом еще при жизни Саввы! И Рейнбот в те годы тоже состоял в законном браке. А обстоятельства смерти Саввы, позволю себе напомнить, до сих пор точно не известны. Да, все говорят, что он застрелился в Каннах. Но это не доказано, уж кому, как не тебе, об этом знать. Вполне возможно, что его убили. Есть вероятность, что его убили революционеры, поговаривают и о черносотенцах, но ведь это могли быть и люди Рейнбота! Как мы можем допустить, чтобы при таких сомнительных обстоятельствах эта особа открыто появлялась у тебя на обеде? В то же время не пригласить градоначальника ты не можешь. Одна надежда, что он приведет уважительную причину и откажется.
В самоубийство Саввы Тимофеевича Морозова, промышленника и мецената, действительно мало кто верил. Даже генерал-губернатор Москвы сказал вдове Морозова на похоронах: «Не верю я в разговоры о самоубийстве».
– Ведь это все могло быть весьма хитро устроено, – продолжала Элиза. – Когда Савва ушел от жены и начал открыто жить с этой актрисой, Андреевой, которая и втянула его в финансирование большевиков, Зинаида начала роман с Рейнботом. Потом Савва вернулся, чего Зинаида никак не ожидала. И тут ее любовник подсказывает ей прекрасный вариант: объявить Савву душевнобольным, начать консультировать его у известных психиатров, демонстративно лечить, а потом и застрелить, инсценировав самоубийство. Если у человека нервы расстроены и психика не в порядке, то никого и не удивит, коли он застрелится. Зинаида получит и полную свободу быть с любовником, и все деньги Саввы. После чего Рейнбот разводится с супругой, женится на Зинаиде и становится обладателем морозовских капиталов.
– У тебя богатая фантазия, – усмехнулся Раевский.
– Но она питается фактами, – возразила его жена. – О том, что Савва душевно нездоров, его мать и супруга рассказывали на всех углах. И приглашали к нему всех светил медицины, даже Россолимо и Гриневского, которые и порекомендовали ему лечение в Европе. После чего и месяца не прошло, как он застрелился. Это факты, и они удостоверены. Впрочем, друг мой, рождественский обед – это твоя епархия, я не смею вмешиваться. Если ты считаешь, что присутствие госпожи Морозовой-Рейнбот допустимо, так тому и быть.
– Генерал Рейнбот – очень достойный офицер и прекрасный градоначальник, – строго ответил Александр Игнатьевич. – Еще года не прошло, как его назначили, а он уже составил себе репутацию энергичного и деятельного человека, что особенно заметно на фоне его предшественника, барона Медема, который вообще ничего не делал и полностью «отпустил вожжи». И заметь себе, Рейнбот принял назначение в очень непростое время, когда большевики объявили жесткий террор по отношению к служителям закона. Их руководитель, этот Ульянов, заявил: «Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но и прямая обязанность всякого революционера». Большевики призывают убивать полицейских, жандармов, взрывать полицейские участки, освобождать арестованных, отнимать казенные денежные средства. И это не пустые слова, все это происходит, и происходит активно по всей империи, в том числе и в Петербурге, и в Москве. Надо быть совершенно бесстрашным и очень уверенным в себе человеком, чтобы в такой обстановке согласиться принять назначение на пост градоначальника Москвы. А генерал Рейнбот не испугался. Одно уж это заслуживает полного уважения. И могу утверждать, что своими энергическими мерами Анатолию Анатольевичу удалось всего за несколько месяцев поднять боеспособность полиции. Он вызывает у революционеров и у бандитов такую ненависть, что меньше чем за год на него было совершено три покушения, но и это его не испугало.
– Хорошо-хорошо, ты меня убедил, – примирительно улыбнулась Элиза. – Кстати, о большевиках: как ты думаешь, Зинаида Григорьевна будет продолжать помогать им, как это делал покойный Савва?
