Ирина Щеглова - Амриты
Вечером позвонила Наташка и с отчаянием в голосе стала выспрашивать о задании. Она паниковала, потому что никак не могла осилить свое. Настя подсказала. Что ей, жалко, что ли. Пусть человек порадуется.
Ночью она снова увидела серую равнину и неподвижные людские фигуры.
Внезапно, один из тех, что стоял ближе всего, поднял голову и пристально посмотрел на нее.
Настя узнала его.
Она проснулась среди ночи с бешено колотящимся сердцем и долго уговаривала себя: ну все, все, хватит… подумаешь, приснился кто-то. Произвел впечатление, вот и приснился. Сны – это просто картинки-образы, всплывающие из подсознания.
Может, я влюбилась…
Смешно…
Она улыбнулась.
Действительно, смешно! Шутка…
На следующий день задания были сданы лично директрисе. А еще через день на собеседование были вызваны Настя, Антон, Наташа, трое ребят из параллельного класса и еще незнакомые девчонки и парни из других школ.
Настя давно не испытывала такого беспокойства. Пожалуй, только в детстве, когда мама силком таскала ее по врачам из-за частых головных болей. Но головные боли давно прошли. Врачи забылись, а чувство беспокойства вот оно – всплыло внезапно. Накатило.
Она сидела перед закрытой дверью в учительскую, как когда-то перед приемом у доктора. Вызывала завуч.
Настя почему-то оказалась последней в списке. Она видела, как после собеседования пылали щеки у Антона, и какой бледной вышла из кабинета Наташка.
Завуч позвала ее.
Настя вошла и сразу же увидела его – неизвестного. Страх улетучился. Настя взглянула с вызовом. На нее теперь смотрели сразу несколько человек. Настя поздоровалась. Стали задавать вопросы. Только он молчал, правда, то и дело записывал что-то.
– Куда собираетесь поступать? – обращались церемонно, как со взрослой, на вы.
– В медицинский, – заявила Настя, – правда, меня больше всего интересует генетика…
– А почему не в МГУ? – подал голос мужчина из комиссии.
– Да, я подумывала о МГУ, но потом решила, что для моих целей надо сначала окончить медицинский. – Не задумываясь, ответила Настя.
– Вот как? Хотите кого-то клонировать? – она сразу не сообразила, что слышит его голос.
– При чем здесь клонирование! – Настя ответила резко, ей не понравился вопрос и тон, с которым он был задан.
Она повернула голову: он смотрел чуть насмешливо, или ей так показалось. Темные волосы волнами, зачесаны назад, глаза, его обжигающие карие глазища, гладкая кожа, даже слишком гладкая. Безупречная. Вблизи он казался еще красивее. Настя вспомнила свой сон. Чтоб не покраснеть, отвернулась.
Завуч и директриса расхваливали ее на все лады. Их послушать, так Настя могла бы стать кем угодно: от актрисы до ученого. Комиссия негромко переговаривалась, на Настю смотрели благосклонно, кивали головами.
Все. Кроме него.
– Итак, вы не объяснили, почему вас интересует генетика, – напомнил он.
– Потому что за ней будущее, – запальчиво ответила Настя, – а то мы в космос собрались, а своих возможностей не знаем. Ничего мы толком не знаем, – уже тише добавила она. – Сначала надо разобраться с собой, своим телом, излечить его от старости и смерти, – она запнулась.
– Похвальная вера в будущее человечества, – изрек он.
– Конечно, ведь я тоже человек, – ответила Настя.
Он ничего не сказал, только взглянул так, многозначительно. Как будто хотел сказать, но передумал, или вокруг было слишком много лишних ушей.
Кто-то вступился за Настю:
– Геннадий Борисович, ну зачем вы смущаете девочку!
Неожиданно он улыбнулся:
– Умолкаю, – сказал.
А Настя подумала: «Вот как! Геннадий Борисович, значит… Ужасно не идет ему это имя!»
Путешествие в никуда
Она возвращалась домой в сумерках. Загорелись фонари, и в их свете кружились редкие снежинки.
«Первый снегопад. Так рано…» – думала Настя, подставляя лицо снежинкам. «Странный был день, странный… И собеседование это… И Геннадий Борисович со своими насмешками…»
Подходя к подъезду, она заметила одинокого мужчину, сидящего на скамейке, явно кого-то поджидавшего. Скользнула равнодушным взглядом и отвернулась.
– Настя, – негромко позвал ее незнакомец. От неожиданности она вздрогнула, замешкалась на секунду, ей захотелось быстро шмыгнуть в подъезд, но она почему-то помедлила. А потом отступать было поздно. Незнакомец уже стоял рядом.
– Геннадий Борисович? – удивилась Настя. В голове мгновенно наступил хаос. Мысли кружились, как усилившийся снегопад.
– Что вы здесь делаете?
Его черное пальто было припорошено снегом, снежинки запутались в волосах. Наверное, он замерз, потому что был без шапки, а на улице заметно похолодало, да еще и ветер поднялся.
– Настя, нам надо поговорить, – заявил он.
Настя растерялась окончательно:
– О поступлении? – вопрос прозвучал тупо. Она это почувствовала.
– Не совсем, – отозвался он.
«Что же с ним делать? – попыталась собраться с мыслями Настя, – домой пригласить? Неудобно как-то… но почему неудобно? Он ведь преподаватель, представитель какого-то ВУЗа… кстати, я так и не поняла, какого. Но что ему от меня надо?».
– Я бы вас сейчас пригласила, да родителей дома нет, – залепетала Настя, – Пожалуйста, заходите вечером, – вежливо предложила она, указав на подъезд. Он проследил за ее рукой, покачал головой:
– Нет, это конфиденциальный разговор.
«Вот это номер! – растерялась Настя, – о чем таком он хочет со мной поговорить?».
– Ты не волнуйся, Настя, – почему-то он резко перешел на «ты», – это разговор касается непосредственно твоего будущего…
«Ого! Непосредственно моего будущего! Так почему же ты, Геннадий Борисович, не хочешь зайти ко мне домой и поговорить об этом с моими родителями? Нет, что-то тут не так» – догадалась Настя.
– Думаю, вам все-таки, лучше поговорить с родителями, – сказала она вслух.
Но Геннадий Борисович и не подумал отступать. Он посмотрел прямо ей в глаза:
Настя поежилась под его взглядом, он почему-то, перестал ей нравиться.
– Родители здесь ни при чем, – его голос прозвучал негромко и вкрадчиво.
– Я вас не понимаю, – холодно ответила она, – извините, но мне пора домой. Настя решительно направилась к подъезду.
– Настя!
Он догнал ее, когда она уже открыла дверь. Настя даже успела заметить, как в подъезде мигает лампочка под потолком.
– Погоди! – он схватил ее за локоть. Она хотела вывернуться. Но не успела.
Мир покачнулся. Земля рванула из-под ног, дом вместе с подъездом, мигающей лампочкой в полутемном вестибюле, лег на бок. Настя в безотчетном ужасе поняла, что она куда-то падает, и что это «куда-то» – бесконечность.
Потом мир потек, смазался, превратился в размытые серые тени и исчез. Вместо него наступило ничто, или нечто, где ничего не было, и быть не могло. Настя умирала, но смерть, почти захватившая ее, все никак не наступала окончательно.
– Извини, – услышала она на грани небытия, – в первый раз это неприятно…
Он отпустил ее локоть. Ноги не держали. Настя стала оседать, он подхватил ее. Сумка соскользнула с плеча и с мягким стуком упала.
Настя случайно прикоснулась щекой к жесткому ворсу его пальто, и ощутила запах сандалового дерева, шерсти и подтаявшего снега. Она резко отстранилась.
«Что это со мной было?» – успела подумать. Ее слегка мутило. Зато под ногами снова была твердая поверхность. Настя подняла голову, огляделась, и ее глаза расширились, она даже охнула вполголоса. Потому что вместо городского двора, многоэтажек и асфальта, вместо подъезда и вестибюля Настя обнаружила себя совершенно в другом месте.
Место это представляло собой весьма обширный зал, слабо совещенный, стены и потолок его терялись где-то там, их поглощал сумрак. Настя увидела необъятных размеров колонны из серого камня, колонны окружали зал, и, видимо, поддерживали свод потолка, который Насте так и не удалось рассмотреть. Он только предполагался.
Она, не веря своим глазам, медленно кружилась на месте, запрокинув голову. К горлу подкатила тошнота и Настя, с трудом подавив ее, постаралась взять себя в руки. «Это ничего, – уговаривала она себя, – это всего лишь галлюцинация… Он умеет насылать галлюцинации, только и всего. Если только… Если только он не отравил меня».
– Добро пожаловать в Резиденцию амритов, – бесстрастно сообщил Геннадий Борисович.
Настя пристально посмотрела на него, при этом она незаметно ущипнула себя за руку. Но ничего не изменилось. Безупречный Геннадий Борисович и помещение, где она оказалась, не исчезли.
Похититель приглашающим жестом указал на стул темного дерева с высокой прямой спинкой.
– Присаживайся, нам предстоит долгий разговор.
Настя неуверенно присела на краешек стула. Геннадий Борисович распахнул пальто, развернул к ней другой стул и уселся, забросив ногу на ногу.
