Сергей Бюлов - Сослагательное наклонение
С такими неутешительными мыслями он вернулся в свой кабинет. Велев секретарше никого пока не принимать, он удалился к себе. Достал бутылку коньяка, налил стопку и тут же выпил. Потом он пару раз прошёлся взад и вперёд по кабинету и плюхнулся в своё кресло. В этот момент он вспомнил визит на фабрику делегации итальянского премьер-министра. В состав делегации входил его коллега, имеющий крупный бизнес по производству мебели в Италии, с филиалами в пяти странах Западной Европы.
По благоприятному стечению обстоятельств у них была возможность пообщаться тет-а-тет. Они оба прекрасно владели английским языком и не нуждались в переводчике, поэтому их разговор ничто не ограничивало. Они свободно делились теми или иными особенностями производства и организации своей работы. Тогда Евстафьева сильно впечатлило, как удивлялся его итальянский коллега укладу советской экономики, а точнее – тем глобальным государственным планированием, которое охватывало почти всё. Он удивлялся той прозорливости, какая должна быть у руководства предприятиями, и сетовал на то, что у руководителя в чём-то связаны руки и он не всегда может самостоятельно определять стратегию развития предприятия. Если в Италии он сам принимает решение о наращивании или снижении производства, строительстве очередных производственных мощностей, номенклатуре продукции, а так же её цене, то в случае с Евстафьевым всё это должно быть также запланировано госпланом. Тогда он высказался довольно-таки лестно в адрес Евстафьева, сказав при этом, что он, наверное, не справился бы на его месте. Также его очень удивляло то влияние, которое имеют партийные структуры. Ему было очень непонятно, почему общественная, как он считал, организация имеет такой весомый голос на предприятии, в то время как существует профильное министерство со своей структурой, к которой и относится его фабрика. Конечно, Николай Петрович пояснил своему итальянскому гостю, что партия в СССР, в силу её исторического значения, является руководящей и направляющей силой, закреплённой в конституции. Однако после этого разговора Евстафьев и сам стал задумываться о справедливости такого подхода, когда он вынужден подчинятся обкому и главку одновременно. Как-то впечатлил его этот разговор, что-то стало переосмысливаться им в его мировоззрении. Впрочем, реальность продолжала оставаться такой, какой она была. С течением времени противоречия стали накапливаться и в этот раз достигли, так сказать, точки кипения.
Сегодняшний разговор в свою очередь послужил дополнительным толчком к тому, чтобы по-новому взглянуть на некоторые догмы. Он вдруг вспомнил, как совсем недавно к нему приходил его друг Александр Голубев. Как он упрекал его в слепом служении режиму. Быть может, действительно реализация человека должна лежать выше следования зазубренным догмам и постулатам. Евстафьев захотел по-иному взглянуть на ту просьбу, с которой Голубев тогда пришёл. И это иное видение стало казаться ему привлекательным. Он даже на какой-то момент постыдился своего тогдашнего поведения. В конце концов, можно было бы, по крайней мере, просто взять почитать, что написано в этих мемуарах. Но теперь он был готов и к тому, чтобы взяться за переправку их за границу. То, что раньше ему казалось чуть ли не предательством, стало рассматриваться им уже как гражданская позиция.
Отвлекшись от мыслей, он поднял трубку телефона и связался с секретарём. Он захотел выяснить, не спрашивал ли его кто-нибудь. Выяснив, что его никто не спрашивал и не звонил, он тут же связался с Голубевым. Узнав, где он сейчас находится, Николай поспешил к нему.
Александр довольно радушно встретил Евстафьева. Казалось, что между ними и не было столь горячих разногласий совсем недавно. Они просто встретились как старые добрые друзья.
– Я очень рад тебя видеть, – сказал Александр.
– Я тоже, – ответил Николай.
Их разговор сначала был как бы ни о чём. Простой обмен вежливыми фразами, на тему «как дела». Они разговаривали, словно не виделись больше года и им много есть о чем поговорить. В конце концов Евстафьев перешёл к делу.
– Скажи, Саша, у тебя ещё мемуары Горбачёва? – осторожно спросил Николай.
– Да, у меня, а почему ты спрашиваешь?
– Я, наверное, смогу всё-таки взять их с собой.
Голубев не поверил своим ушам. Ещё совсем недавно он предпринял безуспешную попытку его уговорить, а теперь Николай сам проявляет инициативу. Выходит, его друзья были правы. И выходит, зря он с ними так упорно спорил и едва не поссорился с ними. Однако откуда такой поворот? С чего это Николай так радикально изменил своё мнение по этому вопросу? Что кроется за всем этим? Этими вопросами задался в этот момент Александр Голубев.
– Ты это серьёзно? – удивленно произнёс Голубев.
– Серьёзнее некуда, – попытался разогнать скепсис Голубева Евстафьев.
– А что случилось? Ты был категорически против, а теперь сам предлагаешь помочь?
– Считай, что я изменил своё мнение на сей счёт.
– И что же повлияло на тебя?
– Не будем об этом, не хочу сейчас об этом говорить.
Голубев более не стал допытываться. Конечно, ему было очень интересно, но всё-таки он рассудил, что неправильно терзать человека. В конце концов, – подумал он, – Николай сам ему расскажет, когда будет готов.
– Прежде чем везти их, я хотел бы почитать. Надеюсь, ты не против? – спросил Евстафьев.
– Ну о чём ты говоришь? Само собою разумеется. Я даже хотел бы, чтобы ты это обязательно сделал.
– Кстати, а это точно не фальшивка? – забеспокоился Николай. – Это действительно мемуары, написанные Горбачёвым?
– Да. Каждый лист им собственноручно подписан. В настоящее время у нас не осталось сомнений в подлинности, – со всей твёрдостью заверил его Голубев.
– Есть ли у вас представление, где и как их опубликовывать за рубежом?
– Есть такое представление, но мы ещё продолжаем думать над этим.
Голубев поведал своему другу, что они в своё время сотрудничали с французским журналистом. Отделения его информационного агентства есть почти по всей Западной Европе, в том числе и в Италии. Голубев назвал его имя и фамилию и даже адрес итальянского бюро. Ещё до тех событий, когда эта ниточка была оборвана, они обсуждали варианты возможных событий. Поэтому на случай провала были заготовлены некоторые варианты, восстановления связи, однако всё упиралось в выезд за рубеж. Теперь же, когда Николай Евстафьев выразил готовность к сотрудничеству, всё могло получиться.
Оба расстались в приподнятом настроении. Особенно радовался Голубев. Теперь, казалось, основные преграды преодолены. И дело получило новый импульс. Теперь было важно обдумать детали. От благополучного исхода операции зависела, в том числе, и их судьба. Никого не распирал интерес выдержать многочасовой допрос, поэтому в первую очередь важна осторожность. И особенно не хотелось подводить Евстафьева. Сам Голубев, как и его друзья, морально уже был готов, что их могут схватить, но за Николая, который всё-таки согласился, переживаний было больше.
Утром следующего дня Николай Евстафьев, как обычно, прибыл на работу. Войдя в приёмную, он поздоровался с секретарём.
– Доброе утро!
– Здравствуйте, Николай Петрович, вам почта.
Из почты особое внимание его привлёк конверт из обкома партии. Войдя в свой кабинет, он поспешил распечатать именно его. Достав из конверта лист и развернув его, он прочитал там следующий текст:
«Уважаемый Николай Петрович!
Неуклонно следуя заветам В. И. Ленина, Коммунистическая партия в целом и Калининский областной комитет в частности уверенно ведут советский народ по пути совершенствования социализма и дальнейшего продвижения советского общества к коммунизму. К 90-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции мы подходим с выдающимися успехами во всех сферах жизни. За эти годы наша страна поднялась от вековой отсталости к высотам общественного прогресса. Под руководством Коммунистической партии трудом поколений советских людей создан мощный экономический, научно-технический и культурный потенциал. Безвозвратно ушли в прошлое нищета и безработица, классовая и национальная вражда. Утвердились равноправие, сотрудничество и взаимопомощь людей. На этом этапе, когда социализм развивается со всё большей интенсивностью, все полнее раскрываются созидательные силы советского строя, преимущества социалистического образа жизни, трудящиеся все шире пользуются плодами великих революционных завоеваний, всё вышеперечисленное должно подстёгивать нас на новые великие свершения, а наша главная задача – создание материально-технической базы коммунизма, воспитание человека коммунистического общества, повышение материального и культурного уровня жизни трудящихся – в связи с вышеуказанным юбилеем становится ещё актуальнее. Поэтому мы считаем несвоевременным сейчас отвлекаться от текущих дел и даже на время отлучаться от своего предприятия. Как следствие, соблюдая верность своим революционным традициям, Калининский областной комитет КПСС находит правильным отложить вашу поездку в Итальянскую республику на неопределённый срок».
